ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

ВЛАДИМИР АЛЕЙНИКОВ

Плач по музыке

I

Вам, вспоминающим под зимнею звездой

Мой голос, крепнущий и в бедах и в удачах, —

Сей плач по музыке, — с ней дружен снег седой,

Но нет в нем времени для слез ее горячих,

Но нет в нем памяти о том, как голова

Кружится, — странствия порой предвосхищаю,

Когда тревожится о них созвездье Льва,

Крылами взмахивая, вьется птичья стая —

И, укоряема и морем и хребтом,

К воде сбегающим, как будущие люди,

Кричит, по-детски сетуя о том,

Что нет в ночи моления о чуде.

II

Зима привычнее, чем ивы на снегу —

На реках Вавилонских зазвенеть им,

Воскреснув арфами в пылающем мозгу

Искомой вечностью, что в ссоре с Римом третьим,

Покуда музыка, пласты подняв земель

И совершая свой обряд старинный,

Уже затронет слуха колыбель,

Чтоб жизни не было в помине половинной,

Чтоб неповинная не маялась душа,

Любви наперсница, свидетельница муки, —

Баюкай, веруя, — и, горний суд верша,

Благослови стенающие звуки.

III

Будь осязаемо явление твое

В огнях зажженных, в окнах потаенных, —

Пусть века отразилось лезвие

В глазах детей и в шепоте влюбленных, —

Будь осеняема перстами Божества

В томленье странностей, где ждет очарованье, —

Ты музыка — и, стало быть, жива,

Оправдывая сущность и названье, —

К тебе лишь слово тянется давно —

Давай с тобой взахлеб наговоримся, —

Нам встретиться с тобою суждено,

Нам ведомо, что мы не повторимся.

IV

Вот очертания напевов золотых

Какой-то звон вдали разбередили,

Чтоб сны, как бабочки, к огням слетались их

В алмазах горести и сгустках звездной пыли,

Чтоб свечи оплывали в янтаре,

Хранители надежды и печали,

В жемчужном свете, в лунном серебре,

В наитии, измучившем вначале, —

Краса хрустальная, топаз и аметист,

Гранатовые зерна ощущенья

И зелень замысла, где каждый возглас чист

В кристаллах воздуха и отзвуках прощенья.

V

Земля немилая чем дале, тем родней,

И небо ясное чем выше, тем дороже, —

Да будет мир желаньем долгих дней —

Твое присутствие чем праведней, тем строже,

Сокровище, оставленное нам,

Завет неведомый, обет невыполнимый,

Довлеющим подобная волнам,

Ты, музыка, — приют неопалимый,

Ты, музыка, — пристанище мое,

И есть в тебе пространство без утайки,

Целебное дарящее питье, —

И рвусь к тебе, к невидимой хозяйке.

VI

Фиалка флейты в дымке позовет,

И хрипота излечится гобоя —

И заново задумается тот,

Кто смотрит, щурясь, в небо голубое, —

Как трудно мне с собой наедине! —

С тобою, музыка, вдвоем не унываем —

И, счастьем не насытившись вполне,

В иных пределах вместе побываем,

Другим неподражаемым мирам

Зрачки свои без устали даруем,

Как листья дарят осени ветрам,

Как губы тянут к женским поцелуям.

VII

Цветы растут — сиротствующий хор —

В крови гвоздик и лилиях дремоты,

Лишь хризантем доверчивый укор

О будущем напомнит отчего-то, —

Забот смятенных мне ль не передать? —

Пускай еще пичуги солнце славят! —

И, если доведется отстрадать,

В ларце на тайном донце ключ оставят —

Так легкие кружатся лепестки

Подобием весеннего клавира,

Что даже мановение руки

Почувствует родительница-лира.

VIII

По струнам ударяет царь Давид,

Восторженно пророчески вещая,

Звучит псалом — и ангел говорит,

Участие блаженным обещая, —

Еще минут не понят стройный ход,

А слава до того уже весома

В огне светил и токе древних вод,

Что ты ее не мыслишь по-другому, —

И Книга открывается вдали —

В ней бытия оправдано горенье,

И розе Богоматери внемли —

Улыбке сотворенья и смиренья.

IХ

Ты, музыка, — стремление уйти

Туда, за близорукие границы, —

Покуда нам с тобою по пути,

Мытарства мы приемлем и зарницы, —

В который раз потерян талисман,

Надето обручальное колечко! —

Скрипичный нарастает океан,

Пред образами вспыхивает свечка, —

Не говори: разлука тяжела! —

Она беды намного тяжелее

Затем, что въявь единственной была, —

Ты дышишь все-таки — вглядись еще смелее!

Х

Вот, кажется, архангелы трубят, —

Настанет час — мы встанем и прозреем

Во мраке гроз, где столько лет подряд

Истерзанного тела не согреем, —

Душа-скиталица, как птица, высока —

Влекут ее расправленные крылья

Туда, где плавно движется река,

К обители, что тоже стала былью, —

А сердце в трепете то к горлу подойдет,

То в грусти мечется, ненастной и невольной,

Покуда выразит, пока переживет

Сей плач по музыке — сей говор колокольный.