ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

 

Татьяна Аверина

МИНИАТЮРЫ

ВИШНЯ

Облако пожелтело, его края намокли и остыли, а в небе видны клочья туч, которые пока почти неподвижны. На коре дерева — следы лягушачьих лап, обрывки паутины, вата. У корыта нет дна, рядом с ним несколько веников, лежащих с прошлого года, и книги.

Ствол вишни уже давно распилен, мякоть сожжена, ветки скреплены друг с другом проволокой, которая не ржавеет. Корни нужно высушить и хранить всю зиму в подвале дома на соседней улице.

Во дворе лужи, по крыльцу ходит ящерица, и на нее льет вода с крыши. Около таза остались вишневые косточки и огрызки яблок.

Когда пойдет дождь, все побелеет и найдутся остатки коры. Форточки уже не открываются от ветра, их петли смазывали керосином позавчера. Из сарая уже давно все вынесли, там осталось только несколько валенок со следами вишневого сока и гора яичной скорлупы.

Мыши неторопливо едят ягоды, их зубы скользят по влажной кожуре, они обжигают языки и вцепляются лапами в спинку дивана.

Стул, из которого торчат пружины, валяется в яме со вчерашнего дня.

ТИГР

Коснувшись шеи тигра, чувствуешь, как теплеют пальцы: мех почти свалялся и на ладони виден след от жира. Позвонки слишком подвижны, один из них легко можно вынуть.

Глаза полуприкрыты, сощуриться трудно, но зрачок скоро помутнеет, и зверь перестанет видеть охотников — выстрелов он и так уже давно не слышит. Сразу не заметишь, как сильно надорваны оба века, а ресницы еще больше потемнели и загнулись — на них налипает песок.

Горбинка на носу вспотела, от нее в воздух поднимается пар, который постепенно окутывает голову. С левой стороны мало усов — когда-то они были подожжены и огонь дошел до кожи. Трещины и выступы за ушами не прощупать.

Тигр совсем небольшой: он родился на Суматре и долго жил там.

Около хвоста дрожит капля — она изредка меняет цвет и не дает меху выпасть. Полосы на задних лапах седеют, шерсть вокруг линяет и вытирается, из-под когтей сыплется труха.

Тигр встает и медленно идет к океану — выпьет соленой воды, шкура заблестит, и он продолжит путь.

ЭСТОНИЯ

Булыжник начинает крошиться под ногами, пылинки уже набились в носок, и подошва треснула. Проходя по улице Пикк, толкаешь прохожих и заглядываешь в окна. Хочется разбить стекло и выкопать из ящика на окне несколько ирисов. Как только приблизишься к дому братства черноголовых, с крыши закапает краска и посыплется штукатурка.

В кафе на столах лужи, в которых плавают крошки, куски желе и красная смородина. Под столом лежат гвозди, а рядом с ними — два кота. До аптеки недалеко, но идти дальше почти нет сил.

По городу едет всадник в железных латах — продает дубленую кожу. На пороге дома для него поставлен котел с кашей и грибами. Улица Лай ближе к концу сужается, около телеги во дворе — гвоздика. Биение сердца замедлилось, так что пульс уже трудно прощупать. Увидеть во сне зайца или овцу предвещает нищенство.

Недалеко от Таллина есть водопад, иногда можно увидеть его дно. У моста — банки с медом, дрова, веники, у которых остро заточены прутья. У того, кто случайно увидит его дно, кружится голова и он падает в воду.

До деревни идти два километра, дорога все никак не кончается. На траве лежат варежки, кроты скоро разнесут их по норам и разорвут в клочья. Пятки сбились в кровь, между пальцами — земля и опилки.

В озере Харку купаться почти невозможно — берега заросли камышом и грунт очень мягкий. Лещи и щуки лежат у воды и сохнут. У одной рыбы крючок застрял в жабрах и выдернуть его можно только вместе с куском легкого. Ящик с бумагой и кусок копыта недавно зарыли в землю.

Крыша крайней избы почти провалилась. Тот, кто ходил по ней, разлил воск и постелил салфетки. В сенях у порога навалены ивовые прутья. На них лежит старик, который давно просит, чтобы открыли окна и двери. Девочка держит в руках чабрец, пучок цирцеи и ветку рябины. Их нужно поджечь и окурить камень. Дым проникнет во все щели, раздастся хруст, и станет темно.

