ВОЙНА И ВРЕМЯ

Василий  Христофоров

В Германии с нетерпением ждали
начала похода Красной армии

События сентября 1939 г., предыстория, подготовка, поход Красной армии в Западную Украину и Западную Белоруссию в сентябре—октябре 1939 г. и его последствия отражены во многих книгах и статьях, посвященных Второй мировой и Великой Отечественной войнам, а также истории международных отношений ХХ в.

За прошедшие 70 лет историография этого события прошла несколько этапов, что связано как с изменениями в официальных подходах к проблеме, так и во взглядах авторов публикаций.

В зарубежной историографии, прежде всего Великобритании, Франции, США, ФРГ, польские события, как правило, трактовались как новый раздел Польши между Германией и Советским Союзом.

В то же время советская историография полностью оправдывала действия СССР. Вступление Красной армии в восточные районы Польши называлось в советской историографии «освободительным походом», доказывались его правомерность и необходимость. Эта точка зрения высказана в таких фундаментальных исследованиях, как «История Великой Отечественной войны Совет­ского Союза. 1941—1945»¹, «История Второй мировой войны.1939—1945»², ­в работах академика А. М. Самсонова «Вторая мировая война. 1939—1945»³ ­и «Крах фашистской агрессии»⁴.

В 1989—1991 гг., после признания в СССР и России секретных протоколов к пакту Молотова—Риббентропа, их официального осуждения и нового освещения польских событий 1939 г. ситуация в советской и современной российской историографии изменилась. Мнения авторов разделились.

В очерках истории российской внешней разведки польские события названы «операцией по освобождению территорий Западной Украины и Западной Белоруссии»⁵.

В исследовании, проведенном коллективом авторов под руководством Г. Ф. Кривошеева и опубликованном в 2001 г., также говорится об освободительном походе Красной армии в Западную Украину и Западную Белоруссию⁶.

В популярной настольной энциклопедии Britanika о польских событиях говорится, что «вторжение в Польшу в 1939 г. Советского Союза и Германии форсировало Вторую мировую войну»⁷.

В 3-м томе издания «Мировые войны XX века» авторы отмечают: «17 сентября советское правительство, используя секретный советско-германский протокол от 23 августа, отдало своим войскам приказ занять  восточные районы Польши — Западную Украину и Западную Белоруссию. 28 сентября советские войска, практически не встретив сопротивления, выполнили поставленную перед ними задачу. Их действия мотивировались благородной целью защиты украинцев и белорусов, брошенных польским руководством на произвол судьбы. В то же время эти действия были нарушением подписанных советским правительством с Польшей Рижского договора 1921 г. и договора о ненападении 1932 г.»⁸

Большой вклад в изучение истории советско-польских отношений накануне Второй мировой войны внесли ученые Институтов российской истории, всеобщей истории, славяноведения Российской Академии наук, Института истории Польской Академии наук, Института национальной памяти Польши. На конференциях и «круглых столах» высказывались разные точки зрения на международные отношения в преддверии Второй мировой войны. Материалы научных дискуссий содержатся в сборнике статей «Советско-польские отношения в политических условиях Европы 30-х годов ХХ столетия»⁹. В книге освещены основные перипетии взаимоотношений СССР и Польши в 1920—1930-х гг., показано место Польши в политике сталинского руководства.

Материалы «круглых столов», проходивших в Институте славяноведения Российской Академии наук, составили первую и вторую части сборника документов «СССР, Восточная Европа и Вторая мировая война: дискуссии, комментарии, размышления»¹⁰. Ценность сборника определяется тем, что в нем отражена эволюция взглядов на один из важных разделов отечественной истории и дана обширная историография внешней политики СССР накануне и в начале Второй мировой войны.

В 2009 г., к 70-летию начала Второй мировой войны, был издан специальный выпуск журнала «Завтра может быть уже поздно…»¹¹. В статьях Н. С. Лебедевой, С. З. Случа, С. Дембски, М. Волоса, опубликованных в издании, дается анализ польских событий 1939 г.

В коллективной монографии «К 70-летию начала Второй мировой войны. Исследования, документы, комментарии»¹²  отдельная глава посвящена хронике военного похода Красной армии в Западную Белоруссию и Западную Украину. В ней на основе источников из государственных и ведомственных архивов, мемуарной литературы рассмотрена предыстория польского похода, описаны успехи и недостатки польской кампании, проведено сравнение, как готовился к боевым действиям вермахт и как — Красная армия¹³ .

Фонд исторической перспективы выпустил сборник статей, посвященных предыстории Второй мировой войны, под названием «Партитура Второй мировой. Кто и когда начал войну?»¹⁴ . Безусловный интерес представляют документы кануна Второй мировой войны, опубликованные в приложении.

Советско-польские отношения 1918—1939 гг. подробно освещены в работах С. И. Мельтюхова: «Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939—1941 гг.», «Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918—1939 гг.», «17 сентября 1939. Советско-польские конфликты 1918—1939»¹⁵. В этих работах дан подробный, а главное, объективный анализ советско-польских отношений, показаны взаимоотношения возрожденной Польши с Советской республикой в 1918—1921 гг., описан ход советско-польской войны 1919—1921 гг., межвоенные отношения. Основное внимание уделено подготовке, проведению и итогам Польского похода. Факты о деятельности органов НКВД СССР в это время, приведенные автором, подтверждаются материалами Центрального архива ФСБ России.

В монографии «Канун трагедии: Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 г. — июнь 1941 г.»¹⁶ А. О. Чубарьян исследует внешнюю политику СССР с учетом особенностей сталинской системы руководства. Автор подробно рассматривает вопрос о секретном протоколе к советско-германскому договору от 23 августа 1939 г., судьбе Польши и реакции зарубежных стран на польские события.

Поход Красной армии связан с темой задержания большого количества польских военнослужащих и гражданских лиц, их депортации, пребывания в лагерях и последующих расстрелов, широко известных как «Катынские события». В исследовании Н. С. Лебедевой «Катынь: Преступление против человечества»¹⁷  одна из глав посвящена польским событиям. В ней содержится резкая критика сталинского режима и «советской агрессии» против Польши. В книге «Катынский синдром в советско-польских и российских отношениях»¹⁸  события, приведшие к ликвидации польского государства и его армии, анализируются как последствия подписания советско-германских договоров 1939 г.

Основные источники, содержащие информацию о политической обстановке в Западной Украине и Западной Белоруссии, хранятся в Архиве Президента Российской Федерации (АП РФ), Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ), Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), Российском государственном военном архиве (РГВА), Центральном архиве Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ЦА ФСБ России).

В числе опубликованных источников следует назвать многотомное издание о работе органов государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне¹⁹.

В 2009 г. в «Вестнике Архива Президента Российской Федерации» были опубликованы документы о советско-германских отношениях с 1933 по 1941 гг.²⁰.

В 2001—2003 гг. ФСБ России совместно с Министерством внутренних дел и администрации Республики Польша, Институтом национальной памяти — Комиссией по расследованию преступлений против польского народа выпустили два сборника документов: «Польское подполье на территории Западной Украины и Западной Белоруссии 1939—1941 гг.»²¹ и «Депортации польских граждан Западной Украины и Западной Белоруссии в 1940 году»²² . В сборнике документов из архива Службы внешней разведки Российской Федерации, вышедшем в 2009 г., представлены аналитические обзоры внешней и внутренней политики Польши, политические письма и записи бесед послов, донесения военных атташе, подборки информационных телеграмм польских дипломатических миссий и другие материалы, направлявшиеся советскому руководству в период с 1935-го по 1945 г.²³.

Материалы советской военной разведки опубликованы в сборнике «Военная разведка информирует». В них содержатся сведения с января 1939-го по июнь 1941 г. о позиции Германии на переговорах с Польшей, планах Гитлера оккупировать Чехословакию и Польшу²⁴.

В 2009 г. вышел в свет сборник документов «Советские органы государственной безопасности в 1939 — июне 1941 г.: документы Специального государственного архива Службы безопасности Украины»²⁵. В нем представлены материалы об оперативной обстановке в Западной Украине и Западной Белоруссии во время и после похода Красной армии, военнопленных польской армии, их содержании в лагерях НКВД, проведенных «зачистках» от враждебных элементов.

В книге «Катынь. Март 1940 г. — сентябрь 2000 г.: Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни»²⁶ опубликованы документы о расстреле польских военно­пленных — офицеров, полицейских и заключенных тюрем, которые были задержаны осенью 1939 г.

