ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

Кристиан Банг Фосс

Смерть ездит на ауди

Фрагмент романа

После еды мы устроились на лужайке за домом, болтали и пили вино. Торкильд уединился, а так вся компания была в сборе. Ида фотографировала Вальдемара без вспышки, в убывающем свете, так что он должен был сидеть на траве не шелохнувшись — из-за долгой выдержки. «Посмотри в сторону пруда, вот так», — сказала она. Вальдемар взял в рот травинку и жевал ее. Потом она попросила его снять футболку. Он снял ее и сидел на траве в одних шортах. Грудная клетка впала, после операций остался длинный шрам. Кожа была бледной и совсем без жира, тонкой, как пергамент, все вены четко проступали под ней. У затвора был приятный звук. Пастельный свет, как стиральный порошок, придавал мягкость всему вокруг. Рассказывали историю.

У Карла и Эммы был свой фриганский^[1] ресторан в Берлине. Они познакомились десять лет назад возле мусорного контейнера за супермаркетом «Лидл» в районе Пренцлауэр-Берг. Карл перелез к контейнеру через ограду, чтобы посмотреть, нет ли в нем съестного, которым он мог бы поживиться, в тот момент, когда Эмма вытащила оттуда свою голову. «По сути, это была любовь с первого взгляда», — сказал Карл. Они разговорились. Они оба жили с ощущением того, что, как ни крути, не избежать капиталистических схем эксплуатации: что бы они ни покупали, они способствовали всегда тому, чему совсем не желали способствовать. Оба чувствовали себя силком втолкнутыми в круг чрезмерного потребления и жадности, материализма и конформизма, освобождением из которого было фриганство. Принцип заключался в том, чтобы как можно меньше покупать, перерывая мусорные баки и используя отбросы; иными словами, в том, чтобы красть продукты, выброшенные супермаркетами, несмотря на то что они вполне могли быть употреблены в пищу. «Ты не представляешь, что иной раз можно обнаружить в контейнерах, — сказала Эмма. — Мы же требуем идеального качества от всего, что покупаем, поэтому стоит упаковке немного порваться или повредиться, как продукт тут же выкидывают. Несмотря на то что еда не просрочена, от нее избавляются, потому что уже поступили более свежие продукты, которые люди охотнее берут. Однажды Карл нашел в контейнере труп». — «Это уже другая история», — перебил ее Карл. «Да, пожалуй, это другая история», — сказала Эмма.

В основе этого принципа было желание использовать ресурсы эффективнее, меньше работать, помнить о том, что деньги, которые ты зарабатываешь, не стоит тратить на товары, при производстве которых используют детский труд, и стараться избегать безоглядной эксплуатации природных запасов... Что-то в этом роде.

Через год после знакомства Карл и Эмма совместно открыли первый в Берлине фриганский ресторан. Цены были низкими благодаря тому, что продукты собирались по контейнерам, а приборы и инвентарь были бывшими в употреблении и тоже подобранными на свалке. У них был превосходный шеф-повар
и небольшая команда, которая по ночам прочесывала мусорные баки берлинских супермаркетов. Меню зависело от того, что в этих баках находили.

Изначально они не ставили себе такой цели, но им удалось подкопить денег, поскольку дела в ресторане шли хорошо. Однако спустя два года после открытия у них отравились люди. Под подозрение попала их еда из отбросов, и на кухню пришла ревизия. Выяснилось, что у повара воспалилась рана на пальце, и зараза попала в еду. У одной из клиенток парализовало мышцы лица, и она подала на них в суд. Все сэкономленные за два года деньги ушли на компенсации. «Она, наверное, до сих пор не может улыбаться», — сказала Эмма. Для них это было сущим кошмаром, но эта история не смогла разлучить их. Они пережили случившееся, переехали в Копенгаген и прожили там какое-то время...

Эмма прервала рассказ. Чем эта история закончилась, мы знали.

Предметы утратили цвета, остался один темно-синий. Вечер был теплый. Под жестким дневным солнцем звучали только цикады, но теперь, перед наступлением ночи, все ненадолго ожило. Началось самое настоящее цирковое представление из различных звуков, насекомых, птиц, шума вечернего города там, внизу, ветра в кронах деревьев, машины, едущей в гору. Торкильд так к ним и не подошел. Время от времени, слушая рассказ, мы замечали его силуэт, появлявшийся в пейзаже: то он шел по вершине холма, то выныривал на опушке леса, как индейка, оглядывался по сторонам и снова исчезал в каком-нибудь укрытии. Его стрижка «под горшок» одно время покачивалась над кустами шиповника, как будто по тропинке за кустами кто-то нес парик на длинной ручке. Какое-то время спустя он пересек лужайку между нами и прудом, но сделал вид, словно нас на ней не было. Теперь уже совсем стемнело, и было не видно, появлялся ли он после этого еще, хотя казалось, что он продолжал бродить вокруг, не обращая на нас внимания, наедине со своим раздражением и своим ноющим глазом.

И только когда Хельмер зажег сигарету и огонек зажигалки образовал в темноте пузырь, мы заметили, что уже ночь.

Перевод с датского Егора Фетисова

Кристиан Банг Фосс (род. в 1977 г.) — датский писатель, автор трех романов. Последний из них «Смерть ездит на ауди» (2012) продается в 14 странах. Фосс – лауреат Литературной премии Евросоюза.

1. Фриганы исповедуют отрицание потребительства, питаясь продуктами, найденными на свалках и в мусорных контейнерах. Примеч. перевод.