ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

Денис Датешидзе

* * *

Пробуждается город во мраке,

Звуковой расползается зуд;

Вдалеке маяки, словно маки,

На антеннах и трубах цветут.

Вновь занявшимся жжением быта

Наполняется двор, подогрет...

А безумное небо раскрыто,

И не скоро осенний рассвет.

Как топорщится жестко и грубо

Та, с которою мы скреплены,

Черно-желто-тяжелая груда! —

Но в мерцанье большой тишины,

Кристаллически ненарушимом,

Есть как будто защита душе...

Диссонируя с общим режимом,

На участие в жизни уже

Не особенно я претендую.

— Так же, как, вероятно, вон тот,

Кто, сжимая бутылку пивную,

Ногу за ногу тянет вперед,

День запоя встречая как первый

(Может быть, на поверку — седьмой),

Вдоль тропинки, присыпанной прелой,

Безмятежно опавшей листвой.

* * *

С волками жить, по-волчьи выть —

Не хочется. А вдруг

Еще завоешь, может быть,

Когда к стене припрут? —

Когда заставят: ну-ка, вой,

Не то сожрем живьем!

Остаться сможешь ли, герой,

При мнении своем?

Или кого-нибудь убить

Прикажут. Что тогда?..

А всё твердят, что жизнь любить —

Хорошая черта,

Что, дескать, жизнь, сама она,

Важней любых идей...

Но будто бы осквернена

Такой любовью к ней.

И странно ли, что наш уют

Столь скуден, груб и сер?

Кого-то в это время бьют

В ментуре, например;

Кому-то кипятильник в зад

Засунули в тюрьме.

А ты «живешь». И вроде рад.

(И рад, что не тебе.)

* * *

И с отвращением читая жизнь мою,

Я трепещу и проклинаю...

                                            А. Пушкин

— Дай мне знать, что моя судьба,

Сколь бы ломаной ни была,

Не куда-то, а вот сюда,

К этой точке меня вела.

Даже если тотальный крах

(А не новый отнюдь виток),

Я хотел бы, чтоб Ты был прав,

Подводя ей такой итог.

Чтоб ответить: «Бери, владей!» —

Если чувствую, что погиб.

И в прошедшем простить людей

И на них не держать обид,

С отвращеньем не проклинать

Ни себя, ни любых других...

Дай мне силы не вспоминать —

Отпечалившись, отрубив.

По моей ли, чужой вине,

Если все получилось — так,

То каких остается мне

Удовольствий просить и благ?

Дай — хоть в свет уходя, хоть в склеп —

Не роптать, а принять приказ.

Или жить... Сколько скажешь лет.

Но иначе. Не как сейчас.

* * *

И пойдут сии в муку вечную...

Мф., 25:46

Довольно ясно все возвещено.

И почему мы верить не хотим?! —

Что тело не исчезнет, но должно

Пройти сквозь тлен, чтоб сделаться другим.

О новом небе сказано, земле,

Для тех, кто узкою ступал тропой...

А остальным, изобличенным в зле, —

В расплату «мука вечная».

                                                  Такой

Всегда вопрос в сознании встает:

«Тебе их нужно наказать? Ну что ж,

Каким бы ни был этот или тот,

Уж если нет прощенья — уничтожь!

В чем смысл непрекращающихся кар,

Когда итог непоправим?.. Зачем?!»

Или бессмертие и в муках — дар

И милость, уготованная всем?

* * *

Помнишь, когда-то, в июне,

Треск облаков грозовых,

Зной, тополиные вьюги,

В озеро первый заплыв,

Мелких лягушек на тропке

К озеру, мусор в песке;

Выезд из города, пробки,

Банку пивную в руке.

Счастье казалось неполным,

Не разделенным ни с кем...

В пыльном просторе бетонном

Меж тротуаров и стен

Грузные гроздья сирени,

С каждым рассветом бледней,

Слабо качались, в смиренье

С летней судьбою своей.

...Словно в большом кинозале,

Плыло, звучало, цвело,

Двигалось перед глазами,

Но никуда не вело.

То есть вело, отвлекало...

Кануло в белую тишь.

Где-то хранится лекало.

Хочешь ли снова? — Молчишь.

* * *

Что-то было. К примеру, купанье

Летней ночью: нагие тела,

Лунно-звездной реки трепыханье,

Глубина, что пугала-влекла...

«Дикий» лагерь. Костер да гитара,

Шуры-муры... Но я был несмел

И вкусить полной мерой нектара

Не сумел — хоть и жадно смотрел

На нее. А она была с мужем,

Да и старше меня раза в два;

Если я оказался и нужен,

То для легкого лишь баловства,

То есть щечку, смеясь, подставляла,

Обнимать позволяла подчас, —

Что как будто не так уж и мало

В свете возраста. Есть про запас

Вариант, что сама не решилась

(Вряд ли кто бы донес — но статья).

— Померещится вдруг, что сложилась

Жизнь совсем бы иначе моя

И удачней... А в общем, подвохи

Возникают на всяком пути.

И к чему безнадежные вздохи?

Кое-как засыпая к пяти,

Вспоминаю размытые лица,

Словно в давнем пред кем-то долгу,

И хочу наконец расплатиться!

И никак до конца не могу.

Что-то было. — И было ведь живо!

«Где оно?» — Кто ж не знает? — «Нигде».

По зигзагу, тропинкой с обрыва,

К вожделенной бежали воде,

Что имела названье Нарова...

Там — ни песен теперь, ни наяд.

Только, вместо хмельного народа,

Погранцы на дежурстве стоят.