НАМ ПИШУТ

Лариса Залесова-Докторова

СОЕДИНИЛАСЬ ЦЕПЬ ВРЕМЕН

«Кольцо Нибелунга» снова
в репертуаре Мариинского театра

Не прошло и 90 лет, как монументальная эпопея Рихарда Вагнера снова появилась на сцене Мариинского театра. Последний раз русские зрители видели «Кольцо» в 1914 году.

На постановку всех четырех частей «Кольца» у Мариинского театра ушло три года. Две последние оперы цикла «Зигфрид» и «Гибель богов» были показаны в декабре 2002 года, и впервые вся тетралогия была представлена зрителю в июне 2003 года во время фестиваля «Белые ночи».

Почему это событие можно назвать важным для Мариинского? Да потому, что каждый оперный театр мерит себя по «Кольцу». И каждый оперный дирижер мечтает хоть раз в жизни осуществить постановку «Кольца». Если посмотреть, на каких сценах мира идет одновременно «Кольцо», то цифра получится внушительная.

В Мариинском театре, как принято в других оперных театрах мира, тетралогия была исполнена в течение недели.

В Петербурге завершение постановки цикла было отмечено статьями в газетах, интервью с ведущими исполнителями, семинаром-дискуссией «Вагнер в России» в консерватории и приездом представителей зарубежной прессы. В дискуссии приняли участие русские музыковеды, профессора консерватории и их зарубежные коллеги из Германии, Англии и Австрии.

Любопытно, что в Петербурге появляется оперный туризм. Во время премьеры я разговорилась с господином из Англии. Его было трудно не заметить в театральном зале. На всех четырех спектаклях он выделялся ярко-красным пиджаком. Он и его жена приехали в Петербург специально на премьеру «Кольца». Мариинское «Кольцо» стало его 41-м.

Вагнер, его музыка, его философия — уникальное явление в истории европейской культуры. В России Вагнер был известен и как композитор, и как музыкальный критик. С 1840-х годов его музыка входила в программы симфонических концертов. Но настоящее знакомство русской публики с его музыкой состоялось в 1863 году, когда композитор посетил Москву и Санкт-Петербург.

Сочинения Вагнера поразили и профессиональных музыкантов, и широкую публику. Мнения резко разделились, одни, как, например, Даргомыж­ский, Балакирев, Антон Рубинштейн, Цезарь Кюи, отвергли его художественные нормы.  Другие — Чайковский, Римский-Корсаков, Алексанадр Глазунов — не могли не признать, что появилось нечто новое и необыкновенное.

К этому времени Вагнером были написаны «Лоэнгрин», «Мейстерзингеры», «Летучий Голландец». Он заканчивает «Кольцо Нибелунга», над которым работал более 20 лет и которое надеется поставить в храме искусства, вдали от мирской суеты. По всей Европе, включая Россию, шел сбор средств на строительство такого храма.

Наконец «Дом торжественных представлений» в Байрейте завершен.

Русская общественность не может игнорировать исключительное музыкальное явление. И в 1868 году на сцене Мариинского театра ставится первая вагнеровская опера — «Лоэнгрин». (В Веймаре постановка «Лоэнгрина» была осуществлена в 1850 году.)

Тем временем в Байрейте в 1876 году готовится премьера четырех опер цикла «Кольцо Нибелунга».

Петр Чайковский едет в Байрейт на премьеру как корреспондент от газеты «Русские ведомости». Свои впечатления он описал в нескольких корреспонденциях, позже вошедших в сборник «Музыкальные критические статьи»: «Вынес я впечатление о поразительной красоте, особенно симфонической, удивление к громадному таланту автора, его небывало богатой технике...»

Премьера «Кольца» стала событием общеевропейского значения, но Мариинский театр решился на постановку цикла 25 лет спустя. К тому времени Вагнер скончался, «Кольцо» шло в постановке Козимы Вагнер.

Для Мариинской премьеры либретто опер были переведены на русский язык, режиссер-постановщик О. О. Палечек был отправлен в Байрейт для ознакомления с оригинальной постановкой. Оформление и костюмы в первых двух операх цикла были заимствованы из Байрейта. Но в последних двух операх, которые оформлялись Александром Бенуа и Александром Головиным, уже появилась своя трактовка. Появились и свои солисты, замечательно исполнившие Вагнера. Все отмечали знаменитого тенора Ивана Ершова в роли Зигфрида. Слава о нем дошла даже до Байрейта, и его приглашали выступить.

С постановкой «Кольца» в Петербурге увлечение музыкой Вагнера усилилось. Спектакли тетралогии стали общественным событием, модой, театральный зал заполнялся до отказа. Среди зрителей были знатоки музыки, офицеры, курсистки. Борис Асафьев в книге «О себе» описывает то время: «Споры, дискуссии, обсуждение, критика и восторги по поводу исполнения...»

Тетралогия Вагнера и сейчас продолжает волновать общество. Конечно, в первую очередь театры обращаются к ней из-за музыки. Но не только. «Кольцо» — часть политической истории своего времени. В нем композитор коснулся тех вопросов, которые волновали миллионы европейцев, живших в самых разных частях континента, — о свободе, монархии, конституции.

