ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

Павел Шаров

* * *

                                                            Достоевскому

Есть ли Бог или нет, ну какой же я штабс-

капитан?! Я Кастальский не пробовал шнапс.

Я Ничто, из которого Нечто

выползает на свет, погружая во тьму

мир, а я в нем живу, и на Нечто мне — тьфу!

Есть ли Бог?.. Вот об этом и речь-то.

Есть ли Бог или нет? Да какой в этом толк,

если жизнь мне дана под проценты и в долг?!

Я рожден на Ивана Купалу.

И для матери я — тот волшебный цветок,

обманувший надежды: За что меня Бог

покарал?!. Мне бы штабс-капитану

глянуть прямо в глаза... Бога нет. Но Он есть.

«Ну какой же я штабс-капитан?!» — это весть.

Не вопрос, а ответ — Весть Благая.

Только люди (и сам я — типичный пример)

на горбах своих тащат одних лишь химер,

спотыкаются, изнемогая.

Не посланье (ведь я не апостол) — стихи

я пишу. Искупить не надеюсь грехи.

Но надеюсь, хоть что-то исправил

я в себе. Из криницы-кириллицы речь

пью — никак не напьюсь. Мне бы душу сберечь.

Бога нет? Ну какой же я Павел?!

* * *

А мы с тобою заняты друг другом —

и мир глядит с волненьем и с испугом.

Какое дело до влюбленных нас

ему в вечерний предзакатный час

меж волком и собакой? На колени

он просится — в углах роятся тени, —

мир жмется к нам, боясь навек пропасть.

Не мы часть мира. Этот мир лишь часть

нас — и по праву первородства

мы в мире, как в ребенке, ищем сходства

с собою, ибо нами этот мир

рожден, и тем так дорог он и мил.

Но мы умрем — и мир родим загробный.

До нас с тобой лишь Хаос первородный

существовал, но появились мы —

и тьмы миров: Свет отделен от Тьмы.

* * *

Тебя тревожит тень былого —

давно утраченное слово,

как переход из мрака в свет.

Ты должен вновь велосипед

изобрести — пусть даже в ямбе

четырехстопном, лишь бы к лампе

стремился гений-мотылек, —

он так отчаянно далек,

ему не хватит жизни краткой,

чтобы к тебе — кто ты такой? —

слететь и, вспыхнув над тетрадкой,

лечь огнекрылою строкой.

* * *

Жизнь на горбу своем несу,

удерживая на весу

сознанье между сном и явью,

старею, счет веду годам.

Но упаду в себя — представлю,

как мы — космический Адам

и Ева — с общей сердцевиной

сольемся навсегда, единой

Душою станем, что объяла

собой Вселенную, — конца

не будет ей, как нет начала, —

и в этом промысел Творца.