ПИСЬМА ИЗ ПРОШЛОГО
ПИСЬМА
А. Н. ПИРОЖКОВОЙ к Б. Я. ФРЕЗИНСКОМУ
1
Москва,
9. VIII. <19>81
Дорогой
Борис Яковлевич,
фотографии получила и благодарю Вас за них. И
Бабель и Мальро на фотографии очень хорошо получились, но кто военный — я не
знаю.1 Двоих на другой фотографии тоже не
знаю. Если узнаю от кого-нибудь — Вам напишу.
Сценарий
«Блуждающие звезды» у меня есть.2
Желаю Вам успехов. А. Н.
1 В 1973 г. на
Ленинградской студии документальных фильмов режиссер Л. И. Станукинас
сняла по сценарию Б. Добродеева фильм «Илья Эренбург»; когда она обратилась за
фотоматериалами к И. И. Эренбург, та, узнав, что студия — в Ленинграде,
отрядила ее
к материалам моего архива. Я предоставил для фильма все, что им казалось
полезным. За это после съемок мне отдали все фотографии, полученные из Красногорского архива, которых у меня не было: в том числе
и замечательно живой снимок 1936 г. Мальро с Бабелем на военном летном поле.
Фамилия летчика на нем не была указана. Из книги С. Поварцова
«Быть Бабелем» (Краснодар, 2012) стало известно, что это командир авиаэскадрильи Ф. Толстой.
2 Сколько помню, я
предлагал подарить А. Н. имевшееся у меня издание 1926 г. сценария «Блуждающих
звезд».
2
17.
XI. <19>871
Уважаемый
Борис Яковлевич,
когда-то первые 19 страниц дневника2 под мою диктовку мне напечатала машинистка,
потом она заболела, работа приостановилась. Через какое-то время, быть может, через несколько месяцев или год, я
начала разбирать дневник дальше и сама печатала на моей «Эрике» с мелким
шрифтом в одном экземпляре. С этим единственным экземпляром у меня дома
работали все бабелеведы в течение многих лет.
Отдельные куски публиковались в «Лит<ературном>
наследстве» № 743, а затем в «Лит<ературной>
газете»4. Это давала я.
Но первые 19 страниц помимо моей воли начали бродить
по Москве и появились за границей. Машинистка оставила себе экземпляр,
размножила его и дарила отдельным людям. Так один экземпляр оказался у Л. И.
Славина5, а он подарил его Наташе Бабель.
Что касается Эренбурга, то я думаю, что и он
получил эту часть дневника через машинистку.6 Я не помню, чтобы я
давала дневник Илье Григорьевичу. Узнать это просто: если приведенные
Эренбургом выдержки из первых 19 страниц, то он получил их через машинистку, а
если они содержат выдержки из последующих страниц, то могла показать я.
Весь дневник я включила в рукопись двухтомника,
который дала в из<дательст>во
«Художественная литература». Кроме того, журнал «Дружба народов» взял большую
его часть (с 23-й по 70-ю страницу). Всего 90 стр. Это выйдет в 4-м или 5-м
номере 1988 года. Возьмут ли в двухтомник — пока не ясно, вопрос еще решается.7
«Петербург победил Полтавщину
и т. д.» взято из очерка «Одесса» под рубрикой «Мои листки» за подписью Баб-Эль (1916 год). «Я тружусь
здесь, как вол…» — из письма В. П. Полонскому из Парижа от 5 / X <19>27
года. «Главная беда моей жизни…» — из письма В. П. Полонскому из Ростова н/Д от 26 / 7 <19>29 года.
«Сей числящийся за мной флигелек…», по-моему, есть в воспоминаниях Т. Тэсс, эти слова Бабель писал
матери Тэсс, которая по его поручению присмотрела в
Одессе ему дом для работы. Письма к матери нет, но Т. Н. Тэсс
на него ссылается. Мне искать некогда, поищите сами в «Октябре» или в ее книге
«Друзья души моей» (кажется, так).8
Я не знаю, откуда цитирует И. Г. слова Майкла Голда.9 Быть может,
просто при встрече с ним Голд это сказал в Париже.
Рукопись воспоминаний современников я отдала в изд<ательство>во
«Книжная палата», восстановила все купюры, и мои воспоминания будут полными.
