ПОЭЗИЯ И ПРОЗА
Александр Танков
Ниневия
Первая стража
Под железными веками Вия
Побелели от боли глаза.
Все проходит. Прощай, Ниневия!
На востоке рыдает гроза.
Фортепьянные плещут рулады,
Проверяет посты соловей…
Для раскола, разброда, разлада
Ты рожала своих сыновей.
Тридевятое выстроив царство
На помосте кровавых костей,
Знаком равенства рабства и барства
Ты своих помечала детей.
Наградила их волчьим оскалом,
Подмешала свинец в серебро,
Больно била, нечасто ласкала
И учила не помнить добро,
В жизнь кривыми зубами вонзаясь,
Не жалеть ни о чем, ни о ком…
Черной зависти горькую завязь
Мы впитали с твоим молоком.
Материнское черное млеко
Привкус крови оставит во рту…
Поднимите железное веко,
Чтоб увидеть под ним пустоту!
Вторая стража
Ниневия, львиное логово,
Перекресток чумных путей!
Обещавшая многим — многого,
Пожираешь своих детей.
Простучит автоматная очередь,
Скиф натягивает тетиву…
Ниневия, идут твои дочери
На невольничий рынок в Москву.
Там крестьянки сто`ят по сиклю,
А дворянская дочка — три…
Как Эдип, я глаза свои выколю.
Отворачиваешься? Смотри!
Ниневия, жалеть не поздно ли?
Вместо пажитей — пустыри…
А давно ли у ног твоих ползали
Покоренных держав цари?
А давно ли знамена имперские
Были правды самóй правей?
Ордена и кресты наперсные…
Ниневия, город кровей!
Правду вымарав из учебников,
Как ты будешь держать ответ?
Догорают костры кочевников,
Им на смену идет рассвет.
Третья стража
Ассирия, слепая львица!
Рви ночи, черный мезозой!
Твоих царей чужие лица
Ночной распаханы грозой.
Твои невидящие очи
Всевидящи. Гром горло драл,
И мертвые составы ночи
Ползли куда-то за Урал.
Там жилы неба нежилого
Слепыми молниями жгли,
Влив олово живого слова
В утробу жадную земли.
Поношенным плащом Шумера
Ты укрывалась от грозы,
Учила грамоте Гомера
И Библии ткала азы,
Спартанский выводок растила,
Кормила римского орла,
Но крепость в пропасть обратила
И в барстве рабство обрела.
Четвертая стража
Слепящая сказка ночная
И трезвая смерть по утрам,
Дешевая совесть ручная,
Империи поротой срам.
Все стерпит живая бумага,
Стыд времени непоправим.
Срывает обертку имаго —
Не бабочка, а херувим.
Ассирия! Пьяная вьюга,
Летящая в бездну звезда!
В удавке полярного круга
Сухая усмешка стыда.
Мы так понимаем друг друга,
Как в «нет» отраженное «да».
Пятая стража
Над Ниневией снег.
Мир невесом и бел.
Плетется человек
Под грузом малых дел.
Хрустит под ним трава,
Поет псалом ручей,
И теплятся едва
В окошке шесть свечей.
Составлены щиты
У двери кабака —
Надменной нищеты
Тяжелая рука.
Поверь, что смерть права.
Поверь, что мир ничей.
Мы — жалкие дрова
Для газовых печей.
Надейся и молчи.
Оставим все, как есть.
Пусть загудит в печи
Огня благая весть.
Шестая стража
.......................
Седьмая стража
Времени угрюмая повадка,
Птичьи трели черного ручья,
Бесконечная, слепая схватка,
Тьмы и света жаркая ничья.
Полночь горяча и камениста.
Чьи-то ветки ломятся в окно,
Крупных звезд гремучие мониста
Высыпав на черное сукно.
Темнота с боями отступает.
Жадный ветер роется в кустах.
Словно речь чужая, проступает
Соль тысячелетий на устах.
Музыки ночной разноголосье
Натянув, как струны на колки,
Строятся, как спелые колосья,
Мертвых слов бессмертные полки.
Мы живые, шепчут, мы живые,
Мы умеем плакать и кричать,
Только матерь страха, Ниневия
Наложила на уста печать.
Мы живые, мы болим и дышим.
Робкий, дальний свет неугасим.
В шорохе ночной травы мы слышим:
«Мэне тэкел фарес упарсим!»
Восьмая стража
Еще далеко за горами рассвет,
И полночь молчит у ворот Вавилона,
И туч бронетанковая колонна
Ползет в Ниневию, и смотрят ей вслед
Патлатые ветлы и галочьи гнезда.
Колонна форсирует черный Евфрат.
Живыми алмазами по` сто карат
Горят в небесах шестипалые звезды.
И смотрят ей вслед все двенадцать колен
Израилевых, не умея оплакать
Желтушное небо чужбины и слякоть
Разбитых дорог, униженье и плен,
Кровавые струпья от рабских оков
И нищенских кровель гнилую солому,
И русые волосы Авессалома,
И жалкую просьбу в глазах стариков.
И, словно три отрока в жаркой печи,
Пылают в ночи три звезды сиротливо,
И у переправы седая олива
От горнего царства лелеет ключи.
Девятая стража
Певчих птиц порядки строевые
Отошли с боями на восток,
Чтобы у предместий Ниневии
Уронить пунцовый лепесток,
Чтобы распахнуться жаркой песней
Ассирийских проливных ночей,
Чтобы захлебнуться Красной Пресней
Честных сероглазых палачей,
Чтобы, взвившись синими кострами
С кляпом общей истины во рту,
Отыграть свое в античной драме,
Стать бревном в кровавой пилораме
И под жизнью подвести черту.
Чтобы заблудившиеся в детстве
Командиры маршевых колонн
Вышли на театр военных действий,
Как актер выходит на поклон.
Десятая стража
Спи, младенец прекрасный, ба`ю-баю`.
Я расскажу тебе сказку, песню спою.
Ночь, как Афина, выходит из головы Зевеса.
Млечный путь — пуповина, храмовая завеса,
Сколотая звездой одинокой на самом краю.
Спи, ты увидишь дивный трофейный сон:
Лилии полевые наряжаются в шелк и виссон,
Птицы небесные — в праздничные мундиры,
Как полевые пряничные командиры.
Зяблик — начальник главного штаба. Он
Обороняет важный укрепрайон:
Лунной сирени куст и пустой скворечник.
Ночь зажигает праздничный семисвечник.
Ветер с небес сгоняет полуночные стада.
Можно прожить, не зная ни жалости, ни стыда,
Только любовный стон и предсмертный трепет.
Роща наполнена гулом ночных боев,
Вспорота трелями снайперов-соловьев.
День подведет безвозвратным потерям дебет.
Лунный прожектор трогает мрак лучом.
Руки поднимешь и шепчешь: я ни при чем!
Сыпется с неба звезд золотая сдача.
Пусть стороной, как ливень, ночная прошла война,
От твоего дома осталась одна стена.
Это — стена плача.
Смена караула
Плачь, Иеремия! Прячь, Исайя,
Злые звезды о семи лучах!
Полночь ассирийская, косая
Сажень у созвездия в плечах.
Звездной ночью, как паленой водкой,
Наполняй гремучее ведро,
Жизнь свою сверяй с последней сводкой
Ассирийского информбюро.
Сердце бьет во тьму прямой наводкой.
Страх и трепет в утреннем метро.