Источников личного происхождения — мемуаров, написанных участниками Польского похода, к сожалению, сохранилось незначительное количество. ­В основном это связано с тем, что в подавляющем большинстве его участники погибли в годы Великой Отечественной войны, а для тех, кто уцелел, события этой войны затмили впечатления скоротечного Польского похода. В мемуарах советских военачальников, например И. В. Тюленева (командующий 12-й армией, командарм 2 ранга)²⁷  и С. М.Кривошеина (командир 29-й отдельной танковой бригады, комбриг)²⁸ , описание похода Красной армии в сентябре 1939 г. занимает несколько страниц.

Совместный парад в Бресте 22 сентября 1939 г., описанный Кривошеиным, кратко упоминает и германский генерал Г. Гудериан²⁹.

Взгляд с другой стороны представлен в воспоминаниях польского генерала В. Андерса «Без последней главы». События сентября 1939 г. он оценил так: «Советская Россия в одностороннем порядке разорвала договор с Польшей о ненападении в самую тяжелую для Польши минуту и, как шакал, набросилась со спины на истекающую кровью польскую землю»³⁰.

Подготовка к походу Красной армии

1 сентября 1939 г. вермахт вторгся в Польшу, вслед за чем Великобритания и Франция объявили войну Германии.

В тот же день Верховный Совет СССР принял «Закон о всеобщей воинской обязанности», в соответствии с которым Советские Вооруженные Силы переходили на кадровую систему комплектования, вводились новые сроки службы, регламентировался порядок призыва и увольнения в запас, допускалась возможность задержки увольнения старослужащих красноармейцев и краснофлотцев сроком на два месяца.

2 сентября нарком внутренних дел Л. П. Берия направил Сталину, Молотову и Ворошилову докладную записку о немецких бомбардировках в Польше:
«1 сентября в 13 часов 10 минут из Польши поступило сообщение, что в уездах Августов, Бельск-Подляски, Соколув, Граево и Высоко-Мажовец происходили бомбардировки. Есть убитые и раненые. Атакованы железнодорожные мосты, станции, обстреляны поезда. Польская армия отступает. В 21 час 30 минут Варшава передала последние известие следующего содержания: „Солдаты! 1-го сентября на нас напал наш вечный враг — немец“»³¹.

2 сентября наркомом внутренних дел УССР был назначен И. А. Серов. Для координации деятельности органов и войск НКВД с военным командованием на Украину был командирован заместитель наркома внутренних дел СССР В. Н. Меркулов, а в Белоруссию — начальник Особого отдела НКВД СССР В. М. Бочков.

На основе информации, поступавшей от Меркулова, Серова, Бочкова, Л. Ф. Цанавы (НКВД БССР) и из других органов внутренних дел, Берия практически ежедневно направлял докладные записки высшему политическому руководству. В них подробно описывались изменения обстановки на границе с Польшей, на территории Западной Белоруссии и Западной Украины, настроения местного населения, говорилось о деятельности пограничных войск и органов НКВД.

По данным разведки, советским войскам противостояли подразделения польского Корпуса пограничной охраны, личный состав которых к моменту вторжения был заменен резервистами, тыловые и выведенные на переформирование регулярные части Войска Польского, сотрудники жандармерии и полиции, а также осадники и лесники³².

5 сентября Берия проинформировал Сталина, Молотова и Ворошиловао том, что в Польше усиленно велась пропаганда, призывавшая к решительной борьбе против Германии, за независимость и территориальную целостность польского государства. Она находила понимание среди населения. Одновременно часть поляков проявляла желание перейти в СССР, а литовцев — добровольно вступить в польскую армию для совместной борьбы против немцев.

Подготовка к походу и предстоящим боевым действиям началась с того, что 4 сентября 1939 г. приказом наркома обороны СССР было задержано на один месяц увольнение в запас военнослужащих срочной службы в Белорусском и Киевском особых, Ленинградском, Московском, Калининском и Харьковском военных округах.

Следующим шагом стало принятие 6 сентября решения о проведении частичной мобилизации Красной армии. В этот день Военные советы Ленинградского, Калининского, Белорусского и Киевского особых, Московского, Орловского и Харьковского военных округов получили директиву наркома обороны № 14650, которая требовала с 7 сентября поднять на большие учебные сборы все войсковые части и учреждения округа. Название «Большие учебные сборы» (БУС) было шифрованным обозначением скрытой мобилизации. Началось развертывание отдельных воинских частей, имевших срок приведения их в готовность по штатам военного времени до 10 суток, велась скрытая мобилизация приписного состава перечисленных военных округов. Сообщения о ней нигде не публиковались, расклейка приказов категорически запрещалась, военнообязанные вызывались строго по повесткам из военкоматов. Штабы Белорусского и Киевского особых округов переформировывались в штабы Белорусского и Украинского фронтов, формировались армии, корпуса и дивизии. Для нужд армии с промышленных предприятий, из колхозов и совхозов по разнарядкам направлялись автомобили, тягачи, тракторы, конский состав.

НКВД внимательно следил за ходом проведения учебных сборов по центральным учреждениям Красной армии и военным округам, призыва на военную службу приписного состава, контролировал общественные настроения. Полученная информация направлялась Сталину, Молотову и Ворошилову. В первый день сбора на пункты явилось менее половины от предусмотренного мобилизационными планами приписного состава. В течение всего дня они находились без дела и из-за отсутствия помещения были отпущены по домам до 8 сентября. Воинские части не были подготовлены для приема приписного состава, не хватало помещений, постелей, обмундирования, продуктов питания, вооружения и боеприпасов, транспортных средств.

7 сентября в Москве в Генеральном штабе Красной армии командующему Киевского особого военного округа С. К. Тимошенко вручили оперативные планы КОВО на предстоящую боевую операцию. На следующий день, 8 сентября, оперативные планы Белорусского особого военного округа были направлены командующему войсками округа в Минск. Для того чтобы не произошло утечки информации о готовившемся вступлении войск Красной армии на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии, особые отделы НКВД предпринимали повышенные меры безопасности.

Готовились к походу на сопредельную территорию и в Наркомате внутренних дел. 8 сентября 1939 г. Берия подписал директиву «Об оперативных мероприятиях в связи с проводимыми учебными сборами». Серову и Цанаве предписывалось выделить по 50 оперативных и 150 оперативно-политических работников погранвойск в Киев и Минск к 22 часам 9 сентября 1939 г. Начальнику Управления НКВД по Ленинградской области С. А. Гоглидзе поручалось откомандировать в распоряжение Серова 30 оперативных сотрудников УНКВД и 30 оперативно-политических — погранвойск. От заместителей наркома внутренних дел С. Н. Круглова и И. И. Масленникова требовалось выделить 25 оперативных работников, из которых 10 направить в Киев и 15 — в Минск. Все сотрудники снабжались командировочными деньгами сроком на один месяц. В Киевском особом военном округе формировались 5 оперативно-чекистских групп по 50—70 человек, в Белорусском — 4 группы по 40—45 человек. Оперативно-чекистские группы получили личное оружие и были распределены в соответствии с планами Наркомата обороны по армейским группам. Из состава войск Киевского и Белорусского пограничных округов в распоряжение начальников оперативно-чекистских групп для выполнения специальных заданий выделялись по одному батальону численностью 300 человек каждый, а также был сформирован резерв в 300 человек из числа сотрудников территориальных органов НКВД. О проводимых подготовительных мероприятиях Серов ориентировал командующего КОВО Тимошенко и 1-го секретаря ЦК КП(б)У Н. С. Хру­щева, а Цанава — командующего БОВО М. П. Ковалева и 1-го секретаря КП(б)Б П. К. Пономаренко³³ .

Спустя несколько дней Киевский и Белорусский особые военные округа стали функционировать как Украинский и Белорусский фронты, которые возглавили соответственно Тимошенко и Ковалев, а Хрущев и Пономаренко стали членами Военных советов фронтов.

Несмотря на важность задач, связанных с предстоявшим боевым походом, из поля зрения органов НКВД не выпадали и вопросы внутренней обстановки в СССР: ход призыва и проведения учебных сборов, строительные и производственные работы на объектах оборонного значения, контроль за настроениями населения.