Это новое издательство, образовалось в июне этого года, но наш сборник будет
напечатан в 1989 году.
Мне действительно некогда. Поэтому прощайте,
будьте благополучны.
А. Н.
P. S. Год смерти Бабеля надо считать 1940, а не
1941. Об этом будет и в моих воспоминаниях.
1 Это письмо — ответ на мой запрос, посланный А. Н.
по совету И. И. Эренбург, когда я работал над комментариями к первому
бесцензурному изданию полного текста мемуаров «Люди, годы, жизнь». Работая в
1961 г. над главой о Бабеле, Эренбург использовал многие, еще и в 1987 г.
неопубликованные, материалы из архива А. Н., и другой возможности
прокомментировать источники многочисленных цитат из них у меня не было. А. Н.
тогда готовила двухтомник Бабеля, была очень занята, но, несмотря на это, почти
на все мои вопросы любезно ответила.
2 Конармейский дневник Бабеля 1920 г.
3 М., 1965.
4 Литературная газета. 3 ноября 1971. Публ. А. Н. Пирожковой и С. Н. Поварцова.
5 Лев Исаевич Славин (1896—1984) — драматург,
прозаик, сценарист, автор воспоминаний о Бабеле.
6 Речь идет о предисловии Эренбурга к
«Избранному» Бабеля (1957), где впервые процитировано начало дневника Бабеля.
7 В первом двухтомнике
Бабеля (М., 1990) дневник был напечатан.
8 Тэсс Т. Друзья моей души. М.,
1985. С. 100. Татьяна Николаевна Тэсс (1906—1983) —
писательница, автор воспоминаний о Бабеле и его фотопортретов.
9 Майкл Голд —
(псевдоним Ицика Гранича;
1894—1967) — участник коммунистического движения в США, прозаик (роман «Евреи
без денег», 1930), публицист и критик; участник Международного антифашистского
конгресса писателей в Париже (1935).
3
5. II. <19>97
Дорогой Борис Яковлевич,
я давно должна была Вам
написать и сообщить свой адрес, но вот видите — как долго я собиралась. Была
небольшая надежда на то, что Вы общаетесь с Ириной Ильиничной, с которой я
переписываюсь, и если бы Вам что-то понадобилось, то Вы узнали бы у нее мой
адрес. А вдруг Вы соберетесь в Америку, я была бы рада Вас видеть.
Я правильно сделала, что сюда приехала.
Во-первых, со мной здесь дочь и внук, я каждый день их вижу, знаю, чем они
заняты и как настроены. Во-вторых, у меня здесь много родни, тогда как в Москве
остался только один племянник. А в-третьих, здесь вышли мои воспоминания на английском, на которые появилось уже 16 положительных
рецензий, тогда как в России не было ни одной. Не было и на выход дневника
Бабеля.
Положительные рецензии в США вызвали интерес в
других странах и мне делают предложения из Испании, Франции, Бразилии, Венгрии
и даже из Кореи.
И, кроме всего, я помогла семье моего внука
Андрея.1 На деньги, которые мы получили от
продажи нашей квартиры, мы купили дом, конечно, в кредит в основном, но
ежемесячные взносы не больше того, что Андрей платил за снятую квартиру. В
бытовом отношении здесь жить очень легко, хозяйство не отнимает много времени и
с ним справляются Лида2 и моя невестка
Лиса. Так что у меня много свободного времени, чтобы писать воспоминания о
своей жизни, не для печати, а для Андрея на будущее. Мне это занятие доставляет
удовольствие. Я учу английский, хотя мои сверстники, живущие здесь, не ставят
перед собой такой задачи, говорят, что учить язык не могут. Прожить без языка,
не работая, а получая пенсию, конечно, можно, но я все
же пытаюсь. И это занятие мне тоже доставляет удовольствие. В свою комнату я
провела русскоязычную программу телевидения и радио, так что в курсе всех наших
новостей. Смотрю «Время», московскую программу «Пульс планеты», кстати, ведут
ее Юрий Ростов и Полетаев, и две очаровательные женщины. Много смотрю и разных
культурных программ и даже один сериал бразильский. Так как программа эта
работает все 24 часа, то смотрю и слушаю только выборочно, иначе не останется
времени. Я здесь могу и гулять, так как всегда чисто на улицах, вода стекает
мгновенно. В моем распоряжении очень хороший садик за домом, где можно отдыхать
и даже работать, например, подметать дорожки и ухаживать за цветами.
