Денис Датешидзе
* * *
Над землей убогой повисла тьма.
И звезда — как будто кулон
У луны на шее. Везде дома.
Сколько тихих окон кругом!
И не видно лиц, и не слышно дрязг,
Словно все — просты и чисты.
На шоссе грузовой замирает лязг...
Я ничуть не лучше, чем ты.
Нам, по сути, не о чем говорить,
И в тождественности своей
Ни спасти друг друга, ни одарить.
Только время пройдет быстрей.
Хорошо... Страстей остывает зуд,
Хоть гаси их, хоть не гаси.
Только несколько странных, других
минут.
И огни рубиновые мелькнут
Уезжающего такси.
* * *
Летают птицы над землею
На фоне городской стены, —
Во всем равны
между собою,
Почти ничем не стеснены...
Луч, отразившийся от окон,
Слепя, не искривит полет;
Провисший тонкий провод током
Их — прикоснувшихся — не бьет.
И вон одна присела метко,
Застыла там... И вновь летит...
И дела до того ей нет, кто
За ней бессмысленно следит —
И знает: темы эти птичьи
Довольно-таки не новы;
Но в легком, странном безразличьи
Нейдет вопрос из головы:
«Зачем так много птиц?..» И каждой
Дана одна и та же стать —
Нырять в холодный ветер влажный,
Снижаясь, крылья распускать...
* * *
Не станет ничего... И только яркий
свет,
Летящий никуда сквозь миллионы лет...
Но что же значит «лет»? — Кто выстроит
их в ряд?
И что же значит «свет»? — Для света
нужен взгляд!
Миг жизни чьей-нибудь (и в том числе —
моей)
Тех миллионов лет несчитанных длинней,
Что будут течь, когда останется от нас
Лишь звездный, в пустоте взрывающийся
газ!
И если выбирать, то муха на стекле
Сложнее и важней, чем — в мерзлой этой
мгле,
Где выгоревших звезд изглажены следы —
Новорожденный блеск сгустившейся
звезды.
Чего ж тебе еще?! — Прими благую
весть...
Тебя не будет? — Как?! — Ты безусловно есть!
Не значат ничего ни плотность, ни
объем.
А время — только мысль в сознании
твоем.
* * *
...И, никого не утешая,
Висит Медведица Большая.
И Малая — чуть-чуть левей.
Я знаю, прав был Птолемей —
Мы в центре бытия!.. Людей
Каких угодно предпочту —
Вот этих, безразлично-встречных,
В их развлечениях беспечных
За всю тщету и суету —
Сиянью россыпей предвечных...
— За все про все. Как тот татарин,
Что щедро Чеховым подарен
(Река. Сибирь.
Баркаса стук...), —
За полчаса любви готовый
Всю жизнь промучиться — до новой,
Где, видимо, не будет мук.
* * *
Женский голос в пустом переулке:
«Андрей! Андрей!»
Вот спустился бы, может быть, чем-то
помог бы ей?
Темнота. Три пятнадцать. — Ищет
подростка мать?
Например... Но пока дойдешь, перестанет
звать.
Да и чем тут поможешь? — Глупо кричать
вдвоем.
Шарить, что ли, в кустах с фонариком
под дождем?
Если б знала, куда идти, то уже нашла
б...
А еще вспоминается: роза... И тот араб
За спиной продавщицы. — Ларек, летний
день, жара.
И жаровня с шавермой;
будучи пьян с утра
(И представив, как душно внутри!), я
вручил ей: на,
Не грусти! — И она засмеялась,
удивлена.
А еще через день снова кофе свернул
купить, —
Без малейших намерений, просто хотелось
пить.
И — ни тени улыбки. Какой-то брезгливый
тон.
Знать, араб дома задал ей жару за мой
бутон.
Так что лучше... Но нынче любая смешна
мораль.
Жаль, что трудно признаться уже даже в
том, что жаль,
Что не жаль никого. — А для тех
инициатив
Нет, тем более, места. И голос давно
затих.
