Денис Датешидзе

* * *

Над землей убогой повисла тьма.

И звезда — как будто кулон

У луны на шее. Везде дома.

Сколько тихих окон кругом!

И не видно лиц, и не слышно дрязг,

Словно все — просты и чисты.

На шоссе грузовой замирает лязг...

Я ничуть не лучше, чем ты.

Нам, по сути, не о чем говорить,

И в тождественности своей

Ни спасти друг друга, ни одарить.

Только время пройдет быстрей.

Хорошо... Страстей остывает зуд,

Хоть гаси их, хоть не гаси.

Только несколько странных, других минут.

И огни рубиновые мелькнут

Уезжающего такси.

* * *

Летают птицы над землею

На фоне городской стены, —

Во всем равны между собою,

Почти ничем не стеснены...

Луч, отразившийся от окон,

Слепя, не искривит полет;

Провисший тонкий провод током

Их — прикоснувшихся — не бьет.

И вон одна присела метко,

Застыла там... И вновь летит...

И дела до того ей нет, кто

За ней бессмысленно следит —

И знает: темы эти птичьи

Довольно-таки не новы;

Но в легком, странном безразличьи

Нейдет вопрос из головы:

«Зачем так много птиц?..» И каждой

Дана одна и та же стать —

Нырять в холодный ветер влажный,

Снижаясь, крылья распускать...

* * *

Не станет ничего... И только яркий свет,

Летящий никуда сквозь миллионы лет...

Но что же значит «лет»? — Кто выстроит их в ряд?

И что же значит «свет»? — Для света нужен взгляд!

Миг жизни чьей-нибудь (и в том числе — моей)

Тех миллионов лет несчитанных длинней,

Что будут течь, когда останется от нас

Лишь звездный, в пустоте взрывающийся газ!

И если выбирать, то муха на стекле

Сложнее и важней, чем — в мерзлой этой мгле,

Где выгоревших звезд изглажены следы —

Новорожденный блеск сгустившейся звезды.

Чего ж тебе еще?! — Прими благую весть...

Тебя не будет? — Как?! — Ты безусловно есть!

Не значат ничего ни плотность, ни объем.

А время — только мысль в сознании твоем.

* * *

...И, никого не утешая,

Висит Медведица Большая.

И Малая — чуть-чуть левей.

Я знаю, прав был Птолемей —

Мы в центре бытия!.. Людей

Каких угодно предпочту —

Вот этих, безразлично-встречных,

В их развлечениях беспечных

За всю тщету и суету —

Сиянью россыпей предвечных...

— За все про все. Как тот татарин,

Что щедро Чеховым подарен

(Река. Сибирь. Баркаса стук...), —

За полчаса любви готовый

Всю жизнь промучиться — до новой,

Где, видимо, не будет мук.

* * *

Женский голос в пустом переулке: «Андрей! Андрей!»

Вот спустился бы, может быть, чем-то помог бы ей?

Темнота. Три пятнадцать. — Ищет подростка мать?

Например... Но пока дойдешь, перестанет звать.

Да и чем тут поможешь? — Глупо кричать вдвоем.

Шарить, что ли, в кустах с фонариком под дождем?

Если б знала, куда идти, то уже нашла б...

А еще вспоминается: роза... И тот араб

За спиной продавщицы. — Ларек, летний день, жара.

И жаровня с шавермой; будучи пьян с утра

(И представив, как душно внутри!), я вручил ей: на,

Не грусти! — И она засмеялась, удивлена.

А еще через день снова кофе свернул купить, —

Без малейших намерений, просто хотелось пить.

И — ни тени улыбки. Какой-то брезгливый тон.

Знать, араб дома задал ей жару за мой бутон.

Так что лучше... Но нынче любая смешна мораль.

Жаль, что трудно признаться уже даже в том, что жаль,

Что не жаль никого. — А для тех инициатив

Нет, тем более, места. И голос давно затих.

