ИЗ ГЛУБИНЫ (ПОЭЗИЯ)

ХЕРМАН ГОРТЕР

НАЧАЛО ПОЭМЫ «МАЙ»

Весна — и новых звуков перелив;

Пусть песнь моя звенит, как тот мотив,

Что слышался мне часто за окном

Ночным в старинном городке одном;

Был темен дом, но замерший канал

Еще небес свеченье отражал:

Последний отблеск светло-золотой

Сиял, не поглощенный чернотой.

И мальчик в дудку тонкую светло

Дул — и звучанье спело и цвело,

Подобно нежным вишням, ветерком

В немом саду колеблемым тайком.

По набережной сонной, по мостам

Шел мальчик, флейту поднося к устам, —

Мотив, что птичий голосок, звучал —

И просто радость жизни означал.

А старики за трапезой своей,

Внимая песне, улыбались ей;

И створку затворявшая рука

Вдруг отчего-то медлила слегка.

Вот так звени, напев мой новый! Есть

Одна, которой я хочу поднесть

Мой голос, дабы озарил черты

Ее и очи. Здравствуй! Это ты!

Ладонь и локоть чувствую. Клубясь,

Нас окружает звук — и крепнет связь;

И голос мой, как пламень в фонаре,

Горит во мне; из почек на коре

Бегут побеги, всё озеленив

Листвой, — и слышен новый перелив;

И юный принц — в золото-синем весь,

А вестник принцу выкликает весть.

* * *

Там стражи трубили в рога золотые,

И свет кувыркался на льду и сверкал,

Деревья искрились, как башни литые,

И ветер восточный косу отбивал.

От стоп ваших вьюжно взвивались метели,

Лазурь прожигалась пыланьем зениц,

И кудри парчой златотканой летели,

А руки — алеющей стаею птиц.

Глаза ваши жарко и юно сияли,

И кровь по сосудам бежала огнем;

На небе светила златые стояли —

И пенные тучи ходили на нем.

А холод пронзал, и под коркой хрустальной

Вода замерзала и стыли лучи;

И солнечный отсвет по глади зеркальной

От стужи не мог убежать, хоть кричи.

Борей, раздувая пунцовые щеки,

Трубил в золотые рога, их в руках

Сжимая; и столь были звуки глубоки,

Что лопнуло небо, рассыпавшись в прах.

И в мире, как в бело-лазоревой зале,

На снежность перины упали вы ниц —

И там златоглаво на пухе лежали, —

На пухе лебяжьем блаженно лежали,

                                                смеясь белозубо, царица цариц.

* * *

Был воздух желт, как желты хризантемы,

дул ветр златозеленый в атмосфере

туманной златоплавких горизонтов,

златою солнцедымкой замутненных.

Свет золотой в стране златосомненья,

где всюду-всюду — царское сомненье:

отчаянье златое, колебанье.

Сердца царили наши в этом злате,

глаза златели, что венца кристаллы.

* * *

В знойною темень хлебное поле черноседой копной

жаркоруко-ного-и-оче владело мной,

в спину толкал меня огненнопыльный пыл —

и наконец в свинец красноколючий свалил, —

и глаза мои кровотяжко перед одром висели

пикоколосой горячечной ночепостели.

* * *

Ах, я люблю тебя,

ты так мила, так мала,

в тебе так много тепла,

люблю я, люблю тебя. —

Глаза твои, рот и нос,

и щеки, и шелк волос,

и ухо, и прядки,

чуть-чуть в беспорядке.

Хотел бы тобой я стать,

но этому не бывать;

светящаяся, ты есть

то, что ты есть.

О да, я люблю тебя,

люблю так жадно тебя;

хотел бы высказать это,

но мне не высказать это.

* * *

Был пляж и тих и бел;

сидел я и глядел

на синь, смертельно тих, —

и ветер, да, утих.

Сидел я рядом с той,

пунцово-золотой,

чей облик чист и ал, —

да, солнца диск пылал.

Перевод Ирины Михайловой и Алексея Пурина

Херман Гортер (1864—1927) — поэт, филолог-классик, автор поэмы «Май» (1889), считающейся высшим достижением поэтов-«восьмидесятников». Его первый сборник «Стихи» (1890) шокировал публику. Рецензент газеты «Алхемейн Дахблад» назвал эти тексты «радикальной бессмыслицей», а многие нидерландские литературоведы долгое время считали их «нечленораздельным бормотанием». Перевел на нидерландский «Этику» Спинозы (1895). Занимался политической деятельностью. Вместе со своей единомышленницей поэтессой Хенриэттой Роланд Холст ван дер Схалк стоял у истоков коммунистической партии Нидерландов. Несколько раз встречался с Лениным. Участник 2-го конгресса Коминтерна (1920, Москва). В 1921 г. вышел из нидерландской компартии, которая казалась ему недостаточно радикальной.