СОВРЕМЕННАЯ ПРОЗА

 

Ласло  Дарваши

По обе стороны забора

4 ноября 1956 года в четырнадцать часов тридцать две минуты пополудни крестьянин Дёрдь Антал Кечкеш убивает из ружья двух советских солдат: сержанта Колюкова, который получает пулю в спину и тут же умирает, а также Михаила Давыдовича Захина, последний резко оборачивается, услышав первый грохот, и ему выстрелом раскурочивает живот. Захин еще несколько минут недоумевающе, с почти детским удивлением смотрит на венгерского крестьянина, а потом падает. Сегодня воскресенье, погода — чуть холоднее обычного.

По дороге обратно на хутор Кечкеша сопровождает теплый южный ветер. В тот же день, рано утром человек, вернувшийся из недолгой поездки в Россию, рассказывает по радио, как сформировалось новое правительство. Тот, кто хочет навести порядок в гигантском мусорном баке, называемом всемирной историей, увязнет в грязи по уши, а уж если при этом еще изображать любовь к ближнему, вонять будет за версту, как от лжепророков, которые верят, будто «толпа», «нация» и «страна» — понятия женского рода и, следовательно, с ними можно выпить шампанского, пофлиртовать, повальсировать в лунном свете, а потом отыметь. Вот только нищету приручить невозможно.

Захину восемнадцать, он еще не знал женщин, но, мастурбируя, уже не испытывает мучительного стыда. Именно поэтому, хотя выстрел и оказывается смертельным, юноша не умирает сразу, но откидывается на спину. Неделю тому назад Захин и Колюков сбежали из своего подразделения, прихватив две винтовки, по нескольку полных обойм да пару кусков черного хлеба. Они не знают пословицы «нет худа без добра», но все равно отправляются в путь по дороге, которая в конце концов упирается в мазанку, поставленную еще прадедом Дёрдя Антала Кечкеша. Дома только жена крестьянина и его пятилетняя дочь. Хозяйка как раз опускает деревянную ложку кустарного производства в золотистый перкельт из пестрого петуха, когда до ее слуха доносится знакомый скрип садовой калитки. Время неспокойное, по радио постоянно транслируют песни, значит, в стране беда. Муж вот тоже задерживается. Снова скрипит калитка. Наконец-то вернулся! Женщина улыбается. Двое русских сначала расправляются с девочкой, играющей во дворе, а затем с женой Кечкеша — она трясет головой точно сумасшедшая, никак не может поверить. Хватает двух выстрелов. В этот момент сам Кечкеш стоит у печального распятия на перекрестке, плечо у Иисуса отломано. До хутора пять минут ходьбы. Крестьянин смотрит вверх: в небе угрожающе клубятся облака. Видно, как небо опускается. От пролетающей над головой стаи ворон отделяется небольшая группа птиц, спускается ниже, разворачивается и летит в обратном направлении, в сторону заката. Этого оказывается достаточно, чтобы мужчина понял: произошло нечто, от человеческой воли не зависящее. Он бросается бежать. Эржике валяется в холодной грязи, точно свернутая набок кукла из кукурузного початка. Жена прислонилась к стене, словно присела отдохнуть, и удерживает спиной огромное кровавое пятно. Из дома слышится нервная русская речь. Кечкеш направляется в амбар, роется в кукурузе, вытаскивает из-под груды початков ружье, заряжает его. Ружье два дня назад принес старший сын соседа: спрячьте, сказал, пригодится еще. Старший сын соседа оказался не прав, ведь теперь это его «еще» не имеет смысла. Это не месть — всего лишь логичное продолжение цепи событий. Кечкеш расстреливает весь запас, у Захина с каждым вздохом в уголке рта пузырится кровавая пена. Ему так больно, что он даже не страдает. Захин — последний, кто еще жив, не считая Кечкеша, поэтому крестьянин выносит табурет и пристраивается рядом с упавшим навзничь юношей. «Почему?» — спрашивает он по-русски, нагибается, чтобы расслышать ответ. После войны он провел четыре года в русском лагере, где какой-то мужчина, из тех, кого один писатель, зырянин по происхождению, он еще потом покончит жизнь самоубийством, упорно называл надзирателями, дал ему такую затрещину, что Кечкеш оглох на левое ухо. «Не знаю», — шепчет Захин. Он и правда не знает. Потому, наверное, что настоящие убийцы никогда этого не знают. Сегодня воскресенье, погода — чуть холоднее обычного. В среду в кострах перед будапештскими книжными лавками брошюры Сталина и Жданова жгли вместе с книгами Гоголя, Толстого и Достоевского. Захин слышал об этих писателях, но никогда их не читал. Циники на это скажут, мол, когда дом охватывает пламя, вместе горят и белый остролист, и рыжая черепица, и красное дерево, и изъеденные жучком грязные дрова. Циники правы, но если дом сгорает дотла, порог, обратите внимание, даже после самого страшного пожара остается нетронутым. А ведь тепло — точно такая же демократиче­ская данность, как и слой золы. Где-то после заката Захин испускает последний вздох, унося с собой картину: венгерский крестьянин глубоко затягивается сигаретой и смотрит на него так, будто хочет заживо сопроводить его в неведомое. Захин хочет что-то сказать, но смерть приходит во­время. Кечкеш закапывает семью в дальнем углу сада. Земля поддается легко, весной ее уже один раз копали ради червивой картошки с маленькими клубнями. Над могильными холмиками крестьянин ставит два маленьких креста, затем бормочет молитву, сам не зная зачем и кому. Как тот, кто уже не может плакать, потому что не чувствует бремени неба. С этим тоже связана одна история. Однажды в лагере один надзиратель с внимательным взглядом спросил у Кечкеша, что бы тот предпочел, если бы мог выбирать? «Грязь», — ответил венгр и пристально посмотрел на надзирателя. Грязь. «Правда, хочешь?» — спросил второй и прицелился из пистолета. Яму для русских крестьянин выкапывает по другую сторону забора, всего в нескольких метрах от жены с дочерью.