СЕНТЯБРЬ

Вечером потерялось одиннадцать шашек и колпак, в котором скопились ягоды и труха. Шелковичные черви давно погибли, и то, что от них осталось, слегка подсушено и сложено в банку с трещинами по краям.

Доски, ленты и коробки долго плавали в море, но наконец их вынесло на берег. Веревка уже почти вытерлась, но продолжает опутывать ветви дерева, с которого падают шишки.

Птицы больше не подходят к кустам: их глаза заклеены липкой лентой, а в клювы напихана вата.

Недавно в деревне украли ирисы и зачем-то принесли сюда, покрасив желтым концы лепестков и вырезав на стеблях собак.

Голос все-таки пропадает, и на связках постепенно появляется пыль, а потом выступают вино и деготь.

Пройдет несколько часов, и придут люди с хворостом и щенками. Навес прохудился и накренился, по нему ползают муравьи, царапают дерево. Издалека видны языки пламени. Жареная рыба скатывается со сковороды и падает на песок. Трудно дождаться, когда сгорит беседка.

Никто уже не помнит, что позавчера был шторм.

ВЕСНА

На тротуаре около водосточной трубы стоит сапог, в который набили газету. С шестого этажа сыплются фантики и фундук. Под ногами почти не видно луж, только поребрик вымок и потемнел.

У входа в дом, где всегда много гостей, сидит девушка с таксой. Рядом с ними — мешки перьев, корзины с сыром и несколько серпов. Дождь будет нескоро, но нужно успеть спрятаться и закутать руки.

Через улицу — склад, там под валейками спят мыши и звучит кларнет. Стоит встать на коровью шкуру, и увидишь очертания башен, печатные станки, а потом булавки вонзятся под ногти, но кровь не потечет.

Котов медленно сдувает ветром, их мех начинает осыпаться, хлебные крошки попадают птице не в то горло, скоро рассветет, края облаков посинеют, но солнце не покажется.

Мальчик идет на второй этаж, забирает колчан, долго ищет стрелы, а потом сразу засыпает.

В переулке горит костер, и все задыхаются от дыма — в легких появляются пузыри, которые никогда не лопнут. Шубу забыли проветрить зимой,
и теперь она может развалиться на части.

ЯНВАРЬ

На гвоздях раскачиваются и скрипят планшеты без подкладки, из которых медленно высыпается песок. Если выдернуть несколько волосков из гривы льва, то это не будет заметно. Галка с подбитым глазом уже перестала скакать по спинке стула.

Звук ключа в замочной скважине почти разбудит тебя, а когда проснешься, увидишь, что стены постепенно белеют. На балконе ходят люди и стараются разговаривать вполголоса. В руках у каждого — по два бидона с талой водой.

Мешки с семенами так долго пылились в кладовке, что почти всё съели черви. Почему-то не осталось ни вилок, ни ножей. Снег не перестает идти уже неделю, и у ив обламываются ветки.

Вышиванье отложено, к нему потихоньку подбирается моль: ее лапы уже коснулись края холстины. Многое пропало: скалку последний раз видели месяц назад, а то и больше. За печью полно грязи и копоти.

Ты долго пролежишь на дне покрытой льдом реки.

Вилки оказались начищены до блеска и убраны в шкафы.

ШЕЯ

Недалеко от колодца рядом с ведром, на котором пять дней лежат сыроежки, сидит медведь.

Не так давно по траве стелился дым от его когтей, забиваясь в нос и разъедая веки. На плечах — перина с пятнами чая и джема, в кружку с сажей по краям сложили остатки манной каши и корни сельдерея. Вчера точили пилу, сурьмили зубцы, пеплом рисовали на рукоятке белок, червей и пчел, а потом она долго валялась за сараем.

Шерсть у основания черепа выдергивают долго, потому что не удается найти ножницы, к краям которых прилипли фольга и опилки.

Наконец голова отделена от тела, и ее можно вынести на чердак сушиться. Потом в ней будут хранить замки, свистульки, шахматы, вилки. Уши сразу же отрезаны и закопаны в землю у крыльца.

Шею рубят на четыре части, в каждой сверлят дырки и продергивают шнурок, а потом покрывают позвонки лаком.