Читаю мало, нового ничего, только перечитываю
любимые книги, они всегда со мной.
С друзьями переписываюсь и перезваниваюсь, так
что связь с Москвой не потеряна.
Записываю здесь свой адрес на случай, если Вы
нечаянно выбросите конверт, как иногда бывает: A. N. Pirozhkova,
2604 Arvin Street, Wheaton, MD, 20902. USA.
На всякий случай телефон: (301) 946-5239, и даже
факс 946-4963
Будьте благополучны. А. Н.
1 Андрей Малаев-Бабель (род. в 1967 г.) — внук А. Н. и Бабеля,
театральный режиссер, живет в США, после смерти А. Н. занят также публикацией
ее мемуаров (в частности, в России; см.: АП; Октябрь. 2011. № 9).
2 Лидия Исааковна Бабель (род.
в 1937 г.) — дочь Бабеля, архитектор.
4
25. IV. <19>97
Дорогой Борис Яковлевич,
я взяла себе за правило
не писать повторно тем, кто не ответил мне на первое письмо. Но Ирина Ильинична
составляет исключение, я знаю, как ей трудно писать, и поэтому очень Вам
благодарна за то, что Вы о ней написали в своем письме. Я восхищаюсь ее
мужеством, ее работоспособностью, несмотря на недомогания. Хорошо, что глаза ее
могут выдерживать компьютер, так как знаю несколько случаев, когда от него
болят глаза, особенно у людей пожилого возраста.
Выход моих воспоминаний здесь и много рецензий
вызвали интерес к книге в других странах Европы, в Израиле, Венгрии, Бразилии и
даже в Корее. Но только не в России. Можно издать книгу здесь в русском
издательстве, но решиться на это мне не хочется.
Лена Краснощекова1
считает, что я должна издать книгу в С.-Петербурге за свои деньги, как это
сделала она со своей книгой о Гончарове. Для меня это невозможно даже по
принципиальным соображениям.
В здешнем магазине русских книг все время
спрашивают мою книгу по-русски.
С Татьяной Осиповной Стах2 произошла такая история. Она была при Бабеле
нашим другом, после ареста она исчезла надолго из поля моего зрения, но спустя
несколько лет однажды пришла вместе с Эстер
Григорьевной Макотинской.3 Быть может, скорее всего, это было уже после войны. Я
рассказывала об аресте Бабеля, как все это было, и она слушала. А когда я
начала собирать воспоминания, а Эстер Григорьевна уже
умерла, я получила ее воспоминания и была возмущена тем, как она выдала себя за
свидетельницу обыска в нашей квартире. Особенно меня удивили три момента в ее
воспоминаниях — кинжал на ковре над тахтой — сроду у
Бабеля не было никакого кинжала и вообще ничего не висело на ковре. Второе —
провода телефонные были ими обрезаны, она писала, тогда
как по телефону чекисты звонили и спрашивали, сколько комнат мне оставить.
И третье — Антонина Николаевна вела себя очень
мужественно — а я ее не видела в нашем доме.
Я тогда подумала, что она человек очень
впечатлительный и, выслушав мой рассказ и рассказ Эстер
Григорьевны, так остро это пережила, что стала думать, что она при этом была. В
этом меня убеждало и то, что при жизни Эстер
Григорьевны она воспоминаний мне не передавала, а только после смерти ее. И я
взяла ее воспоминания в книгу4, но
выбросила все о том, что она присутствовала в квартире на Николо-Воробьинском.
И она послала свои воспоминания Эренбургу. Он позвонил мне, и я ему сказала,
что воспоминания хорошие и я их возьму, но при обыске
ее не было и я ее не видела. Отдал ли Эренбург ее воспоминания мне? По-моему —
нет.5
А когда я увидела дело Бабеля в КГБ, я узнала,
что она действительно была. Эстер Григорьевна никогда
мне об этом не говорила. И я думаю, что произошло вот что:
Т. О. Стах поздно
ночью, опоздав на поезд, а она жила под Москвой, могла позвонить нам. Телефон
был в комнате, где Э. Г. спала с Лидой. Наверно, Э. Г. сказала Т. О., чтобы она
приезжала и что она откроет ей внизу дверь. Т. О. пришла и в пустой комнате
Бабеля переночевала. Чекисты пришли в 5 утра и почти сразу меня увезли, а в
комнату Бабеля вошли потом. Когда я возвратилась, Т. О., наверно, уже ушла или
оставалась в комнате Бабеля. Я ее не видела и тут же ушла на работу. Э. Г.
