ПОЭЗИЯ И ПРОЗА
Василий
Бетаки
* * *
...вдруг стало видимо далеко во все концы света.
Гоголь
Смесь окон, статуй, лиц, и улиц, и картин...
Вот так из зала в зал среди времен ходи ты —
А если век на век немного накатил,
То кажется, что их края слегка размыты.
...И был невнятен мир — и был всегда в
дали,
И был огромен мир, и требовал отваги —
Тут даже корабли немногое смогли:
На карте — близко все. Но это — лист бумаги!
«Охота к перемене мест» бьет в барабан,
Немногим удалось на вкус ее отведать,
Ведь там, где год в пути потратил Магеллан,
Едва успеешь ты два раза пообедать!
В какой-то краткий клип стеснились даже сны...
Вез почту пакетбот — недели две как будто!
А мы с тобой нимало не удивлены,
Что марка и конверт в музей почти сданы,
И на твое письмо ответ — через минуту.
Тонкие плоскости кадров секут друг друга,
Чуть подрагивая, но никого не тесня,
От сложности силуэтов слегка звеня,
И кажется — решена квадратура круга:
Пестрыми перекрестками разрезаны города,
Улицы — веерами во все стороны света,
Неуследима озорных площадей чехарда,
А переулки — их разменная монета.
В смешенье греческих кратер и римских чаш
Несходство абрисов сотрется непременно:
Пизанской башни крен не отличим от крена
Той меловой скалы, глядящейся в Ла-Манш...
Уж триста с лишним лет мы раздвигаем мир,
А он — сжимается: все оказалось рядом!
В одно лицо слились Наполеон и Кир,
А вакханалию легко смешать с парадом.
И суть не в том, чтоб дергать струны ветхих лир,
Да из почтения к заболтанным балладам
Листать старинный том, зачитанный до дыр, —
А в том, что взгляд легко смыкается со
взглядом...
ТАМ (Коктебель,
1938 г.)
И море Черное, витийствуя, шумит,
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
О. М.
Я в этой комнате мальчишкой ночевал,
Не зная ни о чем, — ни этих строчек даже...
Меня не грохот волн с постели подымал,
Не тот прибой, а тихий голос тети Маши:
Что стыд — так долго спать, что чайник, мол, вскипел,
Что чайкам сухарей пора снести, и взяться
За книжки, и что вот отец уже успел,
Пока валяюсь я, два раза искупаться.
Да, к морю головой стоял кривой топчан.
И где-то в восемь лет — ну как мне знать такое, —
Что эта комнатка бывала по ночам
Каютой корабля, отчалившего к Трое!
Баллада южного леса
Где зелень заменила
стены
И где лесам равны сады
И все цветет
одновременно —
Не знают запахи вражды —
Базилику смешали с мятой
Ветра, гуляя меж холмов,
А по верхам — узор
косматый:
Барокко пробковых дубов.
Под облачком кривым и
белым
Подкрылья красные
пестрят:
Фламинго так, от не фиг делать, —
Зазря дублируют закат,
Прозрачный, как стихи, в которых
Нет смысла заднего у
слов, —
И возвышается над
вздором
Барокко пробковых дубов.
Пейзаж без басенной морали,
Без философской чепухи:
Природу просто пронизали
Звучаньем ветровым
стихи.
Среди кривых сплетенных
сучьев,
В мельканье беличьих
хвостов,
Еще узорней, ярче, лучше
Барокко пробковых
дубов...
Как можно, сударь, здесь
быть хмурым,
Где приютил несчетных
сов
Шедевр лесной
архитектуры —
Барокко пробковых лесов?