9 сентября Берия сообщил Сталину, что не решен вопрос в отношении учителей призывного возраста, а также тех, которые ранее получили отсрочку. В Уральском и Приволжском военных округах были отмечены факты, когда призыву подлежали по нескольку учителей из одной и той же школы, что ставило под угрозу нормальный ход занятий. Ряд наркоматов, своевременно не поставив вопрос о бронировании нужных им специалистов, требовал от Генерального штаба освобождения работников той или иной специальности, призываемых на сбор. Между Генеральным штабом и Наркоматом путей сообщения не было согласованности о воинских перевозках на ближайшие несколько дней. В этот же день Берия направил записку в ЦК ВКП(б) Сталину, Молотову и Ворошилову, в которой проинформировал о недопустимости ослабления темпов работ на объектах хозяйственно-производственной деятельности НКВД СССР, даже в условиях проводимых в сентябре 1939 г. организационных мероприятий. Он настаивал на том, что нецелесообразно снимать с этих объектов по мобилизации инженерно-технических работников и квалифицированных рабочих. Берия подчеркивал, что особенностью строительных и производственных объектов НКВД было то, что на всех стройках основной рабочей силой являлась лагерная рабочая сила и если снять инженерно-технических работников и квалифицированных рабочих работы бы прекратились. Настаивая на необходимости сохранить на всех объектах НКВД инженерно-технический состав и квалифицированных рабочих, как организаторов и руководителей работ заключенных, Берия предлагал для строительства оборонных шоссейных дорог развернуть для учебных сборов формирования ГУШОСДОРа (Главное управление шоссейных дорог. — В. Х.) и поставить их на оборонные дороги пограничной полосы. Охрана заключенных в лагерях возлагалась на военизированную охрану. В обстановке проводимых мероприятий ее следовало усилить. Нарком внутренних дел предлагал забронировать всю численность вольнонаемной охраны ГУЛАГа НКВД, а при последующих изъятиях из ВОХР предварительно заменять их призывом в ВОХР старших возрастов³⁴.

Важным направлением деятельности НКВД оставался контроль за настроением населения. 10 сентября Берия сообщил, что «со стороны населения Москвы­ наблюдается повышенный спрос на продовольственные и хозяйственные товары, а также рост выемки денежных вкладов из сберегательных касс и сдачи в залог облигаций Государственных займов. У продовольственных магазинов наблюдаются очереди (в магазинах до 200 человек и на улицах более 300 человек). Так, с 1 по 7 сентября по г. Москве было продано 3 164 тонны сахара
(в июне — 2 026 тонн, в июле — 2 673 тонны). Отпуск сахара за 9 сентября составил 1 620 тонн вместо обычных 380 тонн. В несколько десятков раз возросла продажа соли, спичек, мыла. В некоторых магазинах отсутствовали ­в продаже сахар и соль. В то же время существенно сократился вывоз овощей с торговых баз в магазины. Отмечался устойчивый рост изъятия вкладов по сберкассам г. Москвы: 6 сентября — 692 тыс. рублей, 7 сентября — 852 тыс. рублей, 8 сентября — 5 млн 814 тыс. рублей, 9 сентября 18 млн рублей. 9 сентября сдано в сберкассы г. Москвы облигаций выпуска 1938 г. на сумму 4 млн рублей. В некоторых сберегательных кассах создались очереди до 100—150 человек, причем требования вкладчиков из-за отсутствия денег в сберкассах не были удовлетворены»³⁵.

О тщательной подготовке к вступлению на новые территории свидетельствует обращение Берии к Сталину и Молотову от 10 сентября 1939 г. с предложением об увеличении численности пограничных войск НКВД СССР. Это было связано с предстоявшим изменением дислокации пограничных войск НКВД Киевского и Белорусского округов и увеличением протяженности охранявшихся войсками этих округов линии государственной границы СССР с 1412 до 2012 км.

Как отмечалось в письме заместителя наркома внутренних дел Масленникова начальнику Генерального штаба Красной армии Шапошникову «для выполнения специального задания правительства СССР в связи с предстоявшим вступлением на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии из состава пограничных войск НКВД выделены 17 438 военнослужащих и 4 674 лошади». В другом письме Масленников просил Генштаб «срочно выделить для Главного управления пограничных войск НКВД топографические карты всех имевшихся масштабов пограничных районов Польши с Латвией, Литвой, Восточной Пруссией, Чехословакией и Румынией»³⁶.

11 и 14 сентября Берия информировал высшее политическое руководство о ходе призыва и проведения учебных сборов в частях Московского военного округа, а также на территории некоторых краев и областей³⁷ . Берия отмечал, что комплектование частей 1-го стрелкового корпуса Московского военного округа шло медленно и неудовлетворительно: на военную службу призывались лица, не имевшие необходимой специальной подготовки, не хватало помещений для призывников, автотранспорта, боевой техники, оружия и боеприпасов, горюче-смазочных материалов, продовольствия. Отмечалась неудовлетворительная работа ряда военкоматов Москвы и области, Ленинградской области, случаи игнорирования со стороны хозяйственников и руководителей предприятий нарядов на поставку автомашин в военкоматы.

НКВД информировал, что наиболее остро стоял вопрос обеспечения ВВС Красной армии авиационным топливом. Вместо предусмотренного трехмесячного запаса топлива для авиационных частей, расположенных на западных границах СССР, в действительности запасы были на 17—18 дней. Не выполнялся план поставок винтовочных патронов в части и соединения Киевского и Белорусского особых, Ленинградского и Харьковского военных округов. По вине воинских частей систематически происходили срывы погрузки и отправления эшелонов³⁸.

Наркоматы внутренних дел БССР и УССР собирали разностороннюю разведывательную информацию об обстановке на сопредельной территории и направляли ее в Москву. В ряде уездов создавались партизанские группы для разгрома имений, кулаков и учреждений. Имели место поджоги, порча телефонных и телеграфных проводов. На советскую сторону перешли три дезертира польской армии. Польские власти, скрывая от населения поражения на фронте, применяли репрессии и усилили режим³⁹.

12 сентября Берия сообщил Сталину, Молотову и Ворошилову о том, что в Польше началась мобилизация. Часть мобилизованных концентрировалась в городах Вильно и Львове. Поляки усилили охрану границы, пограничная стража пополнялась мобилизованными резервистами. Польские власти сообщали, что сдача немцам польских городов производится с целью окружения и захвата немецких войск. Население не верило этому. Местным жителям запрещалось говорить о военных действиях. В приграничной полосе росли настроения населения эмигрировать в СССР. На границе с Советским Союзом была увеличена численность пограничной стражи. В ряде пунктов выставлены дополнительные посты⁴⁰ .

13 и 14 сентября Берия направил информацию Сталину, Молотову и Ворошилову о состоянии польской пограничной охраны в прилегавшей к СССР пограничной полосе. По неполным данным НКВД БССР, «численность пограничной охраны на участке государственной границы на территории Белорусской ССР составляла 10 тыс. 968 человек, имевших на вооружении 10 тыс. 207 винтовок, 535 ручных пулеметов, 209 станковых пулеметов, 18 противотанковых орудий». По данным разведки пограничных войск НКВД, «поляки увеличивали численность войск в ближайшей к СССР пограничной полосе и ближайшем тылу». В населенных пунктах в 30—50 км от границы находились части польской армии: кавалерийский полк, 3 конных артиллерийских дивизиона, 3 артиллерийских полка, 1 авиационный полк, 4 уланских полка, 7 пехотных полков, батальон связи и кавалерийская бригада. Возводились оборонительные сооружения, рылись окопы. На реке Припять размещалась Пинская речная флотилия. В конце августа около 60 % кадрового состава солдат и офицеров польской погранохраны были отправлены на фронт. Берия отмечал, что настроение «бедняцко-батрацкой части белорусов польского населения характеризуется выражением симпатии к СССР, нежеланием воевать, стремлением сдачи в плен, бегству в СССР»⁴¹ .

15 сентября 1939 г. в соответствии с законом о всеобщей воинской обязанности начался очередной призыв в ряды Вооруженных Сил СССР, широко освещавшийся в средствах массовой информации. Мобилизация огромного количества людей сразу же породила проблемы с их размещением, перемещением, обеспечением оружием, продовольственным и вещевым довольствием, денежным содержанием, медицинским обслуживанием, боевой и политической подготовкой. Приписников размещали в неприспособленных помещениях или в тесноте. Не хватало кроватей и постельных принадлежностей, люди спали на полу в неотапливаемых помещениях. К местам развертывания их везли в товарных вагонах. Поступающая техника требовала проведения технического обслуживания, снабжения запасными частями и горючим. Лошадей требовалось размещать, кормить и лечить.

