БЕГУЩЕЙ СТРОКОЙ
Бенгт Янгфельдт. Язык есть Бог.
Заметки об Иосифе Бродском. Пер. со шведского Бенгта Янгфельдта. — М.: Астрель.
CORPUS, 2012.
Иосифу Бродскому, как и всем
смертным — и в отличие от большинства положительных персонажей хорошей литературы,
— случалось говорить глупости.
«Мне хотелось бы, чтобы
Горбачев вел себя как просвещенный тиран, — говорил он. — Он мог бы расширить
свою просветительскую деятельность до неслыханных пределов: я бы на его месте
начал с того, что опубликовал на страницах „Правды“ Пруста. Или Джойса. Так он
действительно смог бы поднять культурный уровень страны».
Мотивы некоторых решений Бродского,
как почти у любого литератора, бывали недостаточно высоки.
«Когда в мае 1991-го ему
предложили стать поэтом-лауреатом Соединенных Штатов (должность при Библиотеке
Конгресса), он согласился по двум причинам: во-первых, он не хотел, чтобы пост
занял другой кандидат, как он мне объяснил, не называя конкретного имени;
во-вторых...»
Бродскому иногда изменяло
чувство такта. В интервью для шведской прессы, глядя в глаза шведскому
слависту, он ввернул:
— Вообще, я думаю, что самые
умные люди — это поляки. И это всегда так было. Это единственные европейцы в некотором роде.
Бродский бывал
высокомерен до грубости. Однажды в гостях спросил какую-то
молодую женщину, чем она занимается, — и, «когда та ответила, что она
писательница, он спросил, с чего она взяла, что у нее к этому есть
способности». Это особенно несимпатичный эпизод; ни Сьюзен Зонтаг, о нем
рассказавшая, ни Бенгт Янгфельдт, ее цитирующий, не
помнят (или как будто не помнят), что этим самым вопросом донимал когда-то
самого Бродского советский суд.
Бродский нехорошо говорил
по-английски; когда волновался — то иной раз настолько нехорошо, что слушатели
его докладов не понимали ни слова.
Английские стихи Бродского,
похоже, не прекрасны; во всяком случае, не всем британским критикам нравятся.
Рецензия Кристофера Рида на сборник «To Urania» (1988) озаглавлена: «Великая
американская катастрофа». Крейг Рейн, разбирая посмертно изданные сборники
англоязычных стихов и эссе Бродского, обозвал его «посредственностью
мирового масштаба».
Философские максимы Бродского
образуют конструкцию, основанную «на цепи силлогизмов, каждый из которых
спорен». Утверждения типа: поэт — инструмент языка; или: эстетика выше этики —
не обязательно считать истинными; Дж. М. Кутзее, например, оспаривает их
довольно убедительно; а Лев Лосев объясняет чрезмерную категоричность Бродского
«отсутствием формального образования, в частности лигвистического».
Все это не очень-то приятно
читать (а Бенгту Янгфельдту, наверное, — писать), но кто же виноват: это
говорят о Бродском разные другие, а Б. Я. старается по мере возможности
возразить; главное смягчающее обстоятельство (да не смягчающее, а просто
главное, в свете которого все остальное — ерунда): Бродский же был поэт.
Да, кстати: а какой он был
поэт?
Бенгт Янгфельдт думает: это был
русский Оден. И Бродский сам признавался:
— Вы знаете, дело в том, что я
иногда думаю, что я — это он. Разумеется, этого не надо говорить, писать,
иначе меня отовсюду выгонят и запрут...
«Духовное родство с Оденом, —
пишет Б. Я., — привело к такому близкому отождествлению, что иногда
действительно трудно установить границы между цитатами из Одена и оригинальным
текстом Бродского».
Еще раз:
«Бродский знал Одена наизусть, и
в некоторых случаях формулы последнего вошли почти буквально в плоть его
собственных произведений, сознательно или бессознательно».
Вообще-то, эти две фразы, будь
они подкреплены хотя бы дюжиной примеров, могли бы кого-нибудь вроде меня
по-настоящему огорчить. К счастью, Бенгт Янгфельдт ограничивается
одним-единственным: начало такого-то доклада, прочитанного Бродским, — «чистый
парафраз» такой-то реплики из такой-то поэмы Одена.
Аналогия, однако,
представляется Бенгту Янгфельдту крайне существенной:
«...защищая Одена, Бродский
защищал самого себя — он ведь был Оден. У этих двух поэтов действительно много
сходных черт — и в поэтике, и в технике стиха, и в жанровом многообразии.
