ПОЭЗИЯ И ПРОЗА
Павел
Шаров
* * *
Достоевскому
Есть ли Бог или нет, ну какой же я штабс-
капитан?! Я Кастальский не пробовал шнапс.
Я Ничто, из которого Нечто
выползает на свет, погружая во тьму
мир, а я в нем живу, и на Нечто мне — тьфу!
Есть ли Бог?.. Вот об этом и речь-то.
Есть ли Бог или нет? Да какой в этом толк,
если жизнь мне дана под проценты и в долг?!
Я рожден на Ивана Купалу.
И для матери я — тот волшебный цветок,
обманувший надежды: За что меня
Бог
покарал?!. Мне бы штабс-капитану
глянуть прямо в глаза... Бога нет. Но Он есть.
«Ну какой же я штабс-капитан?!» —
это весть.
Не вопрос, а ответ — Весть Благая.
Только люди (и сам я — типичный пример)
на горбах своих тащат одних лишь химер,
спотыкаются, изнемогая.
Не посланье (ведь я не апостол) — стихи
я пишу. Искупить не надеюсь грехи.
Но надеюсь, хоть что-то исправил
я в себе. Из криницы-кириллицы речь
пью — никак не напьюсь. Мне бы душу сберечь.
Бога нет? Ну какой же я Павел?!
* * *
А мы с тобою заняты друг другом —
и мир глядит с волненьем и с испугом.
Какое дело до влюбленных нас
ему в вечерний предзакатный час
меж волком и собакой? На колени
он просится — в углах роятся тени, —
мир жмется к нам, боясь навек пропасть.
Не мы часть мира. Этот мир лишь часть
нас — и по праву первородства
мы в мире, как в ребенке, ищем сходства
с собою, ибо нами этот мир
рожден, и тем так дорог он и мил.
Но мы умрем — и мир родим загробный.
До нас с тобой лишь Хаос первородный
существовал, но появились мы —
и тьмы миров: Свет отделен от Тьмы.
* * *
Тебя тревожит тень былого —
давно утраченное слово,
как переход из мрака в свет.
Ты должен вновь велосипед
изобрести — пусть даже в ямбе
четырехстопном, лишь бы к лампе
стремился гений-мотылек, —
он так отчаянно далек,
ему не хватит жизни краткой,
чтобы к тебе — кто ты такой? —
слететь и, вспыхнув над тетрадкой,
лечь огнекрылою строкой.
* * *
Жизнь на горбу своем несу,
удерживая на весу
сознанье между сном и явью,
старею, счет веду годам.
Но упаду в себя — представлю,
как мы — космический Адам
и Ева — с общей сердцевиной
сольемся навсегда, единой
Душою станем, что объяла
собой Вселенную, — конца
не будет ей, как нет начала, —
и в этом промысел Творца.