НОВЫЕ ПЕРЕВОДЫ
Али Хашагульгов
Али Татарович Хашагульгов, выдающийся ингушский поэт и живописец, родился 24 июня 1943 года в селении Яндаре Назрановского района Чечено-Ингушской АССР. 23 февраля 1944 году восьмимесячным депортирован вместе с родней в Северный Казахстан.
Читать, писать и рисовать научился в раннем детстве. В 1953 году участвовал во Всесоюзном конкурсе детских рисунков газеты «Пионерская правда» и как один из его победителей получил приглашение учиться в детской художественной школе при Институте им. Сурикова в Москве, которое было отменено, когда выяснилось, что он — спецпереселенец. В обычной школе практически не учился.
В 1956 году Али Хашагульгов возвращается в Ингушетию. Овладевает ингушской грамотой. Переводит на родной язык стихи Пушкина, Лермонтова, Никитина, осетинского поэта Коста Хетагурова. Записывает и изучает ингушский фольклор.
В 1961 году экстерном сдает экзамены за курс средней школы и поступает на историко-филологический факультет Педагогического института в Ростове-на-Дону. Осенью того же года после выступления с авторефератом по национальному вопросу на семинарском занятии попадает в поле зрения КГБ. Весной 1962 года, досрочно сдав летнюю сессию, вынужденно переводится в Чечено-Ингушский пединститут в Грозном.
Арестован 4 июня 1963 года вместе с поэтом Иссой Кодзоевым, вскоре после чтения стихов на институтском вечере. Спустя шесть месяцев осужден по ст. 70 УК РСФСР («антисоветская агитация») на четыре года лагерей. Отбывал наказание в Дубровлаге (Мордовия). Освобожден в 1967 году без права проживать в крупных городах. Был заводским рабочим, сельским учителем, корректором, художником-оформителем. В 1988—1990 годах — литконсультант Союза писателей, преподаватель ингушского языка в пединституте, с 1991 года — редактор детского журнала «Радуга».
Лишь в 1985 году Али Хашагульгову удается выпустить в свет первый сборник «Страна гор» — около сотни стихотворений. К этому времени им уже были написаны несколько десятков поэтических книг. В последующие годы (1987, 1990, 1992) опубликованы еще три небольшие книги — проза и стихи для детей. В середине 1970-х, вновь возвратившись к живописи, участвует в групповых выставках ингушских художников в Назрани (1983) и Грозном (1989). В 1992 году тяжело переживает трагедию 70-тысячного ингушского населения в Пригородном районе Северной Осетии.
С началом чеченской войны 1994 года остался без крова. Под бомбежками российской авиации гибнет живопись и ценная библиотека поэта. Чудом удается спасти часть архива. В 1995 году Владимир Этуш приглашает Али Хашагульгова на работу в Высшее театральное училище им. Щукина преподавателем ингушского языка.
В Москве участвует в различных художественных выставках. В 1998 году — творческий вечер в ЦДРИ, первая персональная выставка в Ингушетии. В 1999 году в Назрани изданы еще две книги стихов — «Отцовы башни, отцовы селения» и «Вера».
Умер 17 ноября 1999 года в Москве после тяжелой болезни. Похоронен на родовом кладбище в высокогорном селении Лейми.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
Фамилию, имя, отчество написав,
картонку повесили ему на грудь,
сфотографировали.
— Это свидетельство твоей смерти, — сказали, —
отныне
под грифом «Х. В.», «С. С.»
скроется имя твое,
никто из живущих
не увидит тебя,
не будут знать даже —
был ли ты...
— Это свидетельство моей жизни, — подумал он, —
отныне
мне в будущем жить.
СВЯЗЬ С СОЛНЦЕМ
Привязав за нитку,
камешек клал он в рот
перед тем как заснуть, —
чтобы не заговорить во сне.
Близкие и любимые
могут присниться;
кто знает —
лишнее слово скажешь.
То, которое нельзя говорить,
например — «солнце»...
Услышат
кому не надо.
— Что значит — «солнце»? —
станут допытываться они, —
понятно, — скажут, —
знаем теперь, кто ты.
Признавайся
в своей связи с солнцем...
РЕШЕТКА
С тетрадный лист было окошко,
но ежедневно
распинало оно солнце.
Кровью исходило тело светила —
и на грудь человека
ложился крест.
УЖИН ПРОМЕТЕЯ. НАТЮРМОРТ
Сто граммов черного хлеба,
маленькая алюминиевая кружка
с теплой водой,
окурок на две-три затяжки,
из сортира
пронесенный тайком.
РАССКАЗ ЗЭКА
Мертвецов складывали
рядом с бараками.
Задубевшие трупы,
сложенные штабелями,
напоминали стены домов...
Для новых людей возводились они —
самых счастливых в мире.
В ЗОНЕ
Здесь собраны все племена,
говорят здесь на всех наречиях.
— Откуда ты? — спрашивают меня.
Отвечаю. Они изумляются:
— Ингуши и чеченцы еще существуют?!
В энциклопедиях вас давно нет.
ЭТАП
— Шаг вправо, шаг влево —
побег.
Стреляем без предупреждения! —
Под дулами автоматов, под лай собак
ведут нас прямо
в светлое будущее.
ПРАВДА
Даже умершего страшились — не «освобождали»
несколько дней, держали в морге:
кто знает, что на уме у трупа,
вдруг он — Христос?
Охраняли и опасались...
А он и был для них
и живым и опасным,
ибо правду посмел сказать в свое время.
СЛОВО
За день обыскивали дважды, а то и трижды.
У одного отбирали окурок, у другого — полспички.
Окурок тоже разламывали на всякий случай.
Особенно свирепели, когда находили
в шве рубашки или в ширинке брюк
клочок бумаги или огрызок карандаша.
Слово было грозным свидетельством,
что борьба продолжается —
и приведет к победе.
СТЕНЫ
Серые стены угнетали больше всего:
ничего не способен был ухватить взгляд,
глаза не наполнялись ничем.
Весной на стены садились мухи —
казались шляпками вбитых гвоздей.
Отверстия появлялись в ладонях.
«ДЕТСКИЙ» СРОК
— Радуйся, — говорят мне, —
вон тот получил восемь лет
за антисоветскую улыбку,
этому дали десять
за антисоветское молчание,
а тебе — всего-то четыре года
за антисоветские стихи.
Радуйся!
КАМНИ
Камни, камни, камни…
Много нужно камней, чтоб возвести одну башню.
Чтобы построить много башен — еще больше.
Для грядущего собираю я камни.
Строителей не будет, если не будет камней.
И башен не будет тогда в Ингушетии.
Ингуши не будут ингушами.
ЧЕЛОВЕК
Все живое создано до человека.
Человек — последнее творение Бога.
Он создал его подобным Себе, говорят.
А может быть — вместо Себя? —
ведь после сотворения человека
Он ничего не создал.
Говорят, отдыхает.
Видно, нелегко было создать человека.
— Распят Он, — скажут одни.
— Не умер Он, — скажут другие.
— Воскрес Он, — уверуют третьи.
— Не было Его, — скажут четвертые.
И все будут правы.
А солнце будет светить.
РУКОПИСЬ
Если бы я написал только то, что знаю,
написанное мною не стоило б и читать,
ибо я знаю лишь то, что и все.
Иногда мне самому хочется прочитать
мною написанное —
то, чего я не знал.
Перевод с ингушского и вступительная заметка Хавы Хазбиевой