Погоня за стопроцентной укомплектованностью подразделений приводила к тому, что на воинские должности назначались лица без всякого учета их прежних военно-учетных и гражданских специальностей: в кавалерию приходили люди, боявшиеся лошадей, бывший писарь становился командиром тяжелого орудия, а школьному учителю вверяли саперный взвод. Очень многие выказывали недовольство материальным положением. Денежное содержание красноармейца, составлявшее 8—10 рублей в месяц, не могло компенсировать те потери, которые нес приписник, покинув свое прежнее место работы. Незначительное пособие, выдаваемое его семье, также не обеспечивало нормального уровня жизни. Поэтому возникали многочисленные «нездоровые» настроения, в том числе и среди ветеранов Первой мировой войны.

15 сентября 1939 г. Берия подписал директиву об организации работы органов НКВД в «освобожденных районах» Западной Украины и Западной Белоруссии, адресованную наркомам внутренних дел УССР и БССР. В директиве отмечалось, что по продвижении войск и занятии ими городов будут создаваться временные управления, в состав которых войдут руководители опер­групп НКВД.

Работникам НКВД предписывалось работать «в тесном контакте с военным командованием и под руководством временных управлений. По мере продвижения советских войск создавать на занятой территории во всех значительных городских пунктах аппарат НКВД за счет выделения из состава основной опергруппы НКВД небольших групп с небольшим отрядом красноармейцев-пограничников». Эти группы должны были стать ядром будущих органов НКВД. От них требовалось занять все учреждения связи, поставив во главе надежных людей; помещения всех государственных и частных банков, казначейств, всех хранилищ ценностей; архивы, прежде всего, жандармерии и филиалов 2-го отдела генштаба; тюрьмы, проверив весь состав заключенных, освободив из-под стражи всех арестованных за революционную и антиправительственную деятельность, поставив в управлении тюрем надежных людей во главе с одним из работников НКВД, обеспечив строгий режим содержания арестованных. Оказать всяческое содействие политработникам в занятии типографий, редакций газет, складов бумаги и в налаживании выпуска газет; арестовать наиболее реакционных представителей прежней власти, а также руководителей контрреволюционных партий, главарей и активных участников белогвардейских эмигрантских монархических организаций; одновременно с этим развернуть следствие по делам арестованных участников контрреволюционных организаций, в ходе которого вскрыть организации, группы и лиц, ставящих целью проведение террора, диверсий, повстанчества и контрреволюционного саботажа. Лиц, изобличенных следствием в организации политических эксцессов и открытых контрреволюционных выступлений, арестовывать немедленно; принять меры к аресту агентов спецслужб, используя для этого изъятые архивы; обеспечить охрану общественного порядка, надежную охрану объектов жизнеобеспечения; организовать борьбу с грабежами, бандитизмом, спекуляцией; организовать пожарную охрану, поставив во главе ее надежных людей; провести изъятие у гражданского населения нарезного огнестрельного оружия, взрывчатых веществ и радиопередатчиков⁴².

Как показали дальнейшие события, директива все же не смогла предусмотреть всех особенностей, и при ее реализации возникли проблемы, которые пришлось решать на ходу. Скрыть мобилизацию сотен тысяч людей, изменение графика движения пассажирских поездов, передислокацию воинских частей и соединений из Калининского или Московского военных округов к западной границе было невозможно.

За день до начала похода, 16 сентября 1939 г., заместитель начальника пограничных войск НКВД Киевского округа С. Р. Савченко, докладывая руководству НКВД УССР о положении на сопредельной территории, отмечал, что наряду с прибытием беженцев из западных районов Польши и раненых с германского фронта ведутся военные приготовления поляков в пограничной полосе: мобилизованное население рыло окопы, солдаты устанавливали орудия и пулеметы, перегруппировывались польские части⁴³.

В Германии с нетерпением ждали начала похода Красной армии. 16 сентября 1939 г. германский посол в СССР Ф. В. Шуленбург передал Молотову сообщение министра иностранных дел И. Риббентропа:

«Правительство СССР теперь готово к военному выступлению, и оно приступает к действиям. Мы это приветствуем. Этим Правительство СССР освобождает нас от необходимости уничтожить остатки польской армии путем ­их преследования до советской границы. Кроме того, таким образом ликвидируются вопросы, которые при отсутствии советского выступления возникли бы вследствие того, что в областях, лежащих на восток от германской сферы влияния, образовалось бы политически пустое пространство. Мы, со своей стороны, помимо мероприятий, обусловленных военными операциями, не намереваемся брать на себя в этих областях никаких политических или административных задач; поэтому там при отсутствии выступления Правительства СССР могли бы образоваться новые государства»⁴⁴ .

17 сентября в 3 часа 15 минут польскому послу в Москве В. Гжибовскому была оглашена нота советского правительства, в которой утверждалось, что «Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам», а также к беззащитному положению украинского и белорусского населения. «Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии»⁴⁵.

Польский посол отказался принять ноту. В итоге она была передана в посольство, пока Гжибовский находился в НКИД СССР.

В тот же день советское правительство обнародовало ноту, объявив о походе Красной армии в Польшу. Главным объяснением этого шага было «желание защитить украинское и белорусское население». В ноте подчеркивалось, что Польское государство фактически перестало существовать, но не упоминалось стремительное продвижение по территории Польши германских войск, их приближение к тем районам, которые входили в сферу советских интересов. Текст ноты был передан всем государствам, с которыми Москва имела дипломатиче­ские отношения, с уведомлением, что СССР будет придерживаться нейтралитета в отношении этих стран. Эта аргументация похода Красной армии в Западную Белоруссию и Западную Украину была повторена в радиовыступлении Молотова 17 сентября и в его речи на сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 г.

Официальная позиция Великобритании и Франции свелась к молчаливому признанию советской акции в Польше⁴⁶.

Освободительный поход или раздел Польши?

Утром 17 сентября 1939 г. части и соединения Красной армии и подразделения НКВД перешли границу. Для поляков переход стал абсолютной неожиданностью. Их разведка, очевидно, не давала сведений о сосредоточении Красной армии у границы⁴⁷ .

Практически ежедневно в Москву направлялись сводки важнейших донесений о действии пограничных войск НКВД и групп НКВД, обстановке в Западной Белоруссии и Западной Украине, действиях частей польской армии, захваченных трофеях, потерях советских пограничников, убитых и захваченных в плен военнослужащих противника, реакции местного населения на прибытие советских войск.

17 сентября Берия проинформировал Сталина, Молотова и Ворошилова о том, что в 5 часов утра части Красной армии перешли государственную границу с Польшей. Вместе с подразделениями Белорусского и Киевского особых военных округов границу перешли оперативные группы НКВД и подразделения пограничных войск Белорусского и Киевского округов. Основной задачей оперативных групп НКВД являлась организация на польской территории новых органов власти — временных администраций и создание аппарата НКВД во всех важнейших городах. Перед пограничными войсками НКВД была поставлена задача по нейтрализации и уничтожению (в случае сопротивления) польской пограничной стражи⁴⁸.

Пограничные наряды войск НКВД вели наблюдение за часовыми польской стражницы и обеспечивали скрытый подход подразделений Красной армии к линии границы. Уничтожая стражницы, передовые группы красноармейцев и пограничников обеспечивали беспрепятственное прохождение частей Красной армии через границу.

Военный комиссар пограничных войск НКВД Киевского округа А. А. Клюев в оперативной сводке от 17 сентября 1939 г., сообщая о ликвидации польских стражниц, информировал, что «население польских сел повсеместно приветствует наши части, оказывая содействие в переправе через реки, продвижению обоза, вплоть до разрушения укреплений поляков. Зарегистрированы попытки группового перехода на нашу сторону с целью свидания с родственниками и покупки разных предметов и продуктов в кооперативах наших погрансел»⁴⁹.

В течение дня в штаб главнокомандующего польской армии маршала Э. Рыдз-Смиглы, находившегося в Кутах, близ границы с Румынией, поступала информация о том, какая сила обрушилась на восточную границу Польши. Около полуночи Рыдз-Смиглы постановил: «Приказываю осуществить отход в Румынию и Венгрию кратчайшими путями. С Советами боевых действий не вести, только в случае попытки с их стороны разоружения наших частей. Задача для Варшавы и Модлина, которые должны защищаться от немцев, без изменений. Части, к расположению которых подошли Советы, должны вести с ними переговоры с целью выхода гарнизонов в Румынию или Венгрию»⁵⁰.