МЕРГЕН

Когда снег сыплется три ночи подряд и ясно, что он никогда не растает, в шалаше медленно промокает ковер, под которым лежали зерна граната. Сокол пробует чистить клювом когти, но ничего не выходит, а засыпать тяжело. Халаты, веревки и миндаль убраны в рюкзаки, скоро они будут в недавно вырытой яме. Серьги можно красть тихо, даже не выдирая из ушей, а просто подцепляя крючком.

Еды остается на день, конина плесневеет и начинает блестеть, на яблоке — след от ножа, а под табуреткой горка соли. Сокол летает повсюду и ищет питье, в горле нарывы, Мерген каждое утро втирает в них топленое сало. Молоко в кастрюле покрывается льдом, пенка сверкает на солнце. В кармане позвякивают ракушки, которые остались со времен прошлого похода.

Через год сокол облысеет, перья сложат в лукошко с черникой, его чашка уже выброшена.

Странно, что Мерген ушел, забыв лук.

ЛЫЖИ

Когда входишь с улицы, пахнет йодом и подсолнечным маслом. Лампочка перегорела и стала качаться, вчера мы нарисовали на ее стекле гусеницу.

Плотник обжегся оловом и теперь плохо видит: левое глазное яблоко совсем пожелтело. Он пошел удить рыбу и почти поймал карпа.

Пластинка с опереттой «Сильва» лежит на тумбочке, Лиза отгрызает от нее край, и на языке выступает вода.

В хлеву слишком чисто, потому что прислуга убрала его и вывела овец в сад к ясеню.

Около поленницы вырыто углубление — там коробка с куклами в беретах из бархата. Вечером мимо плетня проходили батраки и умудрились совсем сломать его, подпилив. Чинить, разумеется, никто не собирался.

Вязать веники — дело утомительное, и плотник скоро это забросил, завалился спать, а потом пошел пропивать деньги, которые заплатили, чтобы он сделал лыжи.

Лиза осталась дома, сварила овсяную кашу, залила медом, поперчила сверх всякой меры и начала чинить радио.

СТРЕЛОЧНИК

У входа в будку на леске пять бусинок, а на ручке повешен замок. Стрелочник каждый вечер гуляет по путям, затем возвращается домой, ходит по кухне, вяжет рукавицы и к полуночи засыпает.

Стук в дверь все сильнее и сильнее, из нее выпадают гвозди, но открыть невозможно, только если есть клещи. Наконец стрелочник распахивает дверь и видит на пороге девушку, в руках у которой клетка с синицей и шкура лисы.

Они ужинают сыром и маслинами, топят печь и играют в шашки. Девушка всегда обыгрывает, а после рассказывает нескончаемую сказку про обезьяну, которая умела считать и слагать стихи.

Утром в будку входят три гуся, между перепонок на лапах у них застряла осока. Девушка убивает одного. Ощипывать очень тяжело: перья царапают пальцы.

Узнав о гибели гуся, стрелочник разозлился. Он приготовил напиток с корой дуба, предложил девушке, та попробовала и отравилась. Тело ее было положено в сундук и вынесено из будки.

ШЕХЕРЕЗАДА

Ты говоришь долго, не можешь остановиться уже третью ночь, а ком в горле все больше мешает дышать.

Шехерезаде хочется все время жить в царском дворце, считать монеты и воспитывать Дуньязаду, которая постепенно перестает ее слушаться.

Царь вернулся с охоты на барса, причесывает гребнем шкуру, грустно вздыхая. Ему забыли зашить карман, и оттуда падают деньги. Сегодня можно ничего не рассказывать, а устроиться на балконе пить воду с кедровыми орешками и наконец вышить ногу газели.

Отец девушек прислал из дома ящик с игрушками для Дуньязады, а мать нашила платков из шелка.

Шехерезада помнит лишь одну историю, которую можно растянуть на сто ночей — о сражении арабов с византийцами. Лучше рассказать о враче, который вылечил царя от проказы и поплатился за это.

Вечером Дуньязада решила пожарить утку, но масло зашипело, и она чуть не спалила полкухни: после того как пожар потушили, с потолка стали падать белые хлопья.

