Иван Смуровский

ПОСЛЕ ЛЫЖ

Из дневника женщины

3 декабря. Не знаю, для кого веду эти записи. Не для себя же? Или нет, знаю — для тебя, Софик милый, с тобой и только с тобой могу делиться самым сокровенным. Доверять это почте не стану, а когда ты вернешься, все тебе покажу и мы вместе посмеемся и поплачем.

Лыжный отель здесь отличный, называется «Клаб Мед», в смысле «Средиземноморский». Склоны есть разной сложности, на любой вкус. Снег — мелкая пудра; говорят, кроме Колорадо, такого нигде нет.

В первый же день на горке столкнулась — не угадаешь с кем. Еще издали обратила внимание на пижона не в лыжной шапочке, а в офигенном лисьем малахае с хвостом. Сразу подумала: наш человек. Оказалось — Валерий.

Вашу с ним историю я помню, а между нами уже давно ничего нет. Встретились как старые друзья и на подъемник сели вместе. Я в этом году еще не каталась, и на склоне мне пришлось попотеть, но справилась. Валерий сказал, что, зная меня, не ожидал такой прыти, тем более на самом трудном склоне. Я посмотрела на карту и ахнула — спуск был помечен черным! Так что можешь гордиться: твоя подружка дает!

За общим ланчем — здесь шикарный шведский стол — к нам присоединился его приятель, Иван. Совсем на него не похожий. Помоложе, застенчивый, немного даже, я бы сказала, женственный. Блондин с румяными щеками. И никакой этой брутальности, которую культивируют мужики вроде Валерия да и твой Игорь.

Я спросила, почему его не было видно на горке.

— Я, — говорит, — приехал с Валерием за компанию, а катаюсь через раз.

— А что же тут еще-то делать?

— Я, — говорит, — люблю читать. Сейчас увлекаюсь Серебряным веком, у меня с собой книги.

Он стал перечислять, я никого не запомнила, только какого-то Кузьмина.

Тут вмешался Валерий:

— Ну, с этим мы разберемся. Почитать ты можешь и дома, бабки мы не за избу-читальню платили. Вот поухаживаешь за Верочкой, она, кстати, классно катается...

Тот посмотрел на Валерия как-то странно, или мне показалось, но после ланча вышел на склон — в точно такой же лисьей шапке! Ну, Валерий мастер, ему со мной, да и с Иваном было скучно, так что мы часто оставались вдвоем. Иван очень старательно принялся за мной ухаживать. Как если бы буквально выполнял указание Валерия. Начал с того, что похвалил мой костюм из лайкры. Тебе по секрету скажу, что он мне сильно жмет, — я, как ты меня учила, купила на размер меньше. Зато фигурка смотрится что надо.

А Иван действительно стал мне глазки строить. Немного наивно — даже трогательно. Глаза большие, влажные, с девичьими такими ресницами. Кажется, я начинаю им увлекаться. Тем более с Леонтием мы явно расходимся.

Да, о деньгах, что ты нам должна, можешь пока не беспокоиться. Уверена, что Леонтий возьмет это на себя. Но мне надо будет учиться жить по средствам. На мой салончик бижутерии надежды мало — он едва покрывает расходы на косметолога.

4 декабря. Мы все трое еще тут. Вчера на горке случайно подслушала их разговор. Я ждала поодаль, пока они стояли в очереди в мужской туалет, но, видно, ветер был в мою сторону, потому что их голоса доносились, хоть и урывками, довольно четко. Что я узнала!.. Иван — девственник! Ему уже 24, он компьютерщик, причем раскрученный, а еще ни разу...

Слушаю дальше — ушам не верю. Валерий: «Ты ей нравишься, попробуй». Иван: «А откуда я знаю, что там у нее внутри?!» Ей-богу! И что же на это наш Валерий? «Не боись, — говорит. — Был я у нее внутри, все там очень уютненько, не пожалеешь!» Ответа я толком не расслышала, разобрала только что-то вроде «...ради тебя».

Ну, я подстроила так, чтобы на подъемник сесть с Валерием, и, как отъехали, говорю:

— Я все слышала, подлец! Что ты несешь? Ну, допустим, он мне да, нравится, да, я не против, и мерси, конечно, за комплимент, но ведь так ты его только отпугнешь. Тем более если он совсем зелененький.

— Напрасно, — говорит, — мать, беспокоишься. Вы отличная пара. Ты его всему научишь, а там будь что будет. Но для начала ты с ним поаккуратней. Больше всего он боится, как бы его на новенького не женили. Он уже понял, что ты — женщина без предрассудков, но не мешает это как-нибудь невзначай подкрепить. А ему я намекнул, чтобы он с тобой особо не напрягался. Понимаешь, он порнушек насмотрелся и думает, это какая-то французская борьба. И сам же ее боится. Так что тебе в самый раз — я твои проблемы помню.

Подлец! Мои проблемы он помнит! Ну да ладно, в этом мальчике что-то есть, надо будет заняться им всерьез.