Влияние или конгениальность? И то и другое».
Что тут скажешь? А ничего и не
скажешь. Продолжение этого разговора возможно только в кругу людей, равно
отлично разбирающихся как в английской, так и в русской поэзии. Боюсь, узок
этот круг. Читатели книги Бенгта Янгфельдта войдут не все. Меня не примут
точно. Об У.-Х. Одене я знаю не больше, чем написано в этой же книге: «рано
состарился из-за злоупотребления амфетамином, алкоголем и табаком» и в
последние десятилетия «считался поэтом, растратившим свою поэтическую мощь».
Ну и как Бродский представлял
себе эту мощь:
— ...в русской поэзии был
человек, были два или три автора, которые более или менее, если их сложить
вместе, могли бы дать Одена. Это Вяземский и Алексей Константинович Толстой. Из
них двоих могло бы получиться что-то именно в этом роде.
Что-то занятное, да. Оба были
антилирики. Ни тот ни другой не был гений. Пасьянс не
сходится, хоть убейте. Все четыре короля — из разных колод.
А книга Бенгта Янгфельдта —
очень ценная. Практически безупречная. Биография Бродского (экзотическая, советская
половина ее) изложена так ясно
и кратко, что лучше просто нельзя. Мир идей Бродского (политических и прочих)
представлен достаточно полно. Мемуарные фрагменты держат дистанцию, но
исполнены сочувствия.
И так тщательно выровнен тон.
Так тщательно, что, если бы эту
книгу написал посторонний Бродскому человек — обыкновенный
высококвалифицированный зарубежный славист, да еще из молодых, — все было бы
более чем в порядке.
А не тот, кто потратил на
Бродского значительную часть своей жизни — литературной и личной. Не тот, кто
проговаривается: «В личном плане я, можно сказать, чуть ли не расшибся о его
стихи и прозу, так они потрясли меня...»
То-то и оно, что потрясли.
Тождеством звука и смысла. Которое ведь забывается. И действие гипноза проходит
скорей, чем жизнь. Поэт оказывается — если все как следует припомнить и
сообразить — совсем не похож на свои стихи. Тексты становятся просто текстами.
Подлежат оценке, переоценке, уценке, — а это разочарование, это утрата.
Тогдашнего будущего нет нигде — и в них тоже. Похоже, что его и не было. Что-то
такое, очень печальное, случилось с первыми читателями Александра Блока. И
может случиться с нами. Я, например, все собираюсь в
последний раз перечитать подряд все стихи Иосифа Бродского — и боюсь. Теперь —
и подавно: вдруг примерещатся князь Вяземский и граф Толстой А. К. в обратном
переводе.
А впрочем, вполне возможно, что
это моя пустая выдумка и для Бенгта Янгфельдта все не так. Просто у него такой
объективный ум и спокойный характер. Довелось лет десять подряд наблюдать
вблизи интересное явление природы — профессиональный долг требует от ученого
описать его беспристрастно и всесторонне.
Непременно, непременно
отметить, что Бродский был очень умен. Например, он написал:
«...то, что вы называете
„коммунизмом“, было человеческим падением, а не политической проблемой. Это
была человеческая проблема, проблема нашего вида, и потому она имеет затяжной
характер».
И он предугадал — в 1983 году!
— что Перестройка (если она будет) кончится реставрацией «политического и, если
угодно, нравственного климата николаевской России».
А еще он сказал нечто самое
важное:
— Существует критерий
человеческого поведения и всего остального, который дается не обществом, а
создается литературой или историей литературы.
Я думаю, что люди должны себя вести как литературные герои, а не как герои
нашего времени.
Воспоминания о Корнее
Чуковском. Состав. и коммент.
Е. Ц. Чуковской, Е. В. Ивановой. — М.: Никея, 2012.
Тут тоже почему-то не обойтись
без цитаты из Бродского:
И громоздкая письменность с
ревом
идет на слом,
Никому не
давая себя прочесть.
Кто-кто, а Корней Чуковский
знал, как любят читатели производить над писателями (не над
естествоиспытателями! не над композиторами! не над живописцами!)
беспощадную мыслительную операцию, называемую: «понимать». Собственно говоря,
он сам — лучший критик — научил русскую публику этой забаве и приучил
к ней. Решать писателя, как кроссворд. Как шараду. Выводить «жизнь и
творчество» из одной какой-нибудь цветной запятой — а потом сводить к яркой
точке.
