ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

Денис Датешидзе

* * *

Так чиста, горит под потолком

Жаркая пружинка в двести ватт

В коконе под пыльным колпаком, —

Словно свет осуществиться рад,

Застоявшись в тесных проводах.

Впрочем, рад себе — а не тебе.

Он ведь одинаково, вот так,

Где угодно — в холоде, в тепле,

Сколь бы помещений интерьер

Ни был непригляден и убог, —

Льется... Ну а чем бы, например,

Он еще помочь кому-то мог? —

С нами оставаясь взаперти,

Падая на стенку и на шкаф.

А когда не нужен — запрети,

Кнопку выключателя нажав,

Чтобы счетчик не крутился зря;

Фотоснимок с ледяных орбит

Вспомнив мельком: черная Земля

Искрами веселыми пестрит.

* * *

Если жизнь и не кончилась вся,

То в значительной кончилась мере.

Отвертеться от мысли нельзя:

Что мы в прошлом «такого» сумели? —

Как-то мир изменили вокруг?..

Что-то важное поняли в мире?..

Был подъем не особенно крут,

Чем же мы себя так утомили?

— Но в ландшафте не каждая пядь

Плодоносит. Нужна и пустая.

И не всем полагалось «понять».

Просто время текло, ускользая;

Просто смотришь в прозрачную ночь,

До которой зачем-то, но дожил.

Что не смог — ты не должен был смочь?

Или что-нибудь все еще должен?

* * *

Мигает маячок оранжевый

На грузовой ночной машине...

Нетрудно вспомнить: жили раньше мы

Глотками бóльшими, большими,

Поскольку плоть была моложе на

Лет, скажем, десять. И пятнадцать.

Поизносилась как положено,

Устав стремиться и пытаться.

Теперь уж поздно. Не поверю я

В какое-то «начать сначала».

Но где же умиротворение

И примиренье с тем, что стало?..

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

— А вдруг все просто было попусту,

Хотя оно и было? — Словом,

Прошло — и все. К такому фокусу,

Пожалуй, надо быть готовым.

И никакого постижения,

И никакого результата.

Лишь неизбежное скольжение

Гипотетически куда-то.

* * *

В обрамленье зимней темноты

И домашней душной тишины

Синим над поверхностью плиты

Пламенем конфорки зажжены.

Исчезает невесомый газ,

Чтобы коже сделалось тепло, —

В протяженно-медленном «сейчас»

Чтобы время дальше как-то шло.

А когда оно почти пройдет,

Мне, истертому, как все вокруг,

Повторением земных забот,

Дай их прекратить без лишних мук;

Напоследок руки отогрев,

Просто погрузиться в забытье.

Ну а если эта просьба — грех,

Ты не станешь исполнять ее.

* * *

Плыла по небу пелена,

А сквозь нее видна

Была банальная луна,

Прохладна и бледна.

То пропадала иногда,

То, заново чиста,

Ее являлась нагота

Без всякого стыда.

Луна была на вид вполне

Плотна, бела, кругла,

И боли не было в луне

Или добра и зла.

И, вероятно, жизнь сама —

Верней, наоборот, —

Смотрела так же на дома

И знала, кто — вот-вот,

А кто еще обязан ждать;

И сколько лет и дней...

Но это знать или не знать

Неважно было ей.

* * *

Жизнь имеет значенье. — Как путь или, скажем, экзамен.

Как прошли или сдали, возможно, узнаем лишь «там».

Почему же для многих столь разное время он занял?

В этом некая тайна. Так надо. — Да мало ли тайн?

Может быть, потому, что программа индивидуальна

И подобрана в меру душевных и умственных сил?..

А кого-то и вовсе — но это не меньшая тайна —

Лишь затем сохраняют, чтоб мир продолжался и жил.

То есть кто-то — в итоге окажется — был да и выбыл, —

Приводной шестеренкой, одной из расходных причин.

Но убийственный довод: у каждого собственный выбор.

Дескать, выбрал такое, по выбору и получил.

В общем, как тут ни рыпайся, все всё равно — для чего-то,

Даже если отводят глаза от высот и глубин...

А хотелось бы легкого шага, хмельного полета —

Без конца и без цели. И не в назиданье другим.

* * *

Когда бы, сожалея и дрожа,

Ты сам не привносил разлада,

Была бы ночь просторна и свежа,

Была б нежна ее прохлада.

И снова бы понравились тебе

Все эти — звезды, крыши, кроны,

Когда бы мысли смерти и судьбе          

Не возражали, непокорны.

Попробуй же унять напрасный зуд, —

Допустим, грустно или глупо,

Но все еще ты существуешь тут,

И длится данная минута;

И лунный, по широкой синеве

Свет разливающийся бледно,

И легкий запах тления, в листве

Возникший на исходе лета...

За освещенным силуэт окном

Возник чужим, исчезнув тут же...

Сегодня так хотя бы. А потом

Все будет, вероятно, хуже.

— Но разве можно быть готовым к тем

Последним испытаньям самым?..

Вновь отступает с горизонта тень,

И суткам ход привычный задан,

И медленное в гуле городском

Движенье дышит ненасытно,

Надрывный оттеснив ночной разгон —

Усталый рокот мотоцикла.

* * *

Человек в течение многих лет

Спал, дышал, говорил и ел,

Покупал себе в магазине хлеб,

Что-то делал, хотел, потел...

Скажешь, смысла в этом большого нет?

А какой — у небесных тел?

У далеких звезд, у немых камней,

Что бесстрастно сквозь все века

В пустоте блестят. — Значит, нужных ей,

Чтоб заполниться хоть слегка?..

Правда, звезды держатся чуть скромней

Расплодившегося белка.

Но в конечном счете и мы висим

В том же небе — не знаем где.

Хорошо, что солнцу хватает сил

Прикасаться к листве, к воде...

И под ним у нас расцветает ФСИН,

ФСБ, СК, МВД.

И под ним, естественно, как всегда,

Где-то снова идет война.

— Если жизнь зачем-то нужна, дана,

Ей же не причинять вреда

Разве так уж трудно?!. Похоже, да.

В том-то, видишь ли, и цена.

* * *

Из бетонного выглянешь куба

Ночью в небо, окно приоткрыв.

Столько звезд... Почему и откуда?

Давний взрыв? — Из чего этот взрыв?

В пустоте — ты сказал бы «без края»,

Да уже подобрали число, —

Разметалось кругом, выгорая,

Испуская лучи, вещество.

Не прося никаких привилегий,

Не считая напрасным расход,

Термоядерным синтезом в гелий

Превращается там водород.

И сквозь дали с большими нулями,

Не слабея в полете, фотон

Достигает зрачка — но едва ли

Сообщить соизволит о том,

Для какого-такого итога

Весь возник недоступный простор...

Или он самоценен? — Так долго

Раздвигающийся до сих пор

С бесконтрольною силой фантома, —

Ни вины, ни забот, ни обид...

И вселенная сплошь невесома:

Вон, она же не весит — висит.