В начале мая на хутор к Кечкешу, раскидывая грязь по сторонам, въезжает джип. Из машины вылезают двое в ватниках и один в гражданском. Поступило анонимное заявление, согласно которому крестьянин в какой-то из зимних месяцев хладнокровно расправился с собственной семьей. Детальное расследование, проведенное по всей деревне, быстро подтверждает правоту заявителя. Находят отмеченные крестами холмики, разлага­ющиеся в холодной земле трупы. Следователя в гражданском тошнит, он грязно бранится. За забором уже решают не копать. Тогда же сослуживцы Захина сообщают матери солдата, что ее сын, которого за это время произвели в старшие сержанты, пал смертью храбрых в борьбе с фашистами. Кечкеша приговаривают к смерти через повешение, и восьмого января 1957 года приводят приговор в исполнение. Последнее желание крестьянина остается невыполненным.

 

Перевод Оксаны Якименко

Елена Бердникова

Площадь восстания. Роман (№ 8)

Михаил Ефимов

Парамонов-85 (№ 5)

Дягилев. Постскриптум (№ 8)

Юлий Рыбаков

На моем веку. Главы из книги (№ 4—6)

Алексей Комаревцев

Цикл стихотворений (№ 10)

ЗА ЛУЧШИЙ ДЕБЮТ В "ЗВЕЗДЕ"

Данила Крылов

Цикл стихотворений (№ 1)

Подписка на журнал «Звезда» оформляется на территории РФ
по каталогам:

«Подписное агентство ПОЧТА РОССИИ»,
Полугодовой индекс — ПП686
«Объединенный каталог ПРЕССА РОССИИ. Подписка–2024»
Полугодовой индекс — 42215
ИНТЕРНЕТ-каталог «ПРЕССА ПО ПОДПИСКЕ» 2024/1
Полугодовой индекс — Э42215
«ГАЗЕТЫ И ЖУРНАЛЫ» группы компаний «Урал-Пресс»
Полугодовой индекс — 70327
ПРЕССИНФОРМ» Периодические издания в Санкт-Петербурге
Полугодовой индекс — 70327
Для всех каталогов подписной индекс на год — 71767

В Москве свежие номера "Звезды" можно приобрести в книжном магазине "Фаланстер" по адресу Малый Гнездниковский переулок, 12/27