Больше всего он боялся, что это
проделают с ним. И на каждого из окружавших смотрел
как на потенциального мемуариста — то есть врага. Сам был мемуарист. Выработал
сложную, неумолимо последовательную систему самозащиты.
Ведь что значит — понять человека
(а писатель — тоже человек до некоторой степени)? Это невозможно, если не
угадать или не подслушать, что сам этот человек думает о себе. Тут и бери его тепленьким. Немного смешным, как
все.
Стало быть, самое главное —
никому никогда ни за что не проронить про это ни единого
серьезного слова. Если все-таки не выдержал — пережить любого, кому
проронил. И постоянно притворяться, что постоянно притворяешься. А слог
привязать к наивной такой, искренней ноте — одной и той же.
Никому не дал прочесть себя. А
т. н. советская власть никому не дала вовремя прочесть лучшие его книги.
Загадочный человек-гора. До чего большая гора — уже почти никому не видно.
До чего загадочный человек —
можете лишний раз убедиться. Его стратегия оказалась безукоризненной. Уж на что
опрощающий, снижающий жанр — «воспоминания о». Какого хочешь
сочинителя низведут в персонажи. Но только не Корнея Чуковского. Он
остается литературным героем. Центром блестящих текстов, проникнутых
изумлением.
Один называется: «Памяти
детства». Другой — «Белый волк». Третий — «Талант жизни». Авторы: Лидия
Чуковская; Евгений Шварц; Павел Бунин.
Много и других — содержательных
и достоверных документов. Из каких обычно состоят качественные сборники
воспоминаний. Но только этот — благодаря этим троим авторам — не позволяет вам
решить, дочитав, что итог подведен.
«Он был окружен как бы вихрями,
делающими жизнь возле него почти невозможной. Находиться в его пределах в
естественном положении было немыслимо, как в урагане посреди пустыни. И, к
довершению беды, вихри, сопутствующие ему, были ядовиты».
«Потому ли, что он всегда, при
всем своем интересе к людям, ощущал непоправимость одиночества? Потому ли, что
изначально не верил в любые другие способы глубокого общения с людьми, кроме
как через искусство? И всего себя подчинял труду? Потому ли, наконец, что
униженность, испытанная им в юности, навсегда искривила его доверие к другим и
к себе? Отучила от прямоты? Почему бы там ни было, а дружбы его отличались
неровностью, взрывчатостью; другом его оставался только тот человек, кто в
состоянии оказывался беззлобно переносить отливы. Отливы чего? Не то чтобы
симпатии, но пристрастного, сосредоточенного внимания...»
«...с пафосом читает: „Муж
хлестал меня узорчатым, вдвое сложенным ремнем...“
Я. Втрое
надо было...
К. И. (как
бы останавливаясь с разбега, тупо на меня смотрит). Что — втрое?.. Кто —
втрое?
Я.
Ремень... ремень втрое сложить — может, помогло бы?..
К. И. (с
нехорошим знанием). Едва ли...»
Не надейтесь, голубчики. Не на
такого напали. Корнея Чуковского вам не понять. Он не для этого. В крайнем
случае, можете восхищаться.
Самуил
Лурье
| |
|
|
Подписка на журнал «Звезда» оформляется на территории РФ по каталогам:
«Подписное агентство ПОЧТА РОССИИ»,
Полугодовой индекс — ПП686
«Объединенный каталог ПРЕССА РОССИИ. Подписка–2022»
Полугодовой индекс — 42215
ИНТЕРНЕТ-каталог «ПРЕССА ПО ПОДПИСКЕ» 2022/1
Полугодовой индекс — Э42215
«ГАЗЕТЫ И ЖУРНАЛЫ» группы компаний «Урал-Пресс»
Полугодовой индекс — 70327
Для всех каталогов подписной индекс на год — 71767
|
В Москве свежие номера "Звезды" можно приобрести в книжном магазине "Фаланстер" по адресу Малый Гнездниковский переулок, 12/27
Новые книги издательства "Журнал «Звезда»": |
В издательстве журнала «Звезда» вышел третий сборник стихов эстонского поэта Калле Каспера «Да, я люблю, но не людей» в переводе Алексея Пурина. Ранее в нашем издательстве выходили книги Каспера «Песни Орфея» (2018) и «Ночь – мой божественный анклав» (2019). Сотрудничество двух авторов из недружественных стран показывает, что поэзия хоть и не начинает, но всегда выигрывает у политики.
Цена: 150 руб.
