Екатерина  Полянская

Ultima Thule

Бредя коридорами долгой ночи,

Проулками строчек и междустрочий,

Сжимая пальцы в кулак,

Душу выкручивая из тела,

О чем я тебе рассказать хотела —

Теперь не вспомнить никак.

О том, как прекрасны чужие лица:

Кто-то всерьез собрался жениться,

Кто-то — ложиться в гроб.

Кто-то едет в Париж или Ниццу,

Кто-то в руках задушил синицу —

А не пищала чтоб.

О том, что в комнате — неразбериха,

Что в зазеркалье тихое лихо

Дремлет тысячу лет,

О том, что рассвет истончает тени,

А жизнь в сослагательном наклоненьи —

Это полнейший бред.

В шторах — сквознячная пантомима,

Вещи меняются неуловимо:

Шкаф навис, как скала,

Дыбом шерсть на спине дивана,

И желтозубое фортепьяно

Скалится из угла.

Странный шум за стеной сырою —

Словно бы в обреченную Трою

Вкатывают коня.

Даже не соблюдая приличий

Мир меняет свое обличье

И вытесняет меня

К зеркалу, к самой стеклянной кромке,

Там, где жемчужно дробится ломкий,

Неуловимый свет.

Тени выстроились в карауле.

Просто это — Ultima Thule.

Дальше земли нет.

Кто изнутри о зеркало бьется,

Смотрит из глубины колодца,

Расширяя зрачки?

Кто там смеется беззвучным смехом?

В сердце моем отдаются эхом

Сердца его толчки.

Резкий удар о ладонь — ладони,

Медленно погружается, тонет

В бесконечности взгляд.

Воздух еще меж нами трепещет,

Но за спиною теснятся вещи,

Путь преграждая назад.

Я не вернусь. Мое время сжалось.

Кровь двойника с моею смешалась.

Я закрываю счет.

Звон стекла, фейерверк осколков…

Первый шаг — больно. Второй шаг — колко.

Третий — уже полет.

*  *  *

…А в декабре бесснежном и бессонном

Бежит трамвай со звоном обреченным

И пешеходы движутся вперед,

Как будто их и правда кто-то ждет.

И пропадают в трещине витрины

Чужие лица, каменные спины,

А следом отражение мое

Торопится, спешит в небытие.

Любимый муж, любовник нелюбимый,

Эквилибристы, акробаты, мимы

Бредут сквозь ночь дорогами тоски…

И время слепо ломится в виски.

Стук метронома, взвинченные нервы,

Брандмауэра темный монолит, —

Который час — последний или первый

По грубым кружкам вечности разлит?

Который — разошедшийся кругами?..

Но подворотня давится шагами,

Невнятно матерится инвалид,

И Млечный Путь над крышами пылит.