5 декабря. Вчера больше не писала. Вечером катались при электрическом освещении, по-своему романтично. Иван был жутко галантный, и, чтобы еще больше его подогреть, я рассказала ему — ну, ты эту историю знаешь, — про свой первый заграничный круиз.

...Представляете, говорю, групповой тур, дешевый. На мальтийском корабле нас разместили в сыром трюме. Мы с подружкой Светочкой попытались качать права, но безуспешно. Светочка кое-как прикорнула, а я поднялась на верхнюю палубу. Разговорилась с кем-то из команды, пожаловалась на условия...­

Рассказываю и время от времени на Ивана поглядываю. А он раскрыл свои большие глаза, как будто книгу читает или кино смотрит.

...Тут, говорю, мой собеседник представился: «Кэптен Свэнн». Это был сам капитан! Он извинился за неудобства, пригласил к себе в каюту, накормил, напоил, уложил в постель. И все так тактично, на пуантах, не придерешься. Вот что значит иностранец — между прочим, мой первый. Под утро я тихо пробралась в трюм и ни Светочке, ни, боже упаси, мужу, ни кому другому ни разу ни слова — вам, говорю, первому...

Вижу, глаза горят, а как реагировать, не знает, теряется. Не спугнула ли я его? Доверилась, как дура, Валерию, много он понимает.

6 декабря. Сегодня после лыж, я как раз душ принимала, звонок: «Говорит кэптен Свэнн». Представляешь? Не хотите ли, говорит, вместе поужинать — тут есть роскошный ресторан, «AprPs ski». С удовольствием, говорю. А я, понимаешь, еще и потому обрадовалась, что по дороге сюда, в Париже, купила вечернее платье от Валентино и уже боялась, что так и не будет случая надеть. Прикинь: черное, облегающее, на бретельках, лиф со стразами, понизу опушка в перьях. Плюс мой норковый палантин. Там все одеты были кто как, так что я произвела впечатление, многие оборачивались. Посидели отлично, выпили, особенно он — для храбрости, наверное. Потанцевали под оркестрик.

Выходим, смотрю, он все никак не решится. Наконец собрался с духом и предлагает пойти к ним. Валерий, оказывается, уехал в Денвер (он как-то совмещал лыжи с командировкой и переговорами, так что номер был свободен всю ночь). Ваня, конечно, сначала стеснялся, но я взяла дело в свои руки. Он оказался ужасно милый — подумать только, что это его первый раз. Внимательный, нежный. И никаких этих выкрутас, которых я не переношу. Он заметил мою родинку под грудью, нашу с тобой любимую, и нежно с ней все время общался.

Мне было так хорошо, что не пойму как, но у меня вырвалось: «Ты... муж мой!» Он вздрогнул, прямо оторопел и говорит: «Муж?!..» — «Глупо, — говорю, — конечно, но с любовниками я не кончаю». Он воззрился на меня, а я говорю: «Понимаешь, для близости нужно время. А с тобой я как-то сразу почувствовала себя как дома... Первый раз такое. Жалко будет уезжать».

12 декабря. Мы уже несколько дней как в отечестве. Отношения с Леонтием сложные. Надо будет разъезжаться, но это целое дело. Ваня живет с родителями, так что у него тоже неудобно. Встречаемся на квартире, которую нашел Валерий. Один его приятель в отъезде, дал ему ключ, а он нам. Очень кстати. Ваня по-прежнему мил, заботлив и нежен.

18 декабря. Сегодня произошло нечто. Я пришла в нашу квартирку первая, ждала Ваню, но он все не появлялся. Выпила ликера (мы с Ваней завели там свой собственный небольшой бар), расслабилась, задремала, вдруг слышу, ключ в дверях поворачивается. Я, как была, в моем зеленом кимоно с драконами — помнишь его? — бросилась навстречу: «Ванечка, где же ты был?..» И осеклась — потому что входит совсем не Ваня, а какой-то незнакомый брюнет, в меховом пальто, припорошенный снегом, высокий такой, спортивный... Я запахиваюсь, он начинает извиняться. Объясняет, что он хозяин квартиры, ключ оставил Валерию, а поскольку Валерия нет в городе — им с Ваней пришлось внезапно уехать, — то никак не ожидал, что может выйти такая неувязка, а впрочем, нет худа без добра, рад, говорит, с вами познакомиться.

— Меня, — говорит, — зовут Константин.

— Вера.

Мы разговорились, немного выпили, я угостила его из наших с Ваней запасов, он меня из своих, у него там было припрятано. В общем, слово за слово...

Софик, я страшная негодница! Зачем я опять это сделала? Мерзкая, мерзкая! Главное, он мне ну абсолютно ни к чему. Такой же кобель, как все они. Вечно им надо показать себя, самоутвердиться. Стал выпендриваться, приставать со всякой дурацкой акробатикой. А я ведь этого практически не могу, да и никогда не могла, выше головы не прыгнешь. Нам с тобой и так всегда хорошо. В общем, я сказала «хватит», оделась и ушла.

