ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

Галина Гампер

* * *

Снегом заткано декабрьское окно,

Но снаружи кто-то лунку продышал.

Чей-то глаз в ней просверкнул так зелено —

Видно, мимо пьяный ангел пролетал.

Кто же кроме — вдоль седьмого этажа?

По стеклу тихонько скрипнуло крыло,

Это знак, и я лечу за ним, дрожа…

Вот и Небо, а привыкнуть тяжело.

* * *

В крылатке рваной тучи мчался смерч
И гнул стволы, и заголял подолы
Дрожащим кронам, и белесоголым
Казался лес, ничком готовый лечь.
Тьма шла с залива дождевой стеной.
В ней вдруг являлся Иоанн Кронштадтский.
Святой ступал по водам, Божьей, братской
Любовью к нам сиял за пеленой.

* * *

Котел небес кипит, как в прачечной,
В парах лилового и синего,
На фоне зелени горячечной
Фонтанов лес белее инея.
Богов расплавленное золото —
Так свечи оплывают, маются…
И капли с веток — в полымь с холода —
Шипят и в ручейки сплетаются.

* * *

Выбросились в окна занавески,

Их подолы выкрутил Перун,

В магниевом распластавшись блеске,

Сам распался на десяток лун,

То есть молний — шаровых, готовых

Мир обрушить во вселенский хлам.

Может, чьим-то сделаться уловом

Миг спустя представится и нам.

* * *

Кентавры гульбищ, снов единороги…

И честь и нечисть — все сошлось в итоге

К предновогодью. Крошки-циркачи

Жонглируют то кольцами метели,

То мечут в небо белые мячи…

Мы разом друг на друга посмотрели,

Друг друга не узнав, — все альбиносы,

Все белолицы и снежноволосы.

Дракон нам гадок, трехголова выя.

Нас защищает только мимикрия.

* * *

А жизнь какая? Светло-темная,

И жар — не жар, скорей озноб,

Натянет тучу — ой, огромная,

А из нее — вдруг солнца сноп.

Оно само-то не покажется,

А только бросит сноп лучей.

В раж не впадай, недолго ражиться,

Слиняет вмиг до ста свечей.

Опять пиши, читай без роздыха,

И тьма — не тьма, и свет — не свет.

Какой там Дух? Хотя бы воздуха —

Так и того в заводе нет…

Перед иконой Андрея Юродивого

                                                   Памяти Андрея Крыжановского

Андрей Юродивый — твой незабвенный тезка,

Тебя во тьме его настигнул ген.

Держу свечу, жгут пальцы капли воска.

Перед иконой тихо встав с колен,

Я выйду, окунусь в твой «Звездный муравейник»

И наизусть припомню каждый стих.

То правду всем — юрод,

То сам в себе — келейник,

То вздором обуян, то свят и тих.

* * *

Теория невероятности —

Мой знак, и мне легко под ним.

Что год? Он канет в невозвратности,

Мы лишь осколки сохраним.

Пусть наши лица в них туманятся,

Огни тускнеют не спеша,

Останутся гримасы памяти,

Как росчерки карандаша.