ничего мне не сказала, возможно, она стеснялась того, что, не спросив меня,
впустила Т. О., — не знаю, не понимаю.
Отношения
у нас с Э. Г. были настолько дружеские, что она вполне могла вести себя как
хозяйка нашего дома. А будить меня среди ночи, когда мне надо утром рано
уходить на работу, конечно, Э. Г. не хотела и правильно сделала.
В
папке Эренбурга, которая у меня, я нашла только одно письмо Т. О., где она
просит Илью Григ<орьевича>
убрать из ее воспоминания обрезанные провода телефона. Возможно, что у меня
где-нибудь есть ее воспоминания в полном виде (с враньем),
но искать мне трудно, да и незачем.
Я
пишу воспоминания о моей жизни, делаю это не для печати, а для собственного
удовольствия и для моего внука Андрея на будущее.
Учу
английский, хотя все мои сверстники, да и те, кто лет на 10 моложе, его не учат
и не пытаются даже. Я все же пытаюсь и уже могу читать легкие книжки. Газет еще
не пробовала читать. Самое трудное — это понимать то, что они (американцы)
говорят. Задать вопросы и отвечать могла бы, но не очень сложные, а это совсем
не интересно. Что будет — не знаю. Прожить здесь без языка тоже можно, особенно
мне, в моем возрасте.
Русскоязычных
много повсюду.
В
саду много весенних цветов уже расцвело, а нарциссы и тюльпаны почти отцвели.
Пышно цветут кусты азалий.
Будьте благополучны. А. Н.
1 Елена Александровна
Краснощекова — литературовед, публикатор рассказов Бабеля (Звезда Востока.
1967. № 3) и его писем к Т. В. Кашириной (Север. 1969. № 9); с 1987 г. работает
в США; автор послесловия к нью-йоркскому изданию воспоминаний А. Н.; автор
книги «И. А. Гончаров: мир творчества» (СПб., 1997).
2 Татьяна Осиповна Стах (1902—1988) — переводчица, киевская приятельница
Бабеля.
3 Эстер
Григорьевна Макотинская — киевская приятельница
Бабеля; после ареста ее мужа жила у Бабеля в качестве няни его дочки.
4 Стах
Т. Каким я помню Бабеля // И. Бабель. Воспоминания
современников / Сост. А. Пирожкова и Н. Юргенева. М., 1972.
5 Письмо Т. Стах Эренбург отдал А. Н., и она перед отъездом в США
передала его С. Н. Поварцову, а он его опубликовал в
книге «Быть Бабелем» (с. 73—77).
5
2. VII. <19>97
Дорогой Борис Яковлевич,
спасибо Вам за сообщение
об Ирине Ильиничне. Я получила только несколько строк, написанных Аней1 под диктовку Ирины, из которых узнала, что она
была в больнице, а теперь лежит дома. Я сразу же написала ей письмо.
От Вас узнала все и тревожусь ужасно. Так жалко
мне Ирину, которую знаю лет 50.
Вчера, нет, раньше, из Нью-Йорка улетела в
Москву Раиса Григорьевна Волынская, вдова Леонида Наумовича2,
и я просила ее позвонить Ирине и потом сообщить мне о ее состоянии. Она живет
на Аэропортовской, близко от Ирины.
Меня тронуло Ваше желание пристроить мои
воспоминания о Бабеле3 в Москве, но не надо тратить на это
время. Мне как-то все равно, никто сейчас не занимается и биографией Бабеля и
его творчеством.