План развертывания польских войск на восточной границе, разработанный в 1935—1936 гг. и предусматривавший сосредоточение всех наличных сил Войска Польского против Красной армии, в сентябре 1939 г. остался на бумаге. Воевать одновременно с двумя такими противниками, как СССР и Германия, «Вторая Речь Посполитая» не могла.

В войсках Красной армии приказ о начале похода был воспринят с воодушевлением. Многими бойцами и командирами двигало искреннее стремление помочь «классовым братьям» и рассчитаться с «панами» за неудачи в советско-польской войне 1920 г.⁵¹

Одновременно органы НКВД фиксировали «нездоровые» высказывания как среди кадровых военных, так и среди приписного состава: «То все время говорили, что чужой земли не хотим, но и своей земли вершка никому не отдадим, а теперь идем войной на чужую землю, куда нас не звали»⁵².

Сплошной линии фронта не существовало. Польские войска большей частью сдавались в плен, некоторые военнослужащие уходили в леса. Местные уроженцы возвращались домой. Относительно сильное сопротивление со стороны польских войск и поддержавших их патриотически настроенных граждан советские войска встретили во Львове, окрестностях Вильно, Гродно и ряда других городов. Хорошо укрепленные Барановичи удалось взять стремительным броском 29-й танковой бригады С. М. Кривошеина. При этом отличился
1-й батальон под командованием будущего героя Великой Отечественной войны И. Д. Черняховского.

В районе местечка Антополь поляки сумели перебить гусеницу вырвавшему­ся вперед на разведку советскому танку. На предложение сдаться танкисты ответили отказом и отстреливались до последнего патрона. Тогда поляки обложили танк дровами и хворостом, облили бензином и подожгли. Танкисты погибли, но не сдались⁵³.

«Упорный бой происходил у села Тынко, — докладывал в НКВД СССР особый отдел Украинского фронта, — поляки, имея хорошо укрепленные ДОТы, оказали упорное сопротивление. Офицеры, засевшие в ДОТах, категорически отказываются сдаваться в плен, части были вынуждены взорвать 5 ДОТов»⁵⁴.

Количество польских военнопленных с первых часов похода Красной армии стало измеряться сотнями, очень скоро счет пошел на десятки тысяч. Такого, похоже, не ожидало ни военное командование, ни руководство НКВД.

17 сентября 1939 г. было принято постановление, в котором предусматривался перевод конвойных войск НКВД в Белорусском и Киевском особых и Ленинградском военных округах на положение военного времени. Конвойные войска НКВД приняли под охрану восемь приемных пунктов военнопленных, расположенных в Белорусском и Киевском особых военных округах и два лагеря-распределителя военнопленных в Козельске (БССР) и Путивле (УССР)⁵⁵ .

19 сентября заместитель наркома внутренних дел Масленников дал указание начальникам погранвойск Киевского и Белорусского округов о погрузке и конвоировании эшелонов с польскими военнопленными до Путивля и Козельска. На каждый эшелон выделялся конвой по 60 человек. Пленные и конвой обеспечивались продовольствием на трое суток по норме для военнопленных 88 г хлеба и 20 г сахара⁵⁶ .

С 19 сентября органы НКВД приступили к формированию на территории Западной Белоруссии и Западной Украины временных управлений и оперативных групп НКВД, которые организовали сбор и конфискацию оружия и бое­припасов. Выявлялись и арестовывались бывшие польские полицейские, военнослужащие, крупные помещики⁵⁷ .

В тот же день было организовано Управление по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР, а 20 сентября в опергруппы НКВД на Украинском и Белорусском фронтах ушло указание об организации работы на пунктах приема военнопленных. По договоренности с Генштабом Красной армии были развернуты новые пункты приема военнопленных на территории БССР и УССР, определялись места дислокации новых лагерей, в том числе Осташковского, Козельского, Старобельского, впоследствии ставших печально известными в связи с «Катынским делом». В указании говорилось о необходимости хорошего обращения с пленными, их должного снабжения и проведения разъяснительной работы⁵⁸ .

20 сентября Берия подписал директиву об отношении к немецкому населению (колонистам) на Волыни. Согласно ей аресты среди колонистов не производились, за исключением случаев, когда преступники были застигнуты на месте преступления⁵⁹ . Немецких военнослужащих, освобожденных из польского плена, требовалось немедленно направлять с сопровождающими либо в германское посольство, либо в расположение немецких частей⁶⁰ .

В этот же день Берия направил указание начальнику УНКВД по Вологод­ской области П. П. Кондакову приступить к развертыванию лагерей для военнопленных: к 25 сентября — Вологодского лагеря на 2 тыс. человек (к 30 сентября увеличить численность до 6 тыс.); к 26 сентября — Грязовецкого лагеря на 2 тыс. человек⁶¹ .

5 октября польские военнопленные прибыли в Грязовецкий лагерь. Среди прибывших числились 47 генералов, 215 сотрудников разведывательных и карательных органов, 2 822 рядовых, 15 беженцев⁶² . Приготовленные к эксплуатации здания были рассчитаны на не более 1300 человек, а размещать пришлось гораздо больше. В начале октября начальнику Грязовецкого лагеря НКВД М. И. Филиппову пришло распоряжение из Москвы об отправке на родину солдат — уроженцев Западной Украины и Западной Белоруссии. Кроме того, согласно указанию Берии военнопленных солдат, жителей польских воеводств, отошедших к Германии, следовало отправить из Грязовца в Козельский ­и Путиловский лагеря для последующего обмена с германской стороной; генералов, офицеров и крупных государственных чиновников — в Старобельский лагерь, разведчиков, жандармов, тюремщиков и полицейских — в Осташковский. Судьба офицерского корпуса, как показал дальнейший ход событий, оказалась трагичной. Исходя из ленинской установки, согласно которой «офицеры и генералы буржуазных армий большей частью принадлежат к классу капиталистов либо отстаивают их интересы»⁶³, советское руководство готовило расправу ­с «непримиримыми классовыми врагами»⁶⁴.

24 сентября 1939 г. Берия информировал Меркулова и Серова о том, что командованию Красной армии дано указание: военнопленных крестьян Западной Украины и Западной Белоруссии при предоставлении документов, подтверждающих, что они действительно были мобилизованы поляками, освобождать. Однако уже через два дня выполнение указания было приостановлено⁶⁵ .

В дальнейшем порядок роспуска военнопленных по домам или направления их в другие лагеря регламентировался постановлением СНК СССР от 3 октября 1939 г.⁶⁶ В соответствии с ним НКВД СССР был обязан освободить всех военнопленных солдат жителей Западной Белоруссии и Западной Украины и отправить их на родину. 10 октября Берия направил наркому путей сообщений СССР Л. М. Кагановичу письмо с просьбой обеспечить подачу 870 вагонов в течение 11—18 октября, поскольку дальнейшая задержка военнопленных ­в переполненных лагерях была крайне нежелательна⁶⁷.

Архивные документы свидетельствуют, что отношение к разным категориям военнопленных было разным.

16 октября Берия направил Сталину, Молотову и Ворошилову записку о том, что «командование германской армии через представителя штаба 4-й армии 11 октября 1939 г. предложило передать нам около 20 тысяч военнопленных польской армии, по национальности белорусов и украинцев, имевших семьи на территории Западной Белоруссии и Западной Украины и ходатайствовавших о пересылке их на родину». Берия сообщал, что германское командование предлагало передачу военнопленных провести у Дрогичина и в районе Брест-Литовска. НКВД считал необходимым принять этих военнопленных «военным командованием совместно с представителями НКВД в указанных выше пунктах»⁶⁸.

Предложение германского командования было принято: после фильтрации рядовой состав и другие лица, не внушавшие подозрения, были распущены по домам.

По мере продвижения частей Красной армии начиналось формирование новых органов власти на местах. В 1939 г. в Западной Украине и Западной Белоруссии не существовало политической силы, на которую советское руководство могло бы опереться при создании органов управления. Еще в 1938 г. Коммунистическая партия Польши (КПП) была распущена решением руководства Исполкома Коминтерна «в связи с проникновением в ряды руководящего партийного актива вражеской агентуры». Многие ее активисты, находившиеся в СССР на положении политэмигрантов, были репрессированы. Другие сидели в польских тюрьмах⁶⁹ .

