ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ

Полина Барскова. Живые картины.

СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2014

Полина Барскова издала первую книгу прозы — совсем небольшую, объемом меньше двухсот страниц, но, можно было бы сказать, тягучую, если бы это слово не имело отрицательной коннотации.

Возможно, рассказать о ее книгах помогла бы живопись или музыка, но словом здесь не совладать, нет — слишком уж хорошо она сама им владеет, и вторичность подобных описаний словно бы оскорбляет ее тексты.

Взять хотя бы то, насколько точно она может преподносить толкования слов через образы: «Тайна — это то, что ты носишь в себе невидимым, и оно в это самое время производит тебя, превращая тебя в чудовище. Тайна радиоактивна».

Или описывать, ставя в отношения симбиоза явления, казалось бы, несводимые — дискотеку в детском лагере и оперный эротизм века этак XVIII: «Внеполые фигурки, отсюда кажущиеся сродни сомовским маркизам (локоны до пояса, золотые и серебряные, башмаки и каблуки — хрустальные), вскрикивают: ты моя душа, ты мое сердце. Хрустальным контратенором ангелы-castrati пели о возвышенном и были все облиты, припорошены райским пеплом, диско-бликами, кокаиновым инеем».

А еще — соединять вопросы литературные и жизненные, изменять представления о неуместности тех или иных слов, средств, речевых актов, демонстрировать возможности словообразования (неологизмов, образованных и сложением, и суффиксальным способом), звуковой организации текста (от ономатопей до аллитераций), лексической сочетаемости (от подбора эпитетов до экспансии иностранных слов в русский текст): «Что же это за б….ий такой сюжет, приведший меня сюда на мерцающий асфальт, чтобы заново обсудить с собой вопрос этический — следует ли заново идти в логово издыхающего дракона, некогда сожравшего, сжамкавшего твое сердце (вот так: ням-ням-ням), вероятно, именно этот вопрос и является событием-сюжетом — тем, без чего не живут, не держатся ни приличная неудавшаяся жизнь, ни приличная проза».

«Живые картины», как уже неоднократно отмечалось рецензентами, стали продолжением стихотворного цикла Барсковой «Справочник ленинградских писателей-фронтовиков 1941—1945», а еще — реинкарнацией цикла статей о блокаде. В текстах, опубликованных в «Неприкосновенном запасе» и «Новом литературном обозрении», Барскова рассматривает вопросы «стратегии чтения», «проблемы темноты», «восприятия времени» в оккупированном городе. Она все время пытается посмотреть на привычный образ страдающего Ленинграда из непривычной точки зрения, и «Живые картины» можно назвать еще одной такой попыткой — с оговоркой, что эта попытка соединена с личным дневником воспоминаний.

Барскова рассказывает в книге о своей жизни и жизни тех, кто был связан с ленинградской блокадой, — братьев Якова и Михаила Друскиных, Евгения Шварца, Виталия Бианки, Моисея Ваксера, Антонины Изергиной, а в сносках также указаны имена Павла Зальцмана, Льва Пумпянского, Лидии Гинзбург, Ольги Берггольц. В этой книге нет придуманных персонажей, но главным из них окажется сама Барскова, выбирающаяся из своей внутренней блокады, уже даже не находясь в Ленинграде—Петербурге. Будучи в Америке, в Лоуэлле, рассматривая картины армяно-американского художника Аршила Горки (Арчила Горького), она все равно возвращается в город, где родилась, тем самым становясь ближе тем, у кого тоже найдется такой метафорический город, из которого мы выбираемся всю свою жизнь, такая яма-ловушка, обогнуть которую не сможет даже самый страшный и сильный зверь.

За счет соединения тематики сугубо личной, переживание которой лучше всего удается вменить постороннему человеку (насколько вообще так можно обозначить читателя по отношению к поэту) именно через лирику, с темами в той или иной степени общественными, Барскова пробьет любую броню равнодушия. Прочитавший «Живые картины» начнет задаваться вопросами: «Что было бы, если бы не…» — главным из которых окажется: «Что было бы со мной, если бы я не прочитал эту книгу?»

Елена В. Васильева