Поварцов написал книгу, а может
быть, надо было написать биографию, но его книга «Причина смерти — расстрел» —
это было конъюнктурно — стала сразу бестселлером. А когда-то он занимался
Бабелем серьезно, даже ездил по маршруту конармейскому 1920 года, и я думала,
что станет биографом Бабеля.4
Мои издательские дела не приостановились еще, на
днях позвонили из Испании, разговор с ними намечен на 18 июля. Заключила
договор с Италией и веду переговоры с Израилем.
Какая-то датская газета выразила желание взять
интервью. А мне хочется одного — спокойно писать свои воспоминания. Я получаю
от этого удовольствие: вспоминать интересно и потому, что в последние годы моей
жизни
я погрузилась в прошлое и выплыли люди, о которых, мне
казалось, я забыла и не вспоминала совсем. Теперь они появились в памяти, я с
ними разговариваю и как бы прощаюсь.
Сейчас я заканчиваю воспоминания о моей
студенческой жизни в Томске, потом будет год работы на Кузнецкстрое,
а потом перееду в Москву и в этом же году (1932) через
несколько месяцев моя встреча с Бабелем. Наверно,
я напишу еще о нем с моих позиций, но также о людях. Написала начерно об Екатерине Павловне Пешковой, которая очень украсила мою
жизнь без Бабеля, немного об Эрдмане, Шторме5
и некоторых других приятных людях. Эти заметки войдут в мои воспоминания о
себе.
Как хорошо, что Вы работаете творчески, от
Вашего перечисления того, чем Вы заняты, у меня закружилась голова.
Не помню, чтобы Эренбург писал Бабелю, но при
нашей с Бабелем такой раздельной жизни (разные интересы) я далеко не все знала.
Он получал много писем, но много было писем, просящих
о чем либо, от конармейских друзей, от писателей из-за рубежа и из России. Об
Эренбурге не вспоминаю.
Относительно папки Эренбурга я как-нибудь
перечислю Вам, что там есть, и Вам напишу, но это касается Бабеля, а не
Эренбурга, и мне кажется для Вас там ничего интересного нет.
Меня заинтересовало в Вашем письме упоминание о
курсах высшей математики.6 Что это было? Вы
были инженером? Математиком? Напишите.
Письмо Вы написали таким мелким почерком, что
трудно читать. Ну никто не хочет считаться с моим
возрастом!
Будьте здоровы и благополучны. А. Н.
1 Анна Андреевна
Григорьева (род. в 1977 г.) —
внучка приемной дочери Ирины Ильиничны Эренбург.
2 Л. Н. Волынский
(1913—1969) — писатель, автор знаменитой книги «Семь дней» о спасении
Дрезденской галереи.
3 Первое издание по-русски:
Пирожкова Антонина. Семь лет с Исааком Бабелем. New
York, 2001; в России их напечатали в т. 4 Собрания
сочинений Бабеля (М., 2006).
4 С этим утверждением А. Н.
никак не могу согласиться. Книга С. Н. Поварцова —
серьезное и основательное исследование следственного дела Бабеля.
Недавно вышедшая его книга «Быть Бабелем» (Краснодар, 2012) — замечательные
биографические очерки
о жизни и творчестве писателя; будем надеяться, что и полную биографию Бабеля
он еще напишет.
5 Георгий Петрович Шторм
(1898—1978) — автор историко-биографических романов.
6 Речь шла о курсах
лекций, которые я читал студентам Ленинградского электротехнического института
в годы работы доцентом кафедры математики.
6
25. VII. <19>97
Дорогой Борис Яковлевич,
я получила от Вас третье
письмо с ужасным известием о смерти Ирины Ильиничны.1
Конечно, я ждала этого, но все же оно отозвалось
болью в сердце. Теперь уже никого из моих друзей моего возраста нет.
А тут еще и Вы сломали ногу, а я тоже отличилась
— целых 20 дней от 4 по 24 июля не могла ни читать, ни писать. Было сильное
кровоизлияние в правый глаз, такое, что пришлось делать операцию — три прокола
в яблоко глазное — одно для цвета, другое для вливания какой-то жидкости и
третье — для отсасывания крови. Никогда не приходилось мне слышать о такой
операции. Сегодня второй день, когда я могу написать письмо. Писем за 20 дней
накопилось 12, и я пишу ответы по 3 письма в день. Глаз все еще не вполне
здоров, надо ждать еще 2 недели, пока зрение не восстановится.
