ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ

Петр Алешковский. Крепость.

М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2015

Признаюсь честно, книга «Крепость» попала ко мне в руки после определенных событий, произошедших в Сети. Не думаю, что автор затевал именно это, но пиар получился. На странице премии «Большая книга» появилась новость о том, что писатель Петр Алешковский принял решение выйти из премиальной гонки. Произошло это в связи с тем, что «некий деятель литературного процесса» возмутился инициативой сына Алешковского создать страничку на «Фейсбуке» в поддержку нового романа отца. Беда в том, что у Мити Алешковского большое количество подписчиков, а значит, голоса за книгу в читательском голосовании будут скорее отдаваться за любовь к блогеру, а не к книге его отца.

То, что писатель обращает внимание на такие перепалки, конечно, странно, но поступок вполне себе благородный. И очень в духе главного героя романа — археолога Ивана Мальцова. Честь, стремление к справедливости в нем настолько сильны, что карьера и отношения с людьми просто не могут складываться хорошо. Да, это настоящий герой, который идет один против всех, гнет свою линию, но тем самым себя и губит, вследствие чего вызывает скорее жалость. Когда встречаешь таких людей в жизни, хочется потрясти их за плечи и сказать: «Да поймите же вы, мир меняется, это не всегда плохо, и если хочется жить в мире с людьми и современностью, нужно не только ворчать о том, как раньше все было хорошо». Но тут наш герой непреклонен и мнение его таково: «Красоту и изящество сменила суровость, восторжествовавший повсюду штамп исключил бытовавшую прежде многоликость». Очень странно, что с такой неприспособленностью к жизни и закрытостью Мальцов иногда ведет себя как журналист: задает наводящие вопросы, которые провоцируют собеседников на пространственные рассуждения: «А какие теперь времена, батюшка?» Такие «интервью» кажутся несколько неправдоподобными, созданными для того, чтобы читатель узнал взгляд остальных персонажей и сопоставил с единственно верным мнением главного героя.

В последние несколько лет появилось много романов с оглядкой на историю, в том числе таких, где события происходят и в наши дни, и в каком-либо историческом пласте. Пожалуй, это даже можно назвать трендом. Алешковский от него не отходит, но винить его не в чем: скорее всего, это веяние времени. К тому же автор — археолог, историк, и это видно в каждом его слове. Итак, основное действие происходит в наше время, но иногда главный герой (чаще всего под влиянием наркотических веществ) проваливается в сны, где действует предок Мальцова — монгольский воин Туган-Шона. Сопоставить эти две нити повествования очень сложно: да, есть у героев общая тяга к благородству и чести (видимо, сохраняется в генах), оба встречают на своем пути божьего человека Николая, который еще и, судя по всему, сопоставляется с Николаем Чудотворцем. Появляются мысли о реинкарнации, которые, впрочем, ни к чему не приводят. Записки 1930—1940‑х годов с новогодними поздравлениями как будто должны завязать новую историю: кем являются адресанты? И вот так на протяжении всей книги ждешь момента, когда исторические вставки начнут как-то объяснять события в жизни героя. И не дожидаешься.

Тем не менее книга оставляет впечатление настоящей литературы. Финал приводит к размышлениям о смысле жизни (и смерти), так, пожалуй, и должно происходить с хорошими книгами. Кроме того автор — прекрасный очеркист. Описания обычных деревенских ритуалов вроде приготовления заготовок на зиму или поедания картошки с луком описаны очень вкусно: так и чувствуешь все запахи; уходишь с головой в фантазии о новогодних чудесах, когда герой разворачивает старые елочные игрушки. Мир в исторических вставках мы будто видим глазами жителя степей: тут и «дорога, шириной в шесть всадников», и звездное небо, которое сравнивается с черным полотном, на которое кто-то просыпал «мешок с драгоценной кристаллической солью». Вообще автор стремится описать всё, а порой идет на поводу у потока мысли, который посредством ассоциаций может далеко отойти от сюжетной линии. Это приводит к длинным периодам и нагромождению сложноподчиненных предложений, отчего текст воспринимается замедленно, втекает в уши, как восточная сказка Шахерезады; ты уже засыпаешь, слушая ее, и не вникаешь в смысл отдельных слов, лишь улавливаешь образы, которые потом и строят твой сон. Может быть, так и нужно читать этот роман: не продираться сквозь текст, пытаясь понять каждое сравнение, а просто читать, — цельная же картинка выстроится сама.

Вывод такой: тем, кто любит чтение как процесс, любит наш язык и писателей, которые умело вьют из него сложносочиненные кружева, книга придется по душе. Остальным не советую верить аннотации, которая обещает закрученный приключенческо-исторический сюжет. Да, финал-робинзонада, пожалуй, этому соответствует и даже захватывает. Но до него нужно еще добраться.

Дарья Облинова