Мне никак не понять, равнодушен ли шум дождя,

Или, скажем, «участлив»? — За всеми впотьмах следя.

Или каждый решает сам. — Не сойтись в одном.

Или — то, и другое, и третье... Потом, потом…

* * *

Человеку судьба — родиться и умереть.

В интервале — как люди советовали всегда —

Долго строить-сажать-рожать, и болеть-стареть;

По возможности не причиняя другим вреда,

Посещая по праздникам церковь или мечеть...

Все равно, как ни взглянешь, в итоге — печально. М-да...

Пожилой жизнелюб ободряет: держись! не ной!

Столько радостей! — пользуйся тем, что тебе дано.

«Carpe diеm!..» А если окажется: нет иной,

Тем прекраснее эта. И хватит с тебя одной.

Вообще-то и тех и других — на любой покрой —

Аргументов полным-полно.

Суть не в счастье!.. Большого не надо уже ума,

Чтобы вяло отметить, что счастье — фантом реклам.

Вот служить бы хоть ложным, но целям! (Принять Ислам

И в составе бригады шахидов взрывать дома?..)

Впрочем, делай что хочешь... Скоро опять зима.

Равнодушно спешат прохожие по делам.

* * *

Когда б небосвод не подернуло сплошь

Холодной осеннею тучей,

На резвую бабочку был бы похож

Кружащийся листик летучий.

Он бьется в стекло, словно хочет увлечь!

И даже — скользящий по плитам

Фасада — наверно, довьется, чтоб лечь

На крыши чешуйчатый битум...

Но ветра порыв — и другие опять

Вспорхнули с пожухлой березы...

Как видишь, ни грамма не смею отнять

От сумрачной правды и прозы,

И сам одолеть не мечтаю давно

Оков притяженья и тренья.

И все-таки сладко, что листьям дано

Минутное это паренье!..

А нам-то?..

А нам-то — пусть вспомнится, как

В прощаниях — песнях и одах —

Торжественна тяжесть — «наш гордый „Варяг”»,

В неласковых тающий водах...

* * *

Капли воды высыхают на плотной ткани

С мягким шипеньем — под действием утюга.

Чайник бурлит, и темнеет настой в стакане,

Ровно сияет вольфрамовая дуга.

Музыка, в магнитофоне крутясь, играет,

Грузовики мимо дома, гремя, ползут.

Где-то на электростанции выгорает

Скапливавшийся за тысячи лет мазут...

Нам повезло, и досталась в удел растрата.

Чести, конечно, немного, зато — комфорт.

Небо вечернее низко и розовато.

Сдавленный зимними тучами город — горд,

Полон движенья и шума, тепла и света...

Если когда-то глобальный наступит крах,

Тем, безотчетное, ярче сверканье это!..

Разве душа не обласкана, не согрета? —

Будет что вспомнить, блуждая в иных мирах.

* * *

Я так хотел бы поблагодарить

Без всякого подтекста и подвоха

За то, что мы умеем говорить!..

Хоть этим даром пользуемся плохо.

И все же, кроме этого, увы,

Мы больше ничего и не умеем;

И будем жить, пока не онемеем, —

Отчасти, может быть, уже мертвы...

Тем более, какая благодать —

Не беспокоя беспросветных истин,

Почти что вторя шелестящим листьям,

С приятелем давнишним поболтать!

И кстати, неизвестно, что важней —

Возможно, «форме» служит «содержанье»,

И наши мысли — лишь для поддержанья

Модальностей, склонений и корней.

А в общем, это вовсе не к тому,

Как дорожим великим и могучим —

Которому прилично не обучен

Ни я, ни ты... И я тебя пойму.

* * *

Дело к ночи. Луна золотая

Появилась. Темнеет восток.

Может быть, мы уйдем, не страдая,

И останется несколько строк —

Чистых-чистых, без порчи и брака,

Вроде форм идеальных, лекал...

Чтобы призраки наши из мрака

Кто-нибудь иногда выкликал.