ксения дьяконова

* * *

Кто в любви не знает, с чего начать,

пусть полюбит английскую королеву.

Он научится в тайне хранить и страсть,

и тоску, и черную силу гнева

на судьбу, привыкшую разрушать.

Оставаясь мудро на расстоянье,

он пройдет сквозь ревность к ее семье

и сквозь все несбывшиеся свиданья

в лучших парках, созданных на земле,

поддаваясь трепету ожиданья.

И английский выучит заодно,

и прочтет Шекспира в оригинале,

чтобы лорды, герцоги, как в кино,

о туманном счастье напоминали,

словно Темза смотрит к нему в окно,

а гвардейцы спят: они так устали!

* * *

Есть имена, которых я не помню.

Есть улицы, куда я не вернусь.

Есть волосы, к которым я ладонью

теперь во сне, и только, прикоснусь.

Есть музыка, мелькнувшая случайно

по радио, — но чья она была?

Есть смутный сон, где разгоралась тайна

чужих оценок, и добра, и зла

в четвертом «в»... Возможно ли, что время

нас молча обирает день за днем

из ревности, обиженное всеми?

Ведь мы почти не думаем о нем.

* * *

Почему другим удалось, а тебе — нет,

вскоре выменять воздух, еле живой от зноя,

на большой кабинет с вентилятором и на свет,

излучаемый днями отпуска и покоя?

Почему другие тут или там смогли

прирасти ко времени (а ты — нет) и, смеясь, привыкли,

что им пишут друзья со всех уголков земли

и летят к ним на самолете, на мотоцикле?

Почему с другими проститься легко, им вслед

чем попало махая — то ли шарфом шершавым,

то ли смятым платком, считающим с полным правом

себя чайкой в моей рукe, а с тобой — нет?

* * *

Кем была я в прошлой, давно забытой,

постоянно исподволь вспоминаю:

то при виде моря с подводной свитой,

то спугнув счастливую птичью стаю.

Меня помнят странных камней названья,

улыбаясь из-под стекла музея,

и недаром я отхожу, бледнея,

от едва заметного узнаванья.

Отчего сирень, в ее пышном цвете,

не могла оставить меня в покое,

подменила улицу и столетье,

где опять все прежнее, все другое?

Кем была я в прошлой — всем понемножку,

человеком или предметом тоже?

Это знает спящая в кухне кошка,

у которой семь их, а то и больше.