ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ

Четыре шага от войны: Сборник.

СПб.: Лимбус Пресс, 2010

Этот сборник не то чтобы сложно читать, но запоем за два вечера его не проглотишь. Он из тех, в которых каждый рассказ читаешь с интересом, но заставить себя по окончании одного начать следующий… надо заставить. Хотя, может быть, это мои проблемы.

Но в этой книге всё с самого начала, от замысла, кажется таким честным, что хочется ответить тем же — почувствовать эту книгу. Но почему-то не очень получается, как ни старалась; как ни приводила внутренних доводов, что-то не работает.

С одной стороны, каждый раз сталкиваясь с неловким чувством, читая что-то о жестоких боях, лишениях и страшной смерти, сидя напротив лучезарной улицы, держась за чашку горячего чая, собираясь скоро на прогулку, я не могу ничего с этим чувством поделать. Думаю, оно в нас естественное, физиологическое — к хорошему так быстро привыкаешь. Быть причастным истории войны, знать расшифровки названий танков и самолетов, ориентироваться в чинах — это давно уже удел специалистов и особых любителей. Мы просто не находим для этого времени в своей псевдобезумной жизни. Как для любого другого дела, полезного только, кажется, совести, у нас находится тысяча причин не думать о войне, обо всех прошедших войнах. А если до самого внутреннего — то кому-то кажется, что ему хватает и своей боли (не хватает), кто-то считает, что лучше тратить время на недопущение новой смерти (и ему кажется, что он-то это и делает), кому-то лень, и он подумает об этом завтра. И я не вижу причин не быть честной: я сама не знаю о Великой Отечественной войне ничего, кроме врезанных старшей школой в сознание пары десятков фактов, а цельность картины с годами исчезает. Растворяется подчистую.

Но, с другой стороны, страх потерять что-то неоценимо важное толкает на каждую следующую попытку заново построить свою личную систему, нарисовать план действий, установить позиции. И тогда, выдохнув, берешь следующую книгу.

Идея настоящего сборника очевидна с самого начала, и ясна структура, и все здесь точно: четыре поколения писателей, война перепахала всех, пепел стучит в сердца. Но я читаю каждый следующий рассказ и не понимаю, что тут чувствовать; я закрыла книгу, и стало совсем неясно, что мне сказали только что. Потому что, выпустив для широкого круга читателей такой сборник — современная проза, все дальше уходящая от прямой тематики войны, — показав такой прозы существование и разнообразие, Левенталь и Крусанов взяли совершенно другой ракурс.

Привыкшие к алым и звездным томам, встающим перед глазами при словах «литература о войне», мы удивлены — оказывается, это тоже литература о вой­не. Написанная много после, она вызвана к жизни не болью личного опыта, а желанием осмыслить свое опосредованное восприятие опыта чужого. Она бросает читателей в область тотально нерегламентированного — потому что никто не учил нас читать такие тексты.

И оказывается, что можно читать о войне и не плакать; что разрешено теперь говорить о трагедии в любых интонациях и оставлять за каждым право на внутреннюю дискуссию. Многие, так же издалека видевшие отголоски сороковых, как и я, до сих пор живут в вакууме школьного дискурса. А оказывается в конце концов, что нам нужно самим что-то решать: каким будет новый виток военного разговора, и кто будет его вести, и на каком языке.

Маргарита Пимченко