ПОЭЗИЯ И ПРОЗА
Евгений Стрелков
ТРОИЦКИЙ
1
Пир астрономов на радиополигоне.
Речной косогор. Покой.
Квадратом — скамьи на склоне.
В центре — чан с кипящей ухой,
напоминающий чашу радиотелескопа,
нацеленного в созвездие Рыб.
Рыба сварилась, уха налита.
Рыбаки обсуждают пульсар в окрестности Тау Кита.
Потом поют застольную песню:
«Десять лет мы просеивали густую звездную пыль,
— но не нашли зерно инопланетного разума.
Видно, наше сито не вполне мелкое.
Видно, звездная пыль не вполне густая.
Мы возьмем сито помельче
— ажурное сито из оцинкованной жести.
Мы возьмем пыль погуще
— звездную пыль из волос Кассиопеи.
Мы просеем густую пыль в мелком ажурном сите.
Мы найдем зерно инопланетного разума!»
2. Полигон ночью
Вооружившись огромным зеркалом
небесного окулиста
шаря в потемках глазного дна
яростного Ориона
бесцеремонно
ощупывая его
выжигая транзисторы
разыскивая
разума неземного зерно
в редкой и колкой небесной соломе.
Ночью бессонной распахнешь окно:
локаторы подрагивают в полудреме.
3. Вопрошание Троицкого
Двух сыновей
я посвятил тебе
божественный Орион
ныне оба трудятся в небе
забрасывая радиосети неутомимо.
Три полигона стоят нерушимо.
И каждую ночь на каждом
черные луны разума
поднимаются на тонких тросах
вопроса:
что же молчат звезды?
4. Сон радиоастронома Троицкого
Сетчатое зеркало радиотелескопа
блестящий шар облучателя...
Троицкий задремал.
Ему снилась луна
он подлетал
утыканный волосками-антеннами
как огромная разумная муха.
Вот он погрузился в глубокую лунную пыль.
Поначалу — ничего дальше носа или же уха
но вот пыль улеглась и стала прозрачной
образовав
огромную линзу
в котором моргал
чудовищный глаз Ориона
с сеткой прожилок далеких звездных скоплений
ослепленно
моргнув
Троицкий повернул кольцо на пальце
глаз расплылся и потускнел
превратился в блестящий шар
облучателя телескопа.
А еще через миг — в пробку-шар
графина, блестящего на столе
Королёва
сидящего во главе
правительственной комиссии.
Королев спросил: верна ли та
гипотеза, что Луна покрыта
пятиметровым слоем тончайшей пыли?
Все застыли.
Луна твердая — произнес Троицкий глухо
еле двигая распухшим со сна языком.
Полусонная весенняя муха
левитировала за стеклом.
ФЛАНЕЛЬ ФА-ДИЕЗ
Старая ткацкая фабрика на берегу
— форменная фисгармония:
свист компрессоров
шорох веретен
шип подшипников
шум жаккардовых машин...
Вся эта звуковая ретроспектива
смешивается с до-ре-ми
ветряного порыва
и тянется за кораблем
— зацепившись за кормовой флагшток
симфонического
полотна
набравший воды кусок.
