ПОЭЗИЯ И ПРОЗА
Михаил
Окунь
* * *
Жаркое лето десятого
года.
В воздухе дребезг и
запах бензина.
Два представителя разных
народов
Вышли из магазина.
Смуглый таджик, «ЖКХ» на
жакете.
Этот жару переносит
легко.
А потому и несет он в
пакете
Хлеб, молоко.
Русский багровый.
Полночи — в шалмане.
Солнце встречает
бесстрашно и яро.
А потому в его брючном
кармане
Ноль семь водяры.
Что мне до них, коль оркестрик лабает
В бедном мозгу?.. — я
прибит и контужен.
Нищие голуби жадно
хлебают
Из шагреневой лужи.
ПЕЧОРЫ, СЕЛЬМАГ, СЕМИДЕСЯТЫЕ…
Преодолевши боль в
затылке,
Вхожу — не верится
глазам:
Единственный товар —
бутылки
С нелживой надписью
«Бальзам».
Возьмешь и спустишься в
лощину,
На берегу ручья
присесть.
Как вдруг из-за кустов:
«Мущина!
У вас, конечно, выпить
есть?»
Всё есть. Кругом чабрец
и кашка.
Скажи волшебное
«Сезам!».
Я молод. Местная алкашка
Вкушает из горлá бальзам.
Сыну
В бассейне местном, в
вестибюле,
организованный в июле
для чтенья милый уголок.
Диванчик мягонький и
столик,
и я, как честный
алкоголик,
сюда две книжки приволок
на русском. Для кого —
неясно.
А взял для чтения
напрасно —
осилить ни шиша не смог.
О, сколь писателей
немецких! —
как некогда в стране
советской,
а то и более, дружок.
Романы, Dichtung и нон-фикшн,
и нечто вроде рыбы
пикши,
и без начинки пирожок.
А мне, сынок, то
время снится,
когда придется
потесниться,
попав уж точно в «свой
кружок».
Но ты наплюй! — иди и
плавай.
Спит Гений, утомленный
славой,
и тоненько нудит рожок…
* * *
У сидящих
на скамеечке
Сигаретку не проси...
Как советские копеечки
В цепком счетчике такси,
Годы щелкают и щелкают,
И на них управы нет.
Глаз прищуришь — а за щелкою
Тьма заглатывает свет...
ДВА КЛАССИКА
Иван Сергеевич Тургенев
Принимается за описание
природы.
Иван Сергеевич — гений,
Его романы нужны народу.
Федор Михайлович
Достоевский
Садится за «Бедных
людей».
Слог его прямой и
резкий,
Он не любит сиропных
затей.
А мы их обоих любим
И на споры не тратим
нервов.
Лишь сожалеем, что, будь
он неладен,
Помешал им в создании
новых шедевров
Игорный дом в городе
Баден-Баден.
* * *
Какой закат висит над
Ленинградом!..
На кухне мальчик,
замерев без слов,
Стоит и смотрит
восхищенным взглядом
На абрис башни у Пяти углов.
Пусть жизнь короткая, —
но ведь умрем не сразу!
Еще отец уходит «по
делам»,
Еще Разъезжая
укрыта диабазом,
Еще не выслан инвалид на
Валаам...