Шехерезаде обещали, что этой ночью она сможет отправиться на прогулку.

ЮВЕЛИР

Недавно ювелир завел помощника — одноглазого мальчика, который, глядя на кусок золота, может сказать, сколько он весит. По утрам прислуга кормит мальчика пловом и поит чаем с печеньем, потому что без завтрака он не соглашается работать.

Ювелиру нужно докончить подвески к завтрашнему дню, но для этого надо отыскать щипцы и придумать, где взять три недостающих аметиста.

Весь день ювелир ходил по лавкам, купил сыру, шлепанцы, оленьи рога, и наконец один торговец обещал показать аметисты и повел его по скользкой лестнице в подвал. С потолка свисали гроздья винограда и медные тазы. Несмотря на уговоры, торговец был не в силах расстаться с камнями, и ювелир ушел ни с чем. Во время его отсутствия мальчик вынул из подвески все камни и положил их в свой кошелек, а золото переплавил, и получилось несколько витых цепочек.

На рассвете пришли китаянки. Не увидев украшения, одна из них ударила ювелира по пальцам палкой с гвоздем на конце. Потом самая красивая из них выгнала ювелира из дому, и остаток своих дней он прожил в будке на рынке. Мальчика поселили в меньшей из комнат, обучили вязать и играть в кости.

 

Анастасия Скорикова

Цикл стихотворений (№ 6)

ЗА ЛУЧШИЙ ДЕБЮТ В "ЗВЕЗДЕ"

Павел Суслов

Деревянная ворона. Роман (№ 9—10)

ПРЕМИЯ ИМЕНИ
ГЕННАДИЯ ФЕДОРОВИЧА КОМАРОВА

Владимир Дроздов

Цикл стихотворений (№ 3),

книга избранных стихов «Рукописи» (СПб., 2023)

Подписка на журнал «Звезда» оформляется на территории РФ
по каталогам:

«Подписное агентство ПОЧТА РОССИИ»,
Полугодовой индекс — ПП686
«Объединенный каталог ПРЕССА РОССИИ. Подписка–2024»
Полугодовой индекс — 42215
ИНТЕРНЕТ-каталог «ПРЕССА ПО ПОДПИСКЕ» 2024/1
Полугодовой индекс — Э42215
«ГАЗЕТЫ И ЖУРНАЛЫ» группы компаний «Урал-Пресс»
Полугодовой индекс — 70327
ПРЕССИНФОРМ» Периодические издания в Санкт-Петербурге
Полугодовой индекс — 70327
Для всех каталогов подписной индекс на год — 71767

В Москве свежие номера "Звезды" можно приобрести в книжном магазине "Фаланстер" по адресу Малый Гнездниковский переулок, 12/27