Так
жизнь нам всем преподносит сюрпризы, самые неожиданные.
А в остальном все хорошо: лето замечательное, сад наш полон
цветов. 10 дней гостила у нас одна москвичка, а теперь на 10 дней уехал в
Чикаго мой внук Андрей со своей женой. Мы с Лидой остались одни.
Мои
воспоминания из-за глаза были забыты — я уж начала подумывать о машинке, где
можно наговорить текст, но пока обошлось. Свою пишущую «Эрику» я оставила в
Москве у племянника, да и вряд ли смогла бы печатать. Когда печатаешь, надо
сидеть прямо, а когда я пишу, то могу сидеть в кресле и опираться спиной. Между
прочим, Бабель всегда писал рукой и пишущей машинки никогда не имел.
Я
хочу спросить — видели ли Вы фотографию о похоронах Ильи Григорьевича. Гроб
стоял на сцене ЦДЛ, и мы сидели рядом на скамье — Любовь Мих<айловна>, Ирина, Мильман, Козинцев, Альтман2 и я3.
Мне хотелось бы ее иметь, может быть, Вам попадется при разборке бумаг.
Напишите.
А.
Н.
1 И. И. Эренбург
скончалась 17 июня 1997 г.; я написал об этом А. Н., вернувшись из Москвы с
похорон.
2 Григорий Михайлович Козинцев (1905—1973) — кинорежиссер, двоюродный племянник
Эренбурга и родной брат его жены Л. М. Козинцевой-Эренбург.
Натан Исаевич Альтман (1889—1970) — художник, давний друг Эренбурга.
3 Я нигде не видел такого
снимка, не было его и у И. И. Эренбург, к которой перешел архив В. А. Мильман после ее кончины.
7
17. I. <19>98
Дорогой Борис Яковлевич,
я действительно давно
Вам не писала, но, однако, надеюсь, что мою поздравительную открытку к Новому
году Вы получили. Письма не пропадают, я считаю, что почта работает хорошо.
Посылаю Вам наконец
перечень того, что есть в так называемой папке Эренбурга. Я не сразу ее
отыскала и не сразу переписала, но зато снова перечитала. Все относится только
к Бабелю — отзывы о нем писателей из других стран (одну фамилию я никак не
вспомнила, быть может, Вы знаете), письма об издании однотомников, об
устройстве вечера памяти и другое.
Я очень благодарна Вам за открытку, написанную
Ириной Ильиничной1, теперь у меня есть хотя
бы портрет Ирины и Любови Михайловны, а то не было никакого фото.
Что будет с воспоминаниями Ирины Ильиничны,
которые она писала до самой смерти? Закончила ли она их? Будут ли они изданы?
Снимок, о котором я Вам писала, я видела у
Валентины Ароновны Мильман.
Существует ли ее архив? Ведь у нее было много всего об Эренбурге. Она собирала
все о нем. Я думаю, что Ирина Ильинична, быть может, забрала у нее после
смерти, но, может быть, и нет.
У меня все по-прежнему, потихоньку пишу свои воспоминания и попутно написала еще 30 отрывков о
Бабеле, что еще вспомнила, теперь, кажется, все.
О себе дошла до войны, и теперь будет кусок моей
жизни на Кавказе в теченье 3 лет. Иногда я бросаю писать, потом принимаюсь
снова.
Здоровье
не подводит пока, но глаза устают, и, наверно, придется рано или поздно сделать
операцию удаления катаракты, но врачи еще не торопят, а я все надеюсь, что
доживу со своими зрачками, а не со стеклянными.
Выслушала
по телевизору, что в Америке имеется 50 000 людей, перешагнувших 100-летний
рубеж, и ужаснулась. Жить долго не хочу, да и страшно. Но дела еще есть. Лида и
Андрей благополучны, но я бы не сказала, что радуют
меня успехами. В Америке им не так легко. Привет Вам. А. Н.
1 Это была зарубежная
открытка с фотографией, сделанной И. Г. Эренбургом в Париже в 1928 г. у кафе
«Дом».
8
8.
VI. <19>98
Дорогой
Борис Яковлевич,
как здесь принято говорить — «спасибо за
интересную информацию». Совсем не обязательно отвечать на письма немедленно и
не надо себя так активно обвинять в долгом молчании — зато накопилось много
новостей.