Мне никак не понять, равнодушен ли шум
дождя,
Или, скажем, «участлив»? — За всеми
впотьмах следя.
Или каждый решает сам. — Не сойтись в
одном.
Или — то, и другое, и третье... Потом,
потом…
* * *
Человеку судьба — родиться и умереть.
В интервале — как люди советовали
всегда —
Долго строить-сажать-рожать, и
болеть-стареть;
По возможности не причиняя другим
вреда,
Посещая по праздникам церковь или
мечеть...
Все равно, как ни взглянешь, в итоге —
печально. М-да...
Пожилой жизнелюб ободряет: держись! не
ной!
Столько радостей! — пользуйся тем, что
тебе дано.
«Carpe diеm!..» А если окажется: нет иной,
Тем прекраснее эта. И хватит с
тебя одной.
Вообще-то и тех и других — на любой
покрой —
Аргументов полным-полно.
Суть не в счастье!.. Большого не надо
уже ума,
Чтобы вяло отметить, что счастье —
фантом реклам.
Вот служить бы хоть ложным, но целям!
(Принять Ислам
И в составе бригады шахидов взрывать дома?..)
Впрочем, делай что хочешь... Скоро
опять зима.
Равнодушно спешат прохожие по делам.
* * *
Когда б небосвод не подернуло сплошь
Холодной осеннею тучей,
На резвую бабочку был бы похож
Кружащийся листик летучий.
Он бьется в стекло, словно хочет
увлечь!
И даже — скользящий
по плитам
Фасада — наверно, довьется, чтоб лечь
На крыши чешуйчатый битум...
Но ветра порыв — и другие опять
Вспорхнули с пожухлой березы...
Как видишь, ни грамма не смею отнять
От сумрачной правды и прозы,
И сам одолеть не мечтаю давно
Оков притяженья и тренья.
И все-таки сладко, что листьям дано
Минутное это паренье!..
А нам-то?..
А нам-то — пусть вспомнится, как
В прощаниях — песнях и одах —
Торжественна тяжесть — «наш гордый
„Варяг”»,
В неласковых тающий
водах...
* * *
Капли воды высыхают на плотной ткани
С мягким шипеньем — под действием
утюга.
Чайник бурлит, и темнеет настой в
стакане,
Ровно сияет вольфрамовая дуга.
Музыка, в магнитофоне крутясь, играет,
Грузовики мимо дома, гремя, ползут.
Где-то на электростанции выгорает
Скапливавшийся за тысячи лет мазут...
Нам повезло, и досталась в удел
растрата.
Чести, конечно, немного, зато —
комфорт.
Небо вечернее низко и розовато.
Сдавленный зимними тучами город — горд,
Полон движенья
и шума, тепла и света...
Если когда-то глобальный наступит крах,
Тем, безотчетное, ярче сверканье это!..
Разве душа не обласкана, не согрета? —
Будет что вспомнить, блуждая в иных
мирах.
* * *
Я так хотел бы поблагодарить
Без всякого подтекста и подвоха
За то, что мы умеем говорить!..
Хоть этим даром пользуемся плохо.
И все же, кроме этого, увы,
Мы больше ничего и не умеем;
И будем жить, пока не онемеем, —
Отчасти, может быть, уже мертвы...
Тем более, какая благодать —
Не беспокоя беспросветных истин,
Почти что
вторя шелестящим листьям,
С приятелем давнишним поболтать!
И кстати, неизвестно, что важней —
Возможно, «форме» служит «содержанье»,
И наши мысли — лишь для поддержанья
Модальностей, склонений и корней.
А в общем, это
вовсе не к тому,
Как дорожим великим и могучим —
Которому прилично не обучен
Ни я, ни ты... И я тебя пойму.
* * *
Дело к ночи. Луна золотая
Появилась. Темнеет восток.
Может быть, мы уйдем, не страдая,
И останется несколько строк —
Чистых-чистых,
без порчи и брака,
Вроде форм идеальных, лекал...
Чтобы призраки наши из мрака
Кто-нибудь иногда выкликал.