ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

Алексей Машевский

*  *  *

Можно ведь не писать стихов —

Просто бубнить, кружить,

Спать до пятнадцатых петухов,

Непроизвольно жить,

Просто следить, как затих в тени

Дома заросший сад,

Как торопливо уходят дни

И не придут назад.

Можно не думать — зачем! — не знать...

Что изменить ответ

Может? Способен ли он нагнать

След промелькнувших лет?

Вот: серебристый, как Млечный Путь,

Тающий в небе след.

А про стихи те забудь, забудь,

Их и в помине нет...

*  *  *

Теперь ты куколкой становишься: хитин

Подвижности лишившегося тела.

Не соблазняет больше ни один

Объект желанья. Молодость хотела

Всего, а нынче главное — внутри,

Внутри уставшей, ставшей лишней плоти.

Ночь не долга. Давай, глаза протри! —

Ты снова внешне весь в своей работе,

В заботах, в нескончаемых клише

Дел, в гуле из открытых окон.

Но это — так: твердеющий уже,

Еще один тебе не нужный кокон...

Не зная и не думая, во мглу

Сознанья уходя, теряя нити,

Я где-то там... Не к свету, хоть к теплу

Свободный дух свободно отпустите!

И бабочкой он выпорхнет — в каком

Неведомом потустороннем мире? —

Над бездною витать, как над цветком,

В огнем зари пронизанном эфире.

*  *  *

У минут ни запаха нет, ни цвета,

Их, безвкусных, глотками большими пьют...

А меж тем все это — лишь эстафета,

Где тебя как вымпел передают.

Время прячется от меня и в то же

Время не отпускает из цепких лап.

Только вкрадчивый сквознячок по коже,

Только в никуда уводящий трап,

Только череда невнятных перетеканий

Из тумана утреннего — в ночной,

Только мышечной сокращенье ткани,

Сердца легковерного гул ручной...

Может быть, и нет ничего — лишь лента

Полустертых кадров в немом кино.

Это ты, наивный, все ждешь момента:

Вдруг отпустит/проявит себя ОНО.

*  *  *

В Риме — смотришь на небо Рима,

Блекло-синий его лоскут...

Жизни, чтo просто так дарима,

Не хватает: часов, минут.

Лишь упругие волны ветра,

Лишь закатной зари прибой...

Но огромная тень Сан-Пьетро

Все накроет сейчас собой.

Тень от тени скользит по вечным

Града Вечного мостовым.

Как во времени бессердечном

Оставаться еще живым —

В травертиновой корке твердой,

Кровь и веру впитавшей, страх,

В небо смутное волчьей мордой

Тычась, столетий глотая прах?..

*  *  *

Рай — это просто-напросто дача, —

Ангельских сонмов не надо, кущ...

Вот же и яблоня, чуть не плача —

Ты ведь всеведущ и всемогущ, —

Молит: лишь дай продолжаться лету,

Августу с алым пыланьем зорь.

Лучше не будет! Прозрачность эту

Неба Ты как-нибудь мне проспорь,

Бархатцев рыжих на клумбе пятна,

Мраморную по ночам луну!

Все, преумноженным многократно,

Я ведь когда-то Тебе верну.

Лучше не будет. В счет вечной квоты,

Той, что моей обещал душе,

Боже, зеленых стрекоз полеты

Дли бесконечно сейчас уже!

*  *  *

И хоть из драгоценных ее наследий

Большинство теперь — новодел,

Но почтенье давнее к старой леди

До сих пор еще мой удел.

Правда, не Кронион в бычачей шкуре,

А звездно-полосатый флот

Приплывает к ней, и царит в культуре

Диснейленд, а не Камелот,

Но в комоде дедовском старой девы

Тени тайны еще живут,

Еще башни Праги, огни Женевы,

Звуки Вены к себе зовут.

И на этот зов из дали закатной

Встрепенется душа порой.

Но прошедшее не придет обратно,

Как и рыцарь твой, твой герой.

Тяжелы одежды ее и вздохи

Хриплы — не разглядеть лица.

Ты мечта и сказка другой эпохи,

Не почувствовавшей конца.

*  *  *

Наливая воду из колодца,

Почему-то счастье ощутишь:

Этот день, что просто так дается,

Эта неба глубина и тишь,

И струя, серебряною змейкой

Из ведра скользящая в ведро,

И рябины ветки над скамейкой —

Каждой алой ягоды ядро...

Я не знаю, почему остаться

Невозможно в этой тишине,

Или в снах, что нам под утро снятся,

Или в том, что ты сказала мне,

Улыбаясь, на ступеньках стоя

Дачи, солнцем залитая вся?

Счастье-счастье, что оно такое,

Все даря и тут же унося?..

*  *  *

Я уже ничего не успею,

Ничего, но ты знаешь, не жаль!

Просто выйти под вечер в аллею —

Тополя и туманная даль,

Отсыревшего воздуха вздохи,

Трепет птицы в слоящейся мгле...

Те, что прожиты, были неплохи

Наши годы на этой Земле.

А какая там будет другая,

Все равно не видать сквозь туман.

Обещания все, дорогая,

Все мечты и надежды — обман.

Что же есть у нас — только вот эта

Тополя поглотившая мгла,

Прелый запах прошедшего лета,

Память, все, что она сберегла...

*  *  *

Иногда мне снятся иные дали:

Как несбыточное сбылось,

Как, узнав друг друга, мы все узнали —

И не надо столетья врозь...

Суррогатной жизни ее подвохи

Чувств простим. Разве каждый сбой

Сердца, неба сполохи, ветра вздохи

Не сводили меня с тобой?

Потому-то и флейты далекий голос

Все настойчивей, все нежней,

Что реальность, кажется, прокололась,

Но мы встретимся там — за ней.

*  *  *

В десять вечера свет в июне

Так спокоен, так бархатист,

Что ты знаешь: не канет втуне

Даже самый последний лист.

Краски вечер кладет не резко,

Тихо-тихо во мне и вне —

Словно фреска делла Франческа,

Распростертая на стене...

Никуда, никуда не деться

Нам, лишь сумерки эти длить.

Так и будем, как те — в Ареццо,

Через вечность неспешно плыть.

Сон, приснившийся Константину,

Соломона косящий глаз...

В золотистую паутину

Навсегда заключают нас.