ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

БОРИС ПАРАМОНОВ

* * *

Как в половодье дики

и берега и дно,

равно-, разновелики

и поло и полно.

Россия, вкус твой солон,

стакан — ожогом уст,

наполовину полон,

наполовину пуст.

Но, изменяя вере,

в которой был зачат,

в российской блогосфере

я открываю чат.

Легко живется фишам,

не пруд, а третий рим.

Мы ж говорим и пишем,

и снова говорим.

Равняться нет причины,

но всё же иногда

мы впрямь неразличимы,

как невод и вода.

Бежать земли ордынской,

преображенец прав.

Евгений Боратынский

направит пироскаф.

* * *

Не скворец, а скворешник,

не дупло, а дыра.

Ни осенних, ни вешних,

ни сейчас, ни вчера.

Ни зимою, ни летом,

ни конца, ни границ, —

но кивком и декретом,

отменяющим птиц.

Я и сам-то не птица

(не высóты, а дно).

Петушить, петушиться —

это мне заодно.

Только пение петьки

(уточним — петуха)

как желание редьки

огласить воздуха.

Я живу однополым,

то есть в поле один.

То ли в лед, то ли в полымь,

то ль дожить до седин.

Укажите мне стаю —

запою, полечу:

где отстал — наверстаю,

где молчал — закричу.

Пусть расскажут гармошки,

где живут соловьи:

то ли тут на морошке,

то ли там на крови.

Но не дрозд в чистом поле

прославляет полет —

канарейка в неволе

интересней поет.

Где живешь, там и сдохни,

где молчишь, там и пой.

Где-то дерево сохнет,

где-то мокрый запой.

Это наша наука,

чтоб не вой и не зык.

Но для вящего звука

подрезают язык.

ПОДРАЖАНИЕ БРОДСКОМУ

Даже если ваша родня с острова, скажем, Пасхи,

не рассчитывайте на уникальность черт, приобретайте маски.

Не то что облавы на улицах и надо скрывать лица,

но просто ни в коем случае не следует гоношиться.

Ибо физиономии непостоянны, зыбки,

особенно в тех случаях, когда требуются улыбки.

Теряют конспиративность даже гранитные надолбы,

когда улыбаться не стоит, но все ж улыбнуться надо бы.

Нужно не быть замеченным, просто — не быть заметным,

не разбегаться с любезностями к постоянным клиентам,

к патронам и завсегдатаям: давненько у нас, мол, не были!

Старайтесь в глаза не бросаться, вроде конторской мебели.

Не менее чем на два шага держите пафос дистанции,

как будто в руках шпага, как будто типа испанцы вы,

а то хороший знакомый скажет, вплотную приблизясь:

ничего персонального, исключительно бизнес.

Маска лучше лица, вы разве не замечали?

Мякоть и слякоть в начале — но чистый мрамор в кончале.

Вы отошли от материи и подошли к Платону,

много красивей кита и не нужно планктону.

А ежели все же захочется кулича или пасхи,

попробуйте раствориться в ансамбле песни и пляски:

анонимная рожа: ни года, ни ранга, ни класса,

острожная, осторожная, будто творожная масса.