ВСТРЕЧИ
Николай Взоров,
Нина Катерли
ИСТОРИЯ ОДНОГО АВТОГРАФА
Эту
короткую историю нужно начать с рассказа Толстого «За что?», написанного Львом
Николаевичем в 1906 году. В основе сюжета — подлинная
трагическая судьба семьи польского патриота времен восстания 30-х годов позапрошлого
века: ссылка на окраину России, в Уральск, где, как пишет Лев Николаевич, его
герою Мигурскому приходилось жить в нужде и унижениях
и куда приехала его невеста-полька Альбина, чтобы обвенчаться с Мигурским и скрасить мужу тяжесть подневольного
существования. Однако несчастья преследовали молодых супругов: из-за
отсутствия в глуши медицинской помощи они потеряли двух детей, и тогда Альбина
совершила попытку вывезти в ящике-гробу мужа из места ссылки. Но казак-конвоир
раскрыл этот замысел, и Мигурский был осужден на
новую ссылку и вечное поселение.
Рассказ
«За что?», изданный отдельной книгой, бережно хранился в доме Галины
Вячеславовны Альбовой (Арцимович) с дарственной надписью: Вячеславу
Михайловичу Арцимовичу от Льва Николаевича Толстого.
Галина
Вячеславовна — родственница авторов этих заметок и дочь Вячеслава Михайловича
Арцимовича, заменявшего доктора Душана Петровича Маковицкого в Ясной Поляне во время его отпуска с 1 июля по
1 августа 1907 года.
Очевидно,
Вячеслав Михайлович исполнил свой врачебный долг, о чем свидетельствует запись,
сделанная Маковицким 2 августа по возвращении из
отпуска: «Вчера вернулся из дома в Ясную. <...>
Льва Николаевича застал здоровым, бодрым и веселым».
То,
что Толстой подарил Арцимовичу одно из своих произведений, сделав на нем
дарственную надпись, удивления не вызывает: это был знак благодарности. Но
почему именно этот рассказ?
Мысль
написать рассказ «За что?» появилась у Толстого после прочтения им книги С. В.
Максимова «Сибирь и каторга» (Ч. 1—3, СПб., 1891). Книга произвела на Льва
Николаевича сильнейшее впечатление. Первое название рассказа — «Непоправимо». В
многочисленных комментариях к рассказу приводятся слова Толстого, записанные Душаном Маковицким в феврале 1906
года: «Какие люди ужасы делают! Животные не могут того делать, что
правительство делает».
За
год до этого, в январе 1905 года, в тех же «Яснополянских записках» приводится
следующий диалог:
«За
обедом Лев Николаевич спросил, что нового? Ему ответили, что в Варшаве
волнения, по русским газетам — 180 человек убитых. Замазали русские надписи на
вывесках. Ждут волнений в Лодзи. — „Не могу не сочувствовать полякам, как их
обижают“, — сказал Лев Николаевич».
«Вопрос
о польско-русских отношениях был для Толстого одним из самых трудных и
тревожных, — пишет Б. М. Эйхенбаум в статье «Из студенческих лет Л. Н.
Толстого». Он ссылается на профессора Краковского
университета М. Здзеховского, который летом 1899 года
получил от Льва Толстого письмо в ответ на
приветствие, посланное ему (в связи со столетней годовщиной со дня рождения
Пушкина) кружком краковских литераторов и ученых.
Толстой писал: «Вашей статьей и разговорами Вы помогли мне сознательно
сблизиться душевно с поляками, — то, к чему я всегда чувствовал несознательное
влечение».
В
дневнике личного секретаря и биографа Льва Толстого Николая Николаевича Гусева
есть запись от 1 июля 1908 года: «На днях Лев Николаевич сказал: „Во мне с
детства развивали ненависть к полякам. И теперь я отношусь к ним с особенной
нежностью, отплачиваю за прежнюю ненависть“».
Толстой
знал, что делает с поляками российское правительство, потому и подарил
Вячеславу Арцимовичу именно этот рассказ. Роль тут сыграло не только польское
происхождение Арцимовича, но и судьба его предков и сочувствие Толстого
польскому национально-освободительному движению.
