К 70-летию ИОСИФА БРОДСКОГО

Александр Леонтьев

Никуда, с любовью

В том же возрасте тут обосновались вы,

В Гринвич-Виллидж, на Мортон-стрит, 44…

Тридцать шесть мне, туристу с брегов Невы,

Подошедшему к бывшей вашей квартире,

На ступеньки присевшему выщербленного крыльца.

Кирпичи багровеют, белеют рамы, черны перила.

Десять лет как на свете нету того жильца.

Дверь не скрипнула, изгородь не заговорила.

Тихой улочки кривизна, чуть похожей на Амстердам.

Даже велосипеды, прикованные к оградам,

Норовят подначить к сравнению «здесь» и «там».

Но никак не с улицей Пестеля, с Ленинградом.

Нет возврата, да… Только опыт нам говорит:

Эта улочка с движеньем односторонним.

Слева — там, откуда пришел я, — лишь Бликер-стрит,

Где прощались с вами в бюро одном похоронном.

Ну а что там справа? Какой-то простор, просвет?

Налетает оттуда ветер и пахнет морем…

На Манхаттане март. Ни листочка на ветках нет.

Заслониться нечем, сживаешься даже с горем.

В ресторан японский зайти ль, изучить меню,

Или в ту кофейню, когда в ней еще курили,

Поглазеть на ню на Пятой ли авеню...

Только не у всего на свете бывает «или».

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Посидел, постоял, посмотрел сквозь решетку в сад,

В узкий дворик внутренний… Мыслимое пространство

Нам как раз и дорого, правда? Пошел назад.

А затем, проявив упорство или упрямство,

Опоздать рискуя в гостеприимный дом,

Развернувшись, направился к меркнущему Гудзону…

На гнилые сваи глядя, курил потом,

Как сказали б, теряя время… Так, без резону.

Мысли были глупыми… О мальчиках думал тех,

Что живут в Красноярске, Харькове, Владивостоке…

О любивших вас беззаветно. За них за всех

Я, один из них, стоял, вспоминая строки

О Венеции, Риме, ястребе… И Нью-Йорк

Зажигал небоскребы, мостов золотые своды,

Чтобы звездам легче было прийти в восторг

От людских судеб, от собственной их свободы.