ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

Михаил Окунь

* * *

Жаркое лето десятого года.

В воздухе дребезг и запах бензина.

Два представителя разных народов

Вышли из магазина.

Смуглый таджик, «ЖКХ» на жакете.

Этот жару переносит легко.

А потому и несет он в пакете

Хлеб, молоко.

Русский багровый. Полночи — в шалмане.

Солнце встречает бесстрашно и яро.

А потому в его брючном кармане

Ноль семь водяры.

Что мне до них, коль оркестрик лабает

В бедном мозгу?.. — я прибит и контужен.

Нищие голуби жадно хлебают

Из шагреневой лужи.

ПЕЧОРЫ, СЕЛЬМАГ, СЕМИДЕСЯТЫЕ…

Преодолевши боль в затылке,

Вхожу — не верится глазам:

Единственный товар — бутылки

С нелживой надписью «Бальзам».

Возьмешь и спустишься в лощину,

На берегу ручья присесть.

Как вдруг из-за кустов: «Мущина!

У вас, конечно, выпить есть?»

Всё есть. Кругом чабрец и кашка.

Скажи волшебное «Сезам!».

Я молод. Местная алкашка

Вкушает из горлá бальзам.

Сыну

В бассейне местном, в вестибюле,

организованный в июле

для чтенья милый уголок.

Диванчик мягонький и столик,

и я, как честный алкоголик,

сюда две книжки приволок

на русском. Для кого — неясно.

А взял для чтения напрасно —

осилить ни шиша не смог.

О, сколь писателей немецких! —

как некогда в стране советской,

а то и более, дружок.

Романы, Dichtung и нон-фикшн,

и нечто вроде рыбы пикши,

и без начинки пирожок.

А мне, сынок, то время снится,

когда придется потесниться,

попав уж точно в «свой кружок».

Но ты наплюй! — иди и плавай.

Спит Гений, утомленный славой,

и тоненько нудит рожок…

* * *

У сидящих на скамеечке

Сигаретку не проси...

Как советские копеечки

В цепком счетчике такси,

Годы щелкают и щелкают,

И на них управы нет.

Глаз прищуришь — а за щелкою

Тьма заглатывает свет...

ДВА КЛАССИКА

Иван Сергеевич Тургенев

Принимается за описание природы.

Иван Сергеевич — гений,

Его романы нужны народу.

Федор Михайлович Достоевский

Садится за «Бедных людей».

Слог его прямой и резкий,

Он не любит сиропных затей.

А мы их обоих любим

И на споры не тратим нервов.

Лишь сожалеем, что, будь он неладен,

Помешал им в создании новых шедевров

Игорный дом в городе Баден-Баден.

* * *

Какой закат висит над Ленинградом!..

На кухне мальчик, замерев без слов,

Стоит и смотрит восхищенным взглядом

На абрис башни у Пяти углов.

Пусть жизнь короткая, — но ведь умрем не сразу!

Еще отец уходит «по делам»,

Еще Разъезжая укрыта диабазом,

Еще не выслан инвалид на Валаам...