Основная роль в организации местной власти отводилась органам НКВД, с помощью которых были организованы временные центры — будущие органы управления на территории Западной Белоруссии и Западной Украины. В соответствии с существовавшим ранее административным делением (по воеводствам) были сформированы оперативные группы НКВД, ставшие основой будущих аппаратов НКВД по Западной Белоруссии и Западной Украине. Для укомплектования формируемых органов НКВД в Западную Белоруссию были командированы 365, а в Западную Украину — 420 сотрудников НКВД⁷⁰ .

26 сентября Бочков проинформировал Берию о том, что оперативные группы НКВД, организованные по пути движения частей Красной армии в занимаемых ими населенных пунктах, передислоцированы на территории бывших воеводств: Новогрудское, Виленское, Полесское и Белостокское. Руководство оперативными группами сосредоточено в центрах бывших воеводств в городах Новогрудок, Вильно, Пинск и Гродно⁷¹ .

Для стабилизации ситуации и поддержки проводимых органами НКВД мероприятий в Западную Белоруссию и Западную Украину было дополнительно направлено по одному мотострелковому полку. Местами дислокации полков были определены Львов и Гродно. Кроме того, из Махачкалы в Пинск был переведен 16-й, а из Кутаиси в Тарнополь — 21-й кавалерийский полк НКВД⁷² .

К 28—30 сентября войска Красной армии, продвинувшись вперед на 250—350 км, заняли территорию Польши, отведенную Советскому Союзу по секретному протоколу с Германией.

Раздел Польши был завершен подписанием 28 сентября 1939 г. СССР и Германией договора о дружбе и границах. (Договор о ненападении был подписан 23 августа. — В. Х.) Он предусматривал прекращение антифашистской пропаганды в СССР и антикоммунистической пропаганды в Германии, налаживание всесторонних отношений между двумя странами и установление общей границы, прошедшей по рекам Западный Буг и Нарев.

По официальным данным, потери Красной армии в походе составили 737 человек⁷³ . В дальнейшем эта цифра постоянно изменялась в сторону увеличения. Относительно достоверную цифру — 1 475 человек (погибшими, умершими от ран, пропавшими без вести, погибшими в результате катастроф и несчастных случаев) — дает статистическое исследование, проведенное коллективом под руководством Г. Ф. Кривошеева⁷⁴ .

Для операции, которая длилась с 17 по 30 сентября, это были огромные потери.

16 ноября штаб Белорусского особого военного округа подготовил отчет «О работе штабов корпусов и армий Белорусского фронта за период проведения операции в Западной Белоруссии». В нем отмечалось, что дневная задача частями всех армий была значительно перевыполнена. «Танки и конница прошли 70—120 км, а стрелковые части — 50—60 км, причем и конница и пехота, не говоря уже о танковых частях, были в бодром состоянии и полной готовности к действию на следующий день. Наступление войск в период Польской кампании отличалось небывалой в истории быстротой продвижения вперед»⁷⁵ .

1 октября Политбюро ЦК ВКП(б) приняло программу советизации Западной Украины и Западной Белоруссии. Было решено созвать Украинское и Белорусское народные собрания во Львове и Белостоке, которые должны были утвердить передачу помещичьих земель крестьянским комитетам, решить во­просы о характере создаваемой власти, национализации банков и крупной промышленности, вхождении Украинских областей в состав УССР, а Белорусских — в состав БССР.

В составе Комитетов по организации выборов на территории Западной Украины и Западной Белоруссии вошли по одному представителю от каждой области, 2 — от крестьянских комитетов, 2 — от рабочих организаций, 2 — от интеллигенции и по 3 представителя от Президиумов Верховных Советов УССР и БССР. Кандидатов в депутаты могли выдвигать крестьянские комитеты, временные управления Львова и Белостока, собрания рабочих по предприятиям, собрания рабочей гвардии, интеллигенции.

22 октября на территории Западной Украины и Западной Белоруссии прошли выборы в Народные собрания. (26 октября Советский Союз передал Литве город Вильно и Виленский край (6 909 кв. км), ранее входивший в состав Польши). 26—28 и 28—31 октября Народные собрания Западной Украины и Западной Белоруссии на заседаниях во Львове и Белостоке приняли декларации об установлении власти Советов, вхождении в СССР, воссоединении ­с Украиной и Белоруссией, национализации банков и крупной промышленности, конфискации монастырских и помещичьих земель с передачей их в собственность государства. Были избраны полномочные комиссии для переговоров ­с Верховными Советами СССР, УССР и БССР по вопросу о принятии в состав Советского Союза.

1—2 и 12—15 ноября на внеочередных сессиях Верховных Советов СССР, УССР и БССР были удовлетворены просьбы Народных собраний Западной Украины и Западной Белоруссии о приеме их в состав СССР и воссоединении с Украинской и Белорусской ССР и приняты соответствующие постановления.

9 ноября 1939 г. в связи с рассмотрением вопроса о принятии из Литвы интернированных польских военных Берия направил записку Сталину и Молотову. Для организации проверки, отбора и приема интернированных нарком предложил создать и командировать в Литву правительственную комиссию под председательством комбрига Г. А. Петрова. Для обеспечения деятельности комиссии предлагалось включить секретаря комиссии, двух фотографов, двух фотолаборантов, двух машинисток, двух шоферов, а также обеспечить тремя автомашинами. Берия предлагал принимать только жителей Западной Украины и Западной Белоруссии, изъявивших желание оставаться на жительстве в СССР. Принимавшихся рядовых и младший командный состав армии бывшей Польши предлагалось распустить по местам жительства. Офицеров — направить для содержания в Юхновский лагерь, а чиновников и полицейских — в Южский лагерь для военнопленных, где проводилась их фильтрация. Все отобранные правительственной комиссией лица, принимавшиеся в СССР, получали на руки документ с фотографией, который служил пропуском через границу и временным удостоверением личности. Пересекая границу, интернированные проходили четыре контрольно-пропускных пункта, расположенных в Гудогаце и Марцинканце, по 250 человек в день через каждый пункт. К записке Берии был приложен проект постановления ЦК ВКП(б) о пропуске в СССР интернированных в Литве военнослужащих бывшей польской армии.

20 ноября Берия дал указание Серову и Цанаве в 5-дневный срок произвести учет всех беженцев и сообщить их точное количество, в том числе еще не устроенных, которые хотели получить работу; а также количество беженцев, ранее проживавших на территории, отошедшей к Германии, и желавших возвратиться к месту жительства⁷⁶ .

3 декабря 1939 г. Берия направил записку Сталину и Молотову о том, что по Западной Украине и Западной Белоруссии было учтено 169 тыс. беженцев. 58 тыс. беженцев выразили желание возвратиться к месту жительства на территорию, отошедшую к Германии. Устройству на работу подлежали 68 тыс. человек, из них 24 тыс. по заявлениям временных управлений могли быть устроены в пределах областей Западной Украины и Западной Белоруссии. В других областях СССР подлежало устроить на работу 44 тыс. человек. Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР, по предложениям комиссии, на соответствующие наркоматы была возложена организация отправки беженцев на места предоставляемой им работы, перевозки к местам назначения, подготовка жилищ и бытового обслуживания. СНК УССР и СНК БССР были обязаны обеспечить наркоматам необходимую помощь в организации отправки беженцев⁷⁷ .

В постановлении ЦК ВКП(б) и СНК СССР по вопросам беженцев на НКВД была возложена обязанность всем беженцам, направляемым на работу, выдавать временные удостоверения на право проживания в районе работы и обеспечить сопровождение в пути их эшелонов и отдельных вагонов. 9 декабря 1939 г. Берия направил распоряжение Серову и Цанаве «обеспечить выдачу каждому взрослому беженцу, едущему на работу по отбору наркоматами СССР, временного удостоверения, дающего право на проживание только в пределах района, в который они направлялись для работы»⁷⁸ . Для сопровождения ­беженцев на каждый эшелон от НКВД УССР и НКВД БССР назначался старший оперативный сотрудник, в помощь которому выделялись один-два оперативника и войсковая (войск НКВД) или милицейская команда. При отправлении беженцев вагонами на каждую группу вагонов выделялся один оперативный сотрудник и 3—4 милиционера или красноармейца войск НКВД⁷⁹ .