Михаил Толстой - Протяжная песня
Михаил Никитич Толстой – доктор физико-математических наук, организатор Конгрессов соотечественников 1991-1993 годов и международных научных конференций по истории русской эмиграции 2003-2022 годов, исследователь культурного наследия русской эмиграции ХХ века.
Книга «Протяжная песня» - это документальное детективное расследование подлинной биографии выдающегося хормейстера Василия Кибальчича, который стал знаменит в США созданием уникального Симфонического хора, но считался загадочной фигурой русского зарубежья.
Цена: 1500 руб.
Долгая жизнь поэта Льва Друскина
Это необычная книга. Это мозаика разнообразных текстов, которые в совокупности своей должны на небольшом пространстве дать представление о яркой личности и особенной судьбы поэта. Читателю предлагаются не только стихи Льва Друскина, но стихи, прокомментированные его вдовой, Лидией Друскиной, лучше, чем кто бы то ни было знающей, что стоит за каждой строкой. Читатель услышит голоса друзей поэта, в письмах, воспоминаниях, стихах, рассказывающих о драме гонений и эмиграции. Читатель войдет в счастливый и трагический мир талантливого поэта.
Цена: 300 руб.
Сергей Вольф - Некоторые основания для горя
Это третий поэтический сборник Сергея Вольфа – одного из лучших санкт-петербургских поэтов конца ХХ – начала XXI века. Основной корпус сборника, в который вошли стихи последних лет и избранные стихи из «Розовощекого павлина» подготовлен самим поэтом. Вторая часть, составленная по заметкам автора, - это в основном ранние стихи и экспромты, или, как называл их сам поэт, «трепливые стихи», но они придают творчеству Сергея Вольфа дополнительную окраску и подчеркивают трагизм его более поздних стихов. Предисловие Андрея Арьева.
Цена: 350 руб.
Ася Векслер - Что-нибудь на память
В восьмой книге Аси Векслер стихам и маленьким поэмам сопутствуют миниатюры к «Свитку Эстер» - у них один и тот же автор и общее время появления на свет: 2013-2022 годы.
Цена: 300 руб.
Вячеслав Вербин - Стихи
Вячеслав Вербин (Вячеслав Михайлович Дреер) – драматург, поэт, сценарист. Окончил Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии по специальности «театроведение». Работал заведующим литературной частью Ленинградского Малого театра оперы и балета, Ленинградской областной филармонии, заведующим редакционно-издательским отделом Ленинградского областного управления культуры, преподавал в Ленинградском государственном институте культуры и Музыкальном училище при Ленинградской государственной консерватории. Автор многочисленных пьес, кино-и телесценариев, либретто для опер и оперетт, произведений для детей, песен для театральных постановок и кинофильмов.
Цена: 500 руб.
Калле Каспер  - Да, я люблю, но не людей
В издательстве журнала «Звезда» вышел третий сборник стихов эстонского поэта Калле Каспера «Да, я люблю, но не людей» в переводе Алексея Пурина. Ранее в нашем издательстве выходили книги Каспера «Песни Орфея» (2018) и «Ночь – мой божественный анклав» (2019). Сотрудничество двух авторов из недружественных стран показывает, что поэзия хоть и не начинает, но всегда выигрывает у политики.
Цена: 150 руб.
Лев Друскин  - У неба на виду
Жизнь и творчество Льва Друскина (1921-1990), одного из наиболее значительных поэтов второй половины ХХ века, неразрывно связанные с его родным городом, стали органически необходимым звеном между поэтами Серебряного века и новым поколением питерских поэтов шестидесятых годов. Унаследовав от Маршака (своего первого учителя) и дружившей с ним Анны Андреевны Ахматовой привязанность к традиционной силлабо-тонической русской поэзии, он, по существу, является предтечей ленинградской школы поэтов, с которой связаны имена Иосифа Бродского, Александра Кушнера и Виктора Сосноры.
Цена: 250 руб.
Арсений Березин - Старый барабанщик
А.Б. Березин – физик, сотрудник Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе в 1952-1987 гг., занимался исследованиями в области физики плазмы по программе управляемого термоядерного синтеза. Занимал пост ученого секретаря Комиссии ФТИ по международным научным связям. Был представителем Союза советских физиков в Европейском физическом обществе, инициатором проведения конференции «Ядерная зима». В 1989-1991 гг. работал в Стэнфордском университете по проблеме конверсии военных технологий в гражданские.
Автор сборников рассказов «Пики-козыри (2007) и «Самоорганизация материи (2011), опубликованных издательством «Пушкинский фонд».
Цена: 250 руб.
Игорь Кузьмичев - Те, кого знал. Ленинградские силуэты
Литературный критик Игорь Сергеевич Кузьмичев – автор десятка книг, в их числе: «Писатель Арсеньев. Личность и книги», «Мечтатели и странники. Литературные портреты», «А.А. Ухтомский и В.А. Платонова. Эпистолярная хроника», «Жизнь Юрия Казакова. Документальное повествование». br> В новый сборник Игоря Кузьмичева включены статьи о ленинградских авторах, заявивших о себе во второй половине ХХ века, с которыми Игорь Кузьмичев сотрудничал и был хорошо знаком: об Олеге Базунове, Викторе Конецком, Андрее Битове, Викторе Голявкине, Александре Володине, Вадиме Шефнере, Александре Кушнере и Александре Панченко.
Цена: 300 руб.
Национальный книжный дистрибьютор
"Книжный Клуб 36.6"

Офис: Москва, Бакунинская ул., дом 71, строение 10
Проезд: метро "Бауманская", "Электрозаводская"
Почтовый адрес: 107078, Москва, а/я 245
Многоканальный телефон: +7 (495) 926- 45- 44
e-mail: club366@club366.ru
сайт: www.club366.ru

Почта России