Жизнь и творчество Льва Друскина (1921-1990), одного из наиболее значительных поэтов второй половины ХХ века, неразрывно связанные с его родным городом, стали органически необходимым звеном между поэтами Серебряного века и новым поколением питерских поэтов шестидесятых годов. Унаследовав от Маршака (своего первого учителя) и дружившей с ним Анны Андреевны Ахматовой привязанность к традиционной силлабо-тонической русской поэзии, он, по существу, является предтечей ленинградской школы поэтов, с которой связаны имена Иосифа Бродского, Александра Кушнера и Виктора Сосноры.
Цена: 250 руб.

А.Б. Березин – физик, сотрудник Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе в 1952-1987 гг., занимался исследованиями в области физики плазмы по программе управляемого термоядерного синтеза. Занимал пост ученого секретаря Комиссии ФТИ по международным научным связям. Был представителем Союза советских физиков в Европейском физическом обществе, инициатором проведения конференции «Ядерная зима». В 1989-1991 гг. работал в Стэнфордском университете по проблеме конверсии военных технологий в гражданские.
Автор сборников рассказов «Пики-козыри (2007) и «Самоорганизация материи (2011), опубликованных издательством «Пушкинский фонд».
Цена: 250 руб.

Литературный критик Игорь Сергеевич Кузьмичев – автор десятка книг, в их числе: «Писатель Арсеньев. Личность и книги», «Мечтатели и странники. Литературные портреты», «А.А. Ухтомский и В.А. Платонова. Эпистолярная хроника», «Жизнь Юрия Казакова. Документальное повествование». br>
В новый сборник Игоря Кузьмичева включены статьи о ленинградских авторах, заявивших о себе во второй половине ХХ века, с которыми Игорь Кузьмичев сотрудничал и был хорошо знаком: об Олеге Базунове, Викторе Конецком, Андрее Битове, Викторе Голявкине, Александре Володине, Вадиме Шефнере, Александре Кушнере и Александре Панченко.
Цена: 300 руб.

В книге впервые публикуются стихотворения Алексея Пурина 1976-1989 годов.
Алексей Арнольдович Пурин (1955, Ленинград) — поэт, эссеист, переводчик.
С 1989 г. заведует отделом поэзии, а с 2002 г. также и отделом критики петербургского журнала «Звезда». В 1995–2009 гг. соредактор литературного альманаха «Urbi»
(Нижний Новгород — Прага — С.-Петербург; вышли в свет шестьдесят два выпуска).
Автор двух десятков стихотворных сборников (включая переиздания) и трех книг
эссеистики. Переводит голландских (в соавторстве с И. М. Михайловой) и немецких
поэтов, вышли в свет шесть книг переводов. Лауреат премий «Северная Пальмира»
(1996, 2002), «Честь и свобода» (1999), журналов «Новый мир» (2014) и «Нева» (2014).
Участник 32-го ежегодного Международного поэтического фестиваля в Роттердаме
(2001) и др. форумов. Произведения печатались в переводах на английский, голландский, итальянский, литовский, немецкий, польский, румынский, украинский,
французский и чешский, в т. ч. в представительных антологиях.
Цена: 130 руб.

Михаил Петрович Петров, доктор физико-математических наук, профессор, занимается исследованиями в области управляемого термоядерного синтеза, главный научный сотрудник Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе. Лауреат двух Государственных премий СССР. В 1990 – 2000 работал приглашенным профессором в лабораториях по исследованию управляемого термоядерного синтеза в Мюнхене (ФРГ), Оксфорде (Великобритания) и Принстоне (США), Научный руководитель работ по участию ФТИ в создании Международного термоядерного реактора.
В книге «Огонь небесный» отражен незаурядный опыт не только крупного ученого, но и писателя, начинавшего литературный путь еще в начале шестидесятых. В нее вошли рассказы тех лет, воспоминания о научной работе в Англии и США, о дружбе с Иосифом Бродским, кинорежиссером Ильей Авербахом и другими незаурядными людьми ленинградской культуры.
Цена: 300 руб.

Мириам Гамбурд - известный израильский скульптор и рисовальщик, эссеист, доцент Академии искусств Бецалель в Иерусалиме, автор первого в истории книгопечатания альбома иллюстраций к эротическим отрывкам из Талмуда "Грех прекрасен содержанием. Любовь и "мерзость" в Талмуде Мидрашах и других священных еврейских книгах".
"Гаргулья" - собрание прозы художника, чей глаз точен, образы ярки, композиция крепка, суждения неожиданны и парадоксальны. Книга обладает всеми качествами, привлекающими непраздного читателя.