Для укомплектования органов рабоче-крестьянской милиции (РКМ) в западных областях Украинской ССР и Белорусской ССР ГУРКМ НКВД СССР направил 513 человек, в основном украинцев, и 351 белоруса, предназначенных для укомплектования руководящего состава областных, городских и уездных управлений милиции (начальник управления, заместители начальника и помощник начальника управления, начальники основных отделов). Остальные должности начальствующего состава пополнялось за счет лиц, прошедших обучение на организованных в западных областях Украины краткосрочных курсах милиции, выпуск которых прошел в январе 1940 г. Штат милиции по западным областям Украины составлял 12 691 человека.

НКВД СССР начал проводить паспортизацию населения в западных областях Украины. В этих целях на фабрике Гознак ГУРКМ НКВД было заказано 6 млн 500 тыс. паспортных книжек и 500 тыс. временных удостоверений. Однако изготовить такое количество бланков паспортов оказалось невозможно из-за отсутствия дерматина. Фабрика им. Ногина в Кунцево не могла выполнить заказ на изготовление дерматина, поскольку не имела сырья (мастики), отпуск которого был прекращен Охтинским химкомбинатом. 17 декабря 1939 г. Меркулов направил письмо наркому химической промышленности М. Ф. Денисову, в котором, в связи с необходимостью срочного проведения паспортизации в западных областях УССР и БССР, просил дать распоряжение об отпуске необходимого количества мастики, а также письмо наркому финансов СССР А. Г. Звереву с просьбой дать указание фабрике «Гознак» изготовить паспортные книжки и временные удостоверения⁸⁰.

Около тысячи беженцев, возвращавшихся из Вильно в Белорусскую ССР, имели при себе польские злотые и советские деньги.

22 декабря Берия направил записку Молотову, в которой изложил предложения по обмену на контрольно-пропускных пунктах польских злотых и право ввоза советской валюты. На следующий день Берия направил распоряжение Цанаве в Минск о том, что при приеме беженцев из Литвы разрешается сохранение за беженцами права обмена на контрольно-пропускных пунктах 100 польских злотых на человека и ввоз советской валюты по 50 рублей⁸¹.

Советско-германское взаимодействие
на занятых территориях

Реакция правительств Великобритании и Франции на поход Красной армии и занятие ею Западной Украины и Западной Белоруссии была сдержанной. Новая граница в целом совпадала с «линией Керзона», которую сами же западные страны рекомендовали как этнографически целесообразную еще в 1920 г.

1 октября 1939 г. У. Черчилль по радио заявил: «То, что русские армии должны были находиться на этой линии, было совершенно необходимо для безопасности России против немецкой угрозы. Во всяком случае позиции заняты и создан Восточный фронт, на который нацистская Германия не осмеливается напасть»⁸².

Документы свидетельствуют, что между советским и германским военными командованиями поддерживались контакты по вопросам обеспечения жизнедея­тельности и эвакуации населения.

Для решения вопросов эвакуации немецкого населения с территории Западной Белоруссии и Западной Украины и эвакуации украинского и белорусского населения с территории бывшей Польши, отошедшей в сферу интересов Германии, была создана смешанная советско-германская комиссия. СНК БССР и СНК УССР поручалось обеспечить учет, расселение и устройство на работу на территории Западной Белоруссии и Западной Украины эвакуированного населения. В целях прекращения стихийного переселения людей с той и другой стороны Управлением пограничных войск НКВД СССР был дан приказ за­крыть границу, чтобы переселение проходило в организованном порядке в соответствии с решением смешанной комиссии⁸³. Особоуполномоченные переселенческого управления при СНК ССССР находились в городах Гродно, Августов, Владимир-Волынский, Перемышль, Львов, Белосток, Ковель, Молодечно, Тарнополь, Новогрудок, Барановичи.

Советская часть Комиссии учитывала беженцев по Западной Белоруссии и Западной Украине, устраивала их на работу и обеспечивала жильем, весь ход работы контролировался НКВД СССР.

Масштабы национализации, принудительная коллективизация, депортации, пренебрежительное отношение к национальным традициям местного населения, репрессии против духовенства вызывали сопротивление и неприятие нового порядка, разочаровали даже тех, кто вначале поддержал советскую власть. Активные антисоветские выступления в селах Западной Украины и Западной Белоруссии начались в ноябре 1939 г.

27 ноября Берия сообщил Сталину, Молотову и Микояну, что в ряде уездов западных областей БССР ощущается недостаток соли, сахара, керосина, мыла, табака, спичек, ниток, дешевых сортов тканей и обуви. Население обращалось в местные органы власти с просьбой о завозе этих продуктов. Из-за недостатка товаров увеличились случаи попыток доставки их контрабандным путем с территории, занятой немцами.

Сталинское руководство осуществило так называемые «социальные зачистки» в Западной Украине и Западной Белоруссии в виде арестов и депортаций. По данным НКВД СССР, на 27 ноября 1939 г. на польских территориях были арестованы 11 817 человек. В их числе — «офицеры польской армии, участники вооруженного сопротивления Красной армии, жандармы, полицейские, агенты полиции и охраны, помещики, купцы, фабриканты, чиновники, члены контрреволюционных организаций и партий»⁸⁴ . В 1940 г. были выселены 292 513 человек⁸⁵.

Нападение фашистской Германии на СССР коренным образом изменило отношение советского руководства к судьбе польского государства. 30 июля 1941 г. были восстановлены дипломатические отношения между правительством СССР и польским эмигрантским правительством. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 августа 1941 г. были амнистированы и освобождены из тюрем, лагерей, мест ссылки и высылки 389 041 человек — граждан Польши, из них — 200 828 поляков⁸⁶. В войне 1941—1945 гг. наши народы сражались с общим врагом.

¹ История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941—1945. В 6 т. Т. 1. М., 1963.

² История Второй мировой войны. 1939—1945. В 12 т. Т. 3. М.,1974.

³ Самсонов А. М. Вторая мировая война. 1939—1945. М., 1985.

⁴ Самсонов А. М. Крах фашистской агрессии. Исторический очерк. М., 1980.

⁵ Очерки истории российской внешней разведки. В 6 т. Т. 3. 1933—1941 годы. М., 2003. С. 291.

⁶ Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. М., 2001. С. 184—188.

⁷ Britanika. Настольная энциклопедия в 2 т. Т. 2. М., 2006. С. 1514.

⁸ Мировые войны ХХ века. В 4 кн. Кн. 3. Вторая мировая война: ист. очерк. М., 2002.

⁹ Советско-польские отношения в политических условиях Европы 30-х годов ХХ столетия. М., 2001.

¹⁰ СССР, Восточная Европа и Вторая мировая война: дискуссии, комментарии, размышления. М., 2007.

¹¹ «Завтра может быть уже поздно…» // Вестник МГИМО — Университета. Специальный выпуск. 2009.

¹² К 70-летию начала Второй мировой войны. Исследования, документы, комментарии. М., 2009.

¹³ Бушуева Т. С. Документальная хроника военного похода Красной армии в Западную Белоруссию и Западную Украину. Сентябрь—октябрь 1939 г. // К 70-летию начала Второй мировой войны. Исследования, документы, комментарии. М., 2009. С. 144—256.

¹⁴ Нарочницкая Н. А., Фалин В. М. Партитура Второй мировой. Кто и когда начал войну? М., 2009.

¹⁵ Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939—1941 гг. (документы, факты, суждения). М. 2000; Он же. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918—1939 гг. М., 2001; Он же. 17 сентября 1939. Советско-польские конфликты 1918—1939. М., 2009.

¹⁶ Чубарьян А. О. Канун трагедии: Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 г. — июнь 1941 г. М., 2008.

¹⁷ Лебедева Н.С. Катынь: Преступление против человечества. М., 1994.

¹⁸ Яжборская И. С., Яблоков А. Ю., Парсаданова В. С. Катынский синдром в советско-польских и российских отношениях. М., 2009.

¹⁹ Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне: Сборник документов. В 5 т. М., 1995—2007.

²⁰ СССР—Германия: 1933—1941: Сборник документов // Вестник Архива Президента Российской Федерации. М., 2009.

²¹ Польское подполье на территории Западной Украины и Западной Белоруссии 1939—1941 гг. В 2 т. Варшава—М., 2001.