К тому же в его объяснениях я почуяла какую-то лажу. У меня стало закрадываться подозрение, что все это подстроил Валерий — на пари, а может, и просто за деньги. Ваню увез, а мне этого Константина подсунул. Он всегда говорил, еще когда мы с ним встречались, что за меня надо бабки брать. Ну, я до него доберусь, мало не покажется. Тоже мне, сутенер долбаный.

22 декабря. Несколько дней ни Валерия, ни Вани не было, как в воду провалились. Потом звонит Ваня и говорит, что решил со мной расстаться. Я говорю, вы не джентльмен — объявлять такое по телефону, давайте встретимся, а он говорит, встречаться я боюсь — опять не устою. Вот и вся любовь. И опять мне показалось, что за этим стоит Валерий, может, там рядом вторую трубку держит.

Между тем деньги у меня практически кончились. Все, что я выручила за своего Рексика, ушло на машину, а машину я еще в прошлом месяце разбила, чинить не на что, в общем, дело швах. Поэтому я тебя попрошу: те пять тысяч баксов, что Леонтий тебе дал, начни возвращать — при разделе он их теперь на меня вешает. Как будто я не знаю, чего он тогда проявил вдруг такую щедрость.

Встретилась с Валерием. Он все отрицал наотрез, сказал, что я ничего не поняла и придумываю всякую ерунду. Но от своих слов, что за меня надо бабки брать, не отказался.

— Только, — говорит, — учитывая твои, мать, ограничения, товар ты — штучный, разовый. Пока они в отпаде от твоего экстерьера, всё хоккей, любой готов раскошелиться, но второй или там третий раз — уже на любителя. На склоне вертишь ж...., как балерина, а тут тебе ногу поднять лень.

Так и сказал. Ну, у нас с ним все это давно переговорено, я спорить не стала, только сказала, да, мне именно любитель и нужен, а с вас, козлов, бабки брать — святое дело. Кстати, говорю, Ваня вдруг исчез с горизонта, с Леонтием мы расходимся, так что лишние деньги не помешают.

Ну, про Ваню он сделал вид, что не слышал, а насчет денег, говорит, всегда рад помочь — есть деловое предложение. Сутенер он и есть сутенер, что тут скажешь.

Дал мне телефон. Позвонишь, говорит, пойдешь к нему в гостиницу. Он в городе ненадолго. Не смотри, что он кавказской национальности, — человек солидный, семейный, знакомый знакомых. Бизнесмен, немолодой, так что от тебя много не потребуется. И все будет абсолютно анонимно, шито-крыто. Причем он часто приезжает, при желании сможешь и на потом договориться. Я говорю, мне надо подумать. Подумай, говорит, мать, только не тяни, а то уедет.

23 декабря. В общем, я подумала и решила, чего там, попробую. Даже интересно. Да и деньги нужны позарез — сапоги прошлогодние, с широкими носами, в этом сезоне таких практически не носят, шубку тоже пора менять...

Я позвонила, в назначенное время пришла, поднялась в номер. Это оказался люкс, в гостиной был накрыт ужин. По-моему, он чеченец. Пожилой, скорее симпатичный. Мы поели, выпили. Секс не занял много времени, все было как-то по-домашнему, без проблем. Я уже собралась уходить, он говорит, задержись, получишь премиальные. Я задержалась. Он предлагал приходить еще, я сказала, подумаю.

Софик! Все это полнейшая тайна, рассказываю только тебе.

24 декабря. Наконец-то ты вернулась! Как я рада тебе и как опять было хорошо! Теперь ты все прочтешь и мы будем видеться каждый день.

25 декабря. Начинаю новый дневник, уже для себя. Сегодня черный день, сразу два ужасных звонка.

Во-первых, позвонил Валерий. Начал с шуточек насчет моего чеченца, я ответила в тон, дескать, признайся, сколько взял комиссионных. А потом он говорит, мать, звоню попрощаться, мы с Ваней уезжаем на Кипр, уже контракт подписали. И, говорит, хочу покаяться. Я с тобой никогда в прятки не играл, а тут слукавил. Прежде чем связаться всерьез с Ваней, я считал своим долгом дать ему возможность все попробовать, чтобы окончательно определиться. Ты уж извини. Он о тебе только хорошо говорит, но, говорит, понял, что это не его.

От кого-кого, а от Валерия такого не ожидала!..

А потом позвонила стерва Сонька — сказать, что деньги не отдаст, самой нужны. Я опешила, слов не могла найти. А она еще, блин, пригрозила, что, если я буду возникать, покажет кому надо мой дневник. Ой, напугала!.. С Леонтием я расхожусь, ему теперь это все до лампочки. А вот когда я расскажу ее Игорю, что, пока он вкалывал в Эмиратах, зарабатывая ей на квартиру и машину, она спала то с Валерием, то с Леонтием — с Валерием бесплатно, а с Леонтием за пять тысяч баксов, — тогда посмотрим.