ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ

Ольга Берггольц. Блокадный дневник.

СПб.: Вита Нова, 2015

Дыша одним дыханьем с Ленинградом,

я не геройствовала, а жила.

О. Берггольц. Февральский дневник

На столе прочитанная книга в кожаном переплете с золотым тиснением, выглядывает плетеное ляссе. На столе, потому что брать куда-то с собой это подарочное издание будет кощунством. Внутри оно оформлено как редакторская папка: паспорт издания, «машинописный» текст, пометки редактора. Хорошая бумага, иллюстрации и фотографии. Могла ли подумать Ольга Берггольц, что так будут изданы ее дневники, которые она, в страхе перед новыми обвинениями власти, прибивала гвоздем к внутренней стороне дачной скамейки, прятала в сарае родственников.

Тираж — всего 1200 экземпляров, и я счастлива, что один из них мне удалось подержать в руках. Не случайно я начинаю с особенностей издания: с самих дневников гриф секретности снят уже некоторое время назад, об их ценности сказано многое. Издательство «Вита Нова» и Российский государственный архив литературы и искусства совершили следующий подвиг — и перед нами первое полнотекстовое научное издание блокадных дневников Берггольц. Обширный комментарий и статьи помогают соотнести несоответствия, создают исторический и культурный фон описываемых автором событий. Проделана грандиозная текстологическая работа, что всегда так важно именно для документального жанра. Документальности служат и иллюстрации. Если персонажи реальны, будет правильно знать, как они выглядели, а не создавать свой образ по описаниям — для этого есть фотографии. А для того, чтобы увидеть все ужасы блокадного быта визуально, есть картины и рисунки самих жителей Ленинграда военного времени.

Конечно, эти дневники, так долго хранившие свою тайну, в первую очередь являются тем окном, в которое теперь можно заглянуть, чтобы ужаснуться тому, что на самом деле являет собой блокада. Например, тому, как физические потребности в еде и тепле меняют человеческий облик. Это заметно даже по такой духовно богатой Берггольц, которая в своих записях самого голодного 1942 года все чаще пишет о еде, признается в том, что сложно думать о чем-то кроме еды. Еда — в граммах, в миллилитрах — становится культом, ценностью и единственной радостью.

Но для меня дневники Берггольц — зеркало огромной женской трагедии. История о том, как война, эта эгоистичная, самовлюбленная и ревнивая стерва, убивает женщин, пытается стереть саму сущность Женщины. Она не щадит и мужчин, но им она дает карты в руки для демонстрации силы, отваги, смелости и других «мужских» качеств. С женщиной война ведет себя как самая ненавистная соперница: отбирает мужей и сыновей, красоту, уютный быт. Эту особенность О. Берггольц уловила с самого начала: «Я не женщина сейчас, не мать, не любовница, не человек, не гражданин, не писатель… Я кем-то придумана для войны, нарочно и злобно придумана, и они меня теперь уже не упустят! Не упустят, пока не доконают и не догонят». О, как она была права, а ведь это всего лишь август 1941-го! Весь мир и дальше будто нацелен на то, чтобы убить все женское: погибает после долгих мучений муж, так горячо любимый, «главная любовь», никак не удается выносить ребенка, жить приходится во временных «выморочных» квартирах. Она такая не одна и эта общая «бабья» беда мучает ее. «Сын человеческий, что ты сделал со своей женщиной, со своей матерью, любовницей, женой и сестрой? Что ты сделал с лучшим украшением и милейшей радостью мира — женским телом, женской силой? Не будет тебе ни прощенья, ни радости за все это», — так заканчивается «Блокадный дневник». И выть хочется от этой чудовищной несправедливости. Но все же, на мой взгляд, «блокадной Мадонне» (как и многим другим женщинам войны) именно благодаря чудом выжившей женственности удалось сохранить в себе человеческое. Она любила, делилась крохами, поддерживала своими стихами фронтовиков и блокадников. Хотя сама Берггольц считала, что «героизма вообще на свете не существует», что это как не ежедневный героизм? Я не знаю, каким еще словом можно назвать самоотверженное возлагание себя на жертвенник войны, свойственное все же не всем оказавшимся в тисках мертвого ленинградского кольца.

Заговор молчания вокруг блокады, который возмущал в свое время Ольгу Федоровну и держался еще много лет, снят. К годовщине Победы, ко дню снятия блокады все чаще в книжных магазинах появляются мемуары, художественные произведения на эту тему, публикуются письма. Книга «Вита Новы» не должна затеряться на этом фоне хотя бы благодаря имени автора. А запомнится непременно: историкам и литературоведам — высокой степенью научности издания, а простому читателю — пронзительностью и катарсисом, от которого никуда не деться.

Дарья Облинова