«Кольцо» — произведение многопластовое. И каждое поколение находит свой пласт, который ему ближе по духу, по идеологии. И потому «Кольцо» не сходит со сцены и пользуется чрезвычайной популярностью. И потому оно становится обязательным для театров, несмотря на громоздкость и дорогостоимость постановки.

В начале ХХ века Мариинский театр расширил свой горизонт, поставив тетралогию Вагнера, и теперь, вернув «Кольцо» в репертуар, театр восстановил связь времен. Когда Вагнер появился в России, он уже был знаменит, но беден. Он искал места, которое он надеялся получить от великой княгини Елизаветы Павловны. Она его приняла, но места он не получил. Возможно, причиной этого было его революционное прошлое. Вагнер оставался под наблюдением полиции. В 1848 году по Германии прокатилась волна революций. Вагнер в то время жил в Дрездене и приветствовал революцию. Она потерпела поражение. Он бежал в Париж.

Волна революций была запоздалым продолжением революций 1830-х годов, когда народы Европы протестовали против политики Священного Союза, в состав которого входили Россия, Австрия, Пруссия. Но России эти революционные движения коснулись мало, восстания прошли на окраинах империи, а именно: в Польше, Литве, Белоруссии, на Западной Украине. Движения 1848 года в германских княжествах были не столько освободительными, сколько романтическими, были попыткой создать нацию. После поражения началась огромная эмиграция немцев в Америку.

Что Вагнер вынес из своего революционного прошлого? Уважение к свободе.

У Вагнера подчеркивается противопоставление двух позиций, которые воплощены в образах Зигфрида и Вотана. Первый — свободное создание, он может поступать, как он считает нужным, без оглядки на авторитеты и ничего не боясь. Второй — бог, связанный договорами, а более конкретно и соотносимо с эпохой Вагнера — правитель, монарх, чья власть ограничена конституцией.

С ХVIII века в философии господствовало понятие, что человек разумен, рационален, способен управлять своими эмоциями. В ХIХ веке этот тезис начинает оспариваться. Своими операми Вагнер присоединился к дебатам. Поставленный им вопрос — так ли это, действительно ли человек может быть свободным от эмоций, последовательно рациональным, — воплощается в образе Вотана.

Вопрос о свободе: свобода от чего и свобода для чего — тоже подробно
исследуется Вагнером. Его вывод, воплощенный в трагической фигуре Зигмунда, — ничего нет важнее личной свободы и собственного свободного выбора. Человеку Зигмунду завидует бог Вотан, завидует его свободе делать то, что он хочет. Сам он может только опосредованно испытать сладкое чувство свободы, создавая свободного человека.

Но попытки бога создать свободного человека терпят крах.

Больше того, Вотан оказался слеп, не заметив рядом с собой свободную личность — любимую дочь Брунгильду. Как только он понял, что дочь взбунтовалась против его авторитета, выказала свою волю, показав, что повиновалась ему из чувства любви, а не долга, он ее покарал.

В тетралогии Вагнер поднял второй важнейший вопрос своего времени — о конституции, ограничении монархиче­ской власти. У композитора Вотан — это государство. Он превосходный правитель, и он связан законами. Он их сам утвердил и потому не может нарушить. И потому он несвободен. А человек, гражданин — наиболее свободен. Когда Вотан нарушает закон, на весь его род падает проклятие.

«Гибель богов» кончается всемирной катастрофой, в которую боги, ослепленные алчностью и другими пороками, вовлекли вселенную. Даже герои не спасли мир.

Вагнер создавал либретто «Кольца Нибелунга» на основе «Эдды», германо-скандинавских мифов IХ—ХI веков, но включил в него и мифотворчество других народов, в том числе греческих и кавказских: драконы, любовные напитки, проклятия, Гера — хранительница очага, всемогущий Зевс сосуществуют с выросшим в лесу Зигфридом. Прообразом свободного человека стал для Вагнера Михаил Бакунин, с которым он познакомился и подружился в Дрездене. То есть личные впечатления автора дополнили и обогатили древние сказания.

Спектакли «Кольца» Мариинского театра тоже отразили единство происхождения человечества, связь Севера и Юга.

Тетралогию Вагнера представляют в самом разнообразном виде: и как минималистский спектакль, и как этническое шоу. В Мариинском «Кольце» совмещаются минимализм с фольклорно-этническими чертами. Если иметь в виду, что мифы универсальны, то можно принять и разнородность костюмов, и условную символику каменных идолов. И компьютерный однообразный свет. Осетины, скандинавы, африканцы с раскрашенными лицами, пещерные жители в шкурах — все живут на сцене, не мешая друг другу.

Хотя, конечно, по сравнению с элегантной условностью постановщика «Золота Рейна» Йоханнеса Шаафа нынешная премьера Мариинского театра — это шаг назад. Жаль, что режиссура (режиссер-постановщик Владимир Мирзоев) не очень выразительна. Особенно разочаровывает отсутствие концепции, что прежде всего сказалось в создании образов героев и их взаимодействии на сцене. Очевидно, работа над тетралогией будет продолжаться. Главное — что она вошла в репертуар театра.

Интересно, за что возьмется театр теперь, наверное, время пришло увидеть на его сцене оперы таких компо­зиторов, как Берг, Яначек, Бриттен,  и про­изведения, созданные уже в конце
ХХ века и с успехом идущие на разных сценах мира.