Цена: 400 руб.
Калле Каспер (род. в 1952 г.) — эстонский поэт,
прозаик, драматург, автор пяти стихотворных книг
и нескольких романов, в том числе эпопеи «Буриданы»
в восьми томах и романа «Чудо», написанного
на русском. В переводе на русский язык вышла
книга стихов «Песни Орфея» (СПб., 2017).
Алексей Пурин (род. в 1955 г.) — русский поэт, эссеист,
переводчик, автор семи стихотворных книг, трех книг
эссеистики и шести книг переводов.
Цена: 130 руб.

Алексей Арнольдович Пурин (1955, Ленинград) — поэт, эссеист, переводчик.
С 1989 г. заведует отделом поэзии, а с 2002 г. также и отделом критики петербургского журнала «Звезда». В 1995–2009 гг. соредактор литературного альманаха «Urbi»
(Нижний Новгород — Прага — С.-Петербург; вышли в свет шестьдесят два выпуска).
Автор двух десятков стихотворных сборников (включая переиздания) и трех книг
эссеистики. Переводит голландских (в соавторстве с И. М. Михайловой) и немецких
поэтов, вышли в свет шесть книг переводов. Лауреат премий «Северная Пальмира»
(1996, 2002), «Честь и свобода» (1999), журналов «Новый мир» (2014) и «Нева» (2014).
Участник 32-го ежегодного Международного поэтического фестиваля в Роттердаме
(2001) и др. форумов. Произведения печатались в переводах на английский, голландский, итальянский, литовский, немецкий, польский, румынский, украинский,
французский и чешский, в т. ч. в представительных антологиях.
В книге впервые публикуются ранние стихотворения автора.
Цена: 130 руб.

Эта книга посвящена одному из творцов «серебряного века», авангардному преобразователю отечественной сцены, режиссеру, драматургу, теоретику и историку театра Николаю Николаевичу Евреинову (1879-1953). Она написана его братом, доктором технических наук, профессором Владимиром Николаевичем Евреиновым (1880-1962), известным ученым в области гидравлики и гидротехники. После смерти брата в Париже он принялся за его жизнеописание, над которым работал практически до своей кончины. Воспоминания посвящены доэмигрантскому периоду жизни Николая Евреинова, навсегда покинувшего Россию в 1925 году. До этого времени общение братьев было постоянным и часто происходило именно у Владимира, так как он из всех четверых братьев и сестер Евреиновых оставался жить с матерью, и его дом являлся притягательным центром близким к семье людей, в том числе друзей Николая Николаевича - Ю. Анненкова, Д. Бурлюка, В.Каменского, Н. Кульбина, В. Корчагиной-Алексан-дровской, Л. Андреева, М. Бабенчикова и многих других. В семье Евреиновых бережно сохранились документы, фотографии, письма того времени. Они нашли органичное место в качестве иллюстраций, украшающих настоящую книгу. Все они взяты из домашнего архива Евреиновых-Никитиных в С.-Петербурге. Большая их часть публикуется впервые.
Цена: 2000 руб.

Книга Леонида Штакельберга «Пасынки поздней империи» состоит из одной большой повести под таким же названием и нескольких документальных в основе рассказов-очерков «Призывный гул стадиона», «Камчатка», «Че», «Отец». Проза Штакельберга столь же своеобразна, сколь своеобразным и незабываемым был сам автор, замечательный рассказчик. Повесть «пасынки поздней империи» рассказывает о трудной работе ленинградских шоферов такси, о их пассажирах, о городе, увиденном из окна машины.
«Призывный гул стадиона» - рассказ-очерк-воспоминание о ленинградских спортсменах, с которыми Штакельбергу довелось встречаться. Очерк «Отец» - подробный и любовный рассказ об отце, научном сотруднике Института имени Лесгафта, получившем смертельное ранение на Ленинградском фронте.
Цена: 350 руб.
Круглый стол «Власть слова и слово власти» посвящен одному из самых драматических социокультурных событий послевоенного времени – Постановлению Оргбюро ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград» 1946 г.
Цена: 100 руб.
На сайте «Издательство "Пушкинского фонда"»
Национальный книжный дистрибьютор "Книжный Клуб 36.6"
Офис: Москва, Бакунинская ул., дом 71, строение 10
Проезд: метро "Бауманская", "Электрозаводская"
Почтовый адрес: 107078, Москва, а/я 245
Многоканальный телефон: +7 (495) 926- 45- 44
e-mail: club366@club366.ru
сайт: www.club366.ru
|