ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

Мария Левина

Послезавтра

Избывшийся, заношенный ландшафт,

Где бедной стала каждая былинка

И мается на муторном ветру,

Как поднятый с больничной койки. Солнце

Бросает в воду ржавые монеты,

Чтобы сюда вернуться. Небеса

Роняют торопливые снежинки.

А мы бежим по воздуху чуть свет,

Во сне бежим по воздуху крутому

И с каждым шагом забираем выше:

Кто лето красное пропел, кому

В глаза катило горькое былье,

Кого заволокла худая небыль.

Внизу мелькают тропы, и кусты,

И сломанные старые качели,

Мы спим сквозь времена, и что-то в нас

Свершается поспешно и безвестно,

Чтоб мне потом на свете одному,

Лазутчику, непрошеной душе,

В седой траве проснуться послезавтра.

* * *

Ухмылялась заря — через силу.

Месяц слева лепился — назло.

Что-то личное в небе сквозило

И никак отпустить не могло.

И смущаемся вдруг, приневоля

К нашим нуждам захожий предмет, —

Разве надобна Иова доля,

Чтоб предстал он как есть, без примет?

Чтобы вещи почувствовать трепет

И уважить ее удальство,

Не гадая сквозь горы и реки, —

Мир для нас или мы для него?

Рана

Да, я привычно рос, корням не внемля,

А вот теперь, гляди, морально слег.

И изумлен, как брошенный на землю,

Карманником открытый кошелек.

Почетный гражданин, веселый витязь —

Увешан ныне гроздьями собак —

И жду, когда разденут и расхитят, —

Как это можно после стольких благ?

Ведь это я, такие бравший вехи,

По миру расхожусь, как сизый дым.

Что мне звенит в Его бездумном смехе,

Какие покрова открыты Им?

И даст ли мой сплошной вопрос нелепый

Мне позже знать, оглядывая шрам,

Что это и была проруха в небо?

(А лепества лопочет по верхам.)

* * *

Кто бы мне объяснил, для чего я сгорал дотла,

Полыхая смешным колпаком; торговал весной

На какой-то невидимой точке цветами зла,

Коли так получилось, что ты все равно со мной?

Ну а ежели все-таки в этом есть свой резон,

Если вслух прочитать, что писано на воде, —

Все, что лучшего есть у меня, уводя в загон,

Мне казалось, я плакал. А это я шел к тебе.

Не в обычае Господа Бога сменять дуду,

Под которую пляшем. И, вдруг оказавшись мил,

То, что было так невозможно, вписать не жду

В свою жизнь, которую я для тебя сломил.

Финляндия

Погашен ли должок, мое ль убито бремя?

Здесь каждый — гость болот, но ни один — не тать.

Румяные стволы, теней их частый гребень,

Которым никого не нужно причесать.

На склонах по весне омлет осевший снега —

Младенческой поры крамольная еда —

И весь мой тихий шквал, и вся дурная нега —

Вы правы десять раз, коль привели сюда.

Но место, где руке подсказан каждый корень,

Вот так, быть может, я всего лишь в этот миг

Благодарю за то, что здесь я не был болен

И каши не варил, и не учил язык.