Владимир Дроздов - Рукописи. Избранное
Владимир Георгиевич Дроздов (род. в 1940 г.) – поэт, автор книг «Листва календаря» (Л., 1978), «День земного бытия» (Л., 1989), «Стихотворения» (СПб., 1995), «Обратная перспектива» (СПб., 2000) и «Варианты» (СПб., 2015). Лауреат премии «Северная Пальмира» (1995).
Цена: 200 руб.
Сергей Вольф - Некоторые основания для горя
Это третий поэтический сборник Сергея Вольфа – одного из лучших санкт-петербургских поэтов конца ХХ – начала XXI века. Основной корпус сборника, в который вошли стихи последних лет и избранные стихи из «Розовощекого павлина» подготовлен самим поэтом. Вторая часть, составленная по заметкам автора, - это в основном ранние стихи и экспромты, или, как называл их сам поэт, «трепливые стихи», но они придают творчеству Сергея Вольфа дополнительную окраску и подчеркивают трагизм его более поздних стихов. Предисловие Андрея Арьева.
Цена: 350 руб.
Ася Векслер - Что-нибудь на память
В восьмой книге Аси Векслер стихам и маленьким поэмам сопутствуют миниатюры к «Свитку Эстер» - у них один и тот же автор и общее время появления на свет: 2013-2022 годы.
Цена: 300 руб.
Вячеслав Вербин - Стихи
Вячеслав Вербин (Вячеслав Михайлович Дреер) – драматург, поэт, сценарист. Окончил Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии по специальности «театроведение». Работал заведующим литературной частью Ленинградского Малого театра оперы и балета, Ленинградской областной филармонии, заведующим редакционно-издательским отделом Ленинградского областного управления культуры, преподавал в Ленинградском государственном институте культуры и Музыкальном училище при Ленинградской государственной консерватории. Автор многочисленных пьес, кино-и телесценариев, либретто для опер и оперетт, произведений для детей, песен для театральных постановок и кинофильмов.
Цена: 500 руб.
Калле Каспер  - Да, я люблю, но не людей
В издательстве журнала «Звезда» вышел третий сборник стихов эстонского поэта Калле Каспера «Да, я люблю, но не людей» в переводе Алексея Пурина. Ранее в нашем издательстве выходили книги Каспера «Песни Орфея» (2018) и «Ночь – мой божественный анклав» (2019). Сотрудничество двух авторов из недружественных стран показывает, что поэзия хоть и не начинает, но всегда выигрывает у политики.
Цена: 150 руб.
Лев Друскин  - У неба на виду
Жизнь и творчество Льва Друскина (1921-1990), одного из наиболее значительных поэтов второй половины ХХ века, неразрывно связанные с его родным городом, стали органически необходимым звеном между поэтами Серебряного века и новым поколением питерских поэтов шестидесятых годов. Унаследовав от Маршака (своего первого учителя) и дружившей с ним Анны Андреевны Ахматовой привязанность к традиционной силлабо-тонической русской поэзии, он, по существу, является предтечей ленинградской школы поэтов, с которой связаны имена Иосифа Бродского, Александра Кушнера и Виктора Сосноры.
Цена: 250 руб.
Арсений Березин - Старый барабанщик
А.Б. Березин – физик, сотрудник Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе в 1952-1987 гг., занимался исследованиями в области физики плазмы по программе управляемого термоядерного синтеза. Занимал пост ученого секретаря Комиссии ФТИ по международным научным связям. Был представителем Союза советских физиков в Европейском физическом обществе, инициатором проведения конференции «Ядерная зима». В 1989-1991 гг. работал в Стэнфордском университете по проблеме конверсии военных технологий в гражданские.
Автор сборников рассказов «Пики-козыри (2007) и «Самоорганизация материи (2011), опубликованных издательством «Пушкинский фонд».
Цена: 250 руб.
Игорь Кузьмичев - Те, кого знал. Ленинградские силуэты
Литературный критик Игорь Сергеевич Кузьмичев – автор десятка книг, в их числе: «Писатель Арсеньев. Личность и книги», «Мечтатели и странники. Литературные портреты», «А.А. Ухтомский и В.А. Платонова. Эпистолярная хроника», «Жизнь Юрия Казакова. Документальное повествование». br> В новый сборник Игоря Кузьмичева включены статьи о ленинградских авторах, заявивших о себе во второй половине ХХ века, с которыми Игорь Кузьмичев сотрудничал и был хорошо знаком: об Олеге Базунове, Викторе Конецком, Андрее Битове, Викторе Голявкине, Александре Володине, Вадиме Шефнере, Александре Кушнере и Александре Панченко.
Цена: 300 руб.
На сайте «Издательство "Пушкинского фонда"»


Национальный книжный дистрибьютор
"Книжный Клуб 36.6"

Офис: Москва, Бакунинская ул., дом 71, строение 10
Проезд: метро "Бауманская", "Электрозаводская"
Почтовый адрес: 107078, Москва, а/я 245
Многоканальный телефон: +7 (495) 926- 45- 44
e-mail: club366@club366.ru
сайт: www.club366.ru

Почта России