Я
завидую Вам — вы были в Испании. Там собираются издать книгу рассказов
«Конармии» и отрывков из дневника 1920 года.
Я
успела за последние годы побывать в Италии, Франции, Германии, Венгрии, а вот в
Испании и Англии не была.
Будет
ли в большом томе поэзии Эренбурга стихотворение «Андре»?1 Мне
когда-то его читала известная тогда чтица Эльга
Моисеевна Каминская2, оно было в ее
репертуаре. А после кого бы я ни спрашивала об этом стихотворении, даже Бориса
Слуцкого3, — никто его не знал.
В
Берлине мне однажды показали фотографию конгресса 1935 года, где за столом
среди других сидел Бабель, но в перечислении имен вместо Бабеля был назван
Алексей Толстой. Оказалось что какая-то
женщина-фотограф снимала этот конгресс и из фотографий сделала альбом, который
мне показывали. Мои берлинские друзья обещали написать этой женщине об ее
ошибке.
Свои
воспоминания я последние три месяца не пишу, решила этим летом отдохнуть, но
иногда испытываю страх, что не успею, особенно если узнаю о чьей-нибудь смерти
примерно в моем возрасте.
Разве
воспоминания Ирины Ильиничны касаются только войны?4
Я
читала небольшие воспоминания Людмилы Улицкой о дочери Эренбурга в «Московских
новостях».5 Очень хорошие воспоминания,
именно такой я ее знала, начиная со знакомства на озере Рица в 1943 году, живя
на даче у Эренбургов в 1969 году летом, встречаясь дома у Эренбургов,
встречаясь по делам Комиссии по литнаследству Бабеля,
переписываясь в последние ее годы.
У
меня все пока благополучно, я кругом занята, как и остальные члены моей семьи.
Сад
доставляет мне огромное удовольствие и физическую нагрузку тоже.
Будьте
благополучны. А. Н.
1 Я не знал текста этого
стихотворения, не было его и среди сохранившихся бумаг И. Г. Эренбурга, поэтому
в подготовленном мною томе поэзии и переводов Эренбурга в «Новой библиотеке
поэта» (СПб., 2000) его нет.
2 Эльга Моисеевна Каминская (1894
—1975) — актриса-чтица; «...была красивой женщиной, лет на десять старше меня,
с ней я подружилась и дружила до самой ее смерти» (Пирожкова Антонина. Я пытаюсь восстановить
черты. Сост., вступ. ст., примеч. и общ. ред. Андрея Малаева-Бабеля. М.,
2013. С. 387).
3 Поэт Борис Абрамович
Слуцкий (1919—1986) был близким другом Эренбурга и знатоком его поэзии.
4 В № 2 «Звезды» за 1999 г.
я опубликовал военную часть дневников И. И. Эренбург; тогда же написал
вступительную статью к их полному изданию, готовившемуся в Израиле.
5 Статью Л. Улицкой в
существенно дополненном и переработанном виде см. в: Улицкая Людмила.
Священный мусор. М., 2012. С. 103—110.
9
13.
I. 2000
Дорогой
Борис Яковлевич,
не знаю, успеет ли мое письмо застать Вас еще на
старой квартире, но думаю, что Вы на почте оставите свой новый адрес. А я
благодарю Вас за поздравление с новым тысячелетием и желаю Вам и Вашей семье
всего самого хорошего, а главное, здоровья.
Поздравляю
Вас с получением новой квартиры и выходом книги поэзии Эренбурга1, два таких события — огромный подарок к Новому
году и оправдание Ваших усилий в предыдущие годы.
У
меня особых новостей нет, кроме того что скоро я стану
прабабушкой в дополнение к моему 90-летию. Дальнейшего продвижения моей
книги нет, издано в Израиле, Италии, Германии и в США. Пишу мои собственные
воспоминания, но только для себя и потомства. Так же как воспоминания об
Эренбурге, можно было бы выделить мои воспоминания об
Екатерине Павловне Пешковой, например, но сейчас мало кого интересует, а здесь
особенно.
Будьте
благополучны. А. Н.
1 Том Большой серии
«Новой библиотеки поэта» вышел в 2000 г.
Публикация и примечания
Бориса Фрезинского