²² Депортации польских граждан Западной Украины и Западной Белоруссии в 1940 году. Варшава—М., 2003.

²³ Секреты польской политики: Сборник документов (1935—1945). М., 2009.

²⁴ Военная разведка информирует. Документы Разведуправления Красной армии. Январь 1939 — июнь 1941 г. М., 2008. С. 21.

 ²⁵ Радянськi органи державноi безпеки у 1939 — червнi 1941 р.: документи ГДА СБ Украiни. (Советские органы государственной безопасности в 1939 — июне 1941 г.: документы Специального государственного архива Службы безопасности Украины). Киев, 2009.

²⁶ Катынь. Март 1940 г. — сентябрь 2000 г.: Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы. М., 2001.

²⁷ Тюленев И. В. Через три войны, М., 1972; Он же. Советская кавалерия в боях за Родину. М., 1957.

²⁸ Кривошеин С. М. Междубурье. Белгород—Воронеж, 1964.

²⁹ Гудериан Г. Воспоминания солдата. Смоленск, 2001.

³⁰ Андерс В. Без последней главы // Иностранная литература. 1990. № 11. С. 235.

³¹ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 27. Л. 283—284.

³² С 1922 г. польское правительство предоставляло уволенным в запас или отставку военнослужащим Войска Польского крупные участки пахотной земли и лесных угодий, создавая себе, таким образом, опору в Западной Украине и Западной Белоруссии. Осадники и лесники с семьями увеличивали процент польского населения в Западной Украине и Западной Белоруссии и тем самым давали польскому правительству лишний аргумент в том, что Западная Украина и Западная Белоруссия — это исконно польские земли. Привыкшие к военной дисциплине и вооруженные, перейдя на партизанское положение, они представляли собой серьезную угрозу наступавшим советским войскам, особенно их тылам и коммуникациям.

³³ Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1. Кн. 1. М., 1995. С. 70—73.

³⁴ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 28. Л. 159—165.

³⁵ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 28. Л. 233—235.

³⁶ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 28. Л. 202—204.

³⁷ Мобилизационные мероприятия проводились на территории Ленинградской, Вологодской, Воронежской, Калининской, Курской, Смоленской и Тульской областей, Карель­ской и Крымской АССР, Витебской области Белорусской ССР, Днепропетровской, Житомирской, Каменец-Подольской, Кировоградской областей УССР.

³⁸ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 29. Л. 26—30.

³⁹ Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1. Кн. 1. М., 1995. С. 74—75.

⁴⁰ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 28. Л. 279—280.

⁴¹ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 29. Л. 1—2, 35—36.

⁴² Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1. Кн. 1. М., 1995. С. 79—81.

⁴³ Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1. Кн. 1. М., 1995. С. 82—84.

⁴⁴ Вестник Архива Президента Российской Федерации. 2009. С. 220.

⁴⁵ Цит. по: Мельтюхов М. И. 17 сентября 1939. Советско-польские конфликты 1918—1939. М., 2009. С. 363.

⁴⁶ Чубарьян А. О. Канун трагедии: Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 — июнь 1941 года. М., 2008. С. 60—71.

⁴⁷ Накануне. Западный особый военный округ (конец 1939 г. — 1941 г.): документы и материалы. Минск, 2007. С. 32—33.

⁴⁸ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 29. Л. 83—86, 106—116.

⁴⁹ Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1. Кн. 1. М., 1995. С. 86.

⁵⁰ Цит. по: Мельтюхов М. И. 17 сентября 1939. Советско-польские конфликты 1918—1939. М., 2009. С. 367.

⁵¹ Советско-польская война 1920 г. закончилась подписанием Рижского мирного договора (18 марта 1921 г.), была установлена новая советско-польская граница.

⁵² ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 388. С. 462.

⁵³ См.: Мельтюхов М. И. 17 сентября 1939. Советско-польские конфликты 1918—1939. М., 2009. С. 387.

⁵⁴ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 388. С. 367—368.

⁵⁵ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 29. Л. 79—80.

⁵⁶ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 29. Л. 141—142.

⁵⁷ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 29. Л. 207—211.

⁵⁸ Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1. Кн. 1. М., 1995. С. 92—93.

⁵⁹ Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1. Кн. 1. М., 1995. С. 92.

⁶⁰ Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1. Кн. 1. М., 1995. С. 91.

⁶¹ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 29. Л. 215.

⁶² Военнопленные в СССР. 1939—1956. Документы и материалы. М., 2000. С. 148.

⁶³ Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 31. С. 459.

⁶⁴ Кузьминых А. Л., Старостин С. И., Сычев А. Б. «Теперь я прибыл на край света…». Из истории учреждений для содержания иностранных военнопленных и интернированных в Вологодской области (1939—1949 гг.): Очерки и документы. В 2 т. Т. 1. Вологда, 2009. С. 21.

⁶⁵ Советские органы государственной безопасности в 1939 — июне 1941 г. Киев, 2009. С. 57.

⁶⁶ Советские органы государственной безопасности в 1939 — июне 1941 г. Киев, 2009. С. 63—64.

⁶⁷ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 31. Л. 65.

⁶⁸ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 31. Л. 191.

⁶⁹ Коминтерн и Вторая мировая война. Ч. 1. М., 1994. С. 137.

⁷⁰ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 29. Л. 221—222.

⁷¹ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 29. Л. 289.

⁷² ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 29. Л. 223.

⁷³ Абрамов А., Венский К. Западная Украина и Западная Белоруссия. Исторический очерк. Л., 1940. С. 48.

⁷⁴ Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. М., 2001. С. 187.

⁷⁵ Можно предположить, что относительно легкий поход в Польшу сослужил плохую службу в период «Зимней войны», которая началась 30 ноября 1939 г. И хотя в советско-финляндской войне был другой театр военных действий, другой противник, другие условия, первоначально задачи ставились такие же — войска должны были ежедневно преодолевать 30—50 км.

⁷⁶ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 33. Л. 262.

⁷⁷ Комиссия по учету беженцев предлагала через НКИД (Народный комиссариат иностранных дел) добиться быстрейшего разрешения вопроса о передаче германским властям беженцев, желавших уехать в Германию по месту своего жительства. Восьми союзным наркоматам (Наркомстрой, Наркомлес, Наркомсовхоз, Наркомчермет, Наркомпищепром, Наркомтекстиль, Наркомстройматериалов, Наркомлегпром) и Всекомпромсовету было разрешено использовать в качестве рабочей силы беженцев, желавших получить работу. Этим наркоматам было предложено направить в Западную Украину и Западную Белоруссию своих уполномоченных для отбора и организации отправки беженцев на места работы, тщательно подготовить прием, размещение, организацию питания и бытовое обслуживание беженцев. НКВД было предложено выдавать всем беженцам, принимаемым и направляемым на работу, временные удостоверения на право проживания в районе работы и обеспечить в пути следования охрану эшелонов и вагонов с беженцами. См.: ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 34.
Л. 308—311.

⁷⁸ Дети вписывались в удостоверения глав семейств. Бланки удостоверений в НКВД БССР и НКВД УССР были высланы ГУРКМ НКВД СССР. При выдаче временных удостоверений тщательно устанавливались и точно записывались в документах: фамилия, имя, отчество, место рождения, место постоянного жительства, когда и каким путем прибыл в Западную Украину и Западную Белоруссию.

⁷⁹ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 35. Л. 45—47.

⁸⁰ Меркулов просил изготовить к 15 января 1940 г. 2 млн паспортных книжек и 200 тыс. временных удостоверений, к 10 февраля 1940 г. еще 2 млн паспортных книжек и 200 тыс. временных удостоверений и к 5 марта 2,5 млн паспортных книжек и 100 тыс. временных удостоверений. См.: ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 36. Л. 8.

⁸¹ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 36. Л. 183.

⁸² История Великой Отечественной войны Советского Союза. В 6 т. Т. 1. М., 1963. С. 250.

⁸³ ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 6. Д. 31. Л. 354—356.

⁸⁴ СПольское подполье на территории Западной Украины и Западной Белоруссии 1939—1941 гг. В 2 т. Т. 1. Варшава—Москва, 2001. С. 26, 28.

⁸⁵ Депортации польских граждан из Западной Украины и Западной Белоруссии в 1940 году. Варшава—М., 2003. С. 28.

⁸⁶ Польское подполье на территории Западной Украины и Западной Белоруссии 1939—1941 гг. В 2 т. Т. 1. Варшава—М., 2001. С. 32.