Основатель
рода Арцимовичей в России, той его ветви, к которой принадлежал отец Вячеслава
Михайловича, Михаил Иосифович (польское имя — Jozef),
был сослан в Сибирь на поселение как участник польского восстания 1863 года.
Восстание было жестоко подавлено. В своих репрессиях против мятежников М. Н.
Муравьев прибегал к мере, которую сам называл «выходящею из обыкновенного
разряда». К сожжению целых деревень и шляхетских околиц, к ссылке в Сибирь на
поселение их жителей, всех до одного, с женами и детьми. И при этом совершалось
множество казней.
Что
касается жены Михаила Иосифовича Елены Игнатьевны Яхимович, то внуки говорили о
ней так: «Наша бабушка была сибирячкой». Очевидно, что Елена Игнатьевна была
дочерью поляков, сосланных в Сибирь после восстания в Варшаве в 1830 году. И на
их долю также пришлось немало страданий и унижений.
От
брака Михаила Иосифовича и Елены Игнатьевны родились три сына и две дочери:
Иосиф, Нина (бабушка по материнской линии авторов настоящей заметки), Андрей,
Евгения и Вячеслав. Семья Арцимовичей сначала могла жить лишь в Тобольске, а
после освобождения — в Смоленске и Москве.
В
Польше у Михаила Арцимовича не осталось ни братьев, ни сестер, что отчасти и
может объяснить отсутствие связи с родиной. И только совсем недавно, когда
никого из старшего поколения Арцимовичей уже не было в живых, нам пришло письмо
из Польши. Дальняя родственница, пани Ирена Рамлау, пишет: «Моя прабабушка Камила
Сакович (двоюродная сестра Михаила Иосифовича) много
помогала материально Михаилу Арцимовичу, который был повстанцем в 1863 году; он
был очень уважаемым человеком».
Из
того же письма мы узнали, что в Варшаве на кладбище Повонзки
есть гробница у первых ворот на левой стороне костела. Плита, четыре ступени и
— за цепью: «Йозеф и Антонина Арцимович». Там покоятся родители ссыльного
Михаила Арцимовича, который с родными так и не встретился.
Михаил
Иосифович умер рано, в 1890-е годы. Это неудивительно: сказались лишения,
перенесенные в ссылке. Уже после смерти отца его дочери закончили
Институт благородных девиц в Москве. Старший сын Иосиф возглавлял
компанию по водоснабжению, это было столь же модное направление коммунального
хозяйства в начале ХХ века, как в наше время — распространение мобильной связи.
После смерти мужа Елена Игнатьевна жила в семье старшего
сына, а затем, после его смерти, в семье своей дочери, нашей бабушки, Нины
Михайловны Катерли (рожд.
Арцимович), в Иваново-Вознесенске.
Вячеслав
Михайлович Арцимович, который провел в 1907 году месяц у Льва Толстого в Ясной
Поляне, стал военным врачом во время Первой мировой
войны и умер на фронте от сердечного приступа.
…Трагическая
судьба предков Вячеслава Михайловича со стороны и отца, и матери, польских
патриотов, сосланных в Сибирь, — ясная причина того, почему Лев Николаевич
подарил Арцимовичу на прощанье именно рассказ «За что?»
Вопрос
«За что?» — один из вечных вопросов русской истории, наряду с «Что делать?» и
«Кто виноват?». Не раз он звучал применительно к Польше и полякам...
Властителям
России никогда не нужна была свободная Польша. Потому так трагически точно
звучат сегодня финальные слова рассказа Льва Толстого «За что?»:
«Николай
же Павлович радовался тому, что задавил гидру революции не только в Польше, но
и во всей Европе, и гордился тем, что он не нарушил заветов русского
самодержавия и для блага русского народа удержал Польшу во власти России. И
люди в звездах и золоченых мундирах так восхваляли его за это, что он искренно
верил, что он великий человек и что жизнь его была великим благом для
человечества и особенно для русских людей, на
развращение и одурачивание которых были направлены все его силы».
