Евгения Изварина

Распятие

Слюдяное, гаснет за кустами

крылышко зари.

Холодает. Все уже устали

от игры в «замри».

Но... еще побудь — легчайшей ношей

темного луча:

по земле, привычно исколовшей

спину до плеча

камушками,

                хвоей,

                            семенами,

   руки разбросай...

Ужинать зовут.

Белье снимают.

— Ладно, воскресай.

«Зеленая лампа»

Есть рассказ:

                              ...шинельного сукна

сумерки, и шельму Бог не метит.

Человек и лампа у окна.

Человек уходит — лампа светит

в никуда, вернее — никому,

мимо, как проектор в кинозале.

...На Урале,

                            в Питере,

                                                 в Крыму

жил писатель: лучшим бы назвали,

только растащить не удалось

по филологическим брошюрам

мошкары и крепких папирос

пепел под зеленым абажуром.

* * *

на кладбище помню ау и увы

и шорох по камню растущей травы

над шорохом прахом отцов сыновей

о жизни и смерти поет соловей

он просто не может о чем-то другом

когда незарытые ходят кругом

когда непомянутых столько в гробу

видал

               угадал

                            укатал на горбу

своем соловьином (не возит харон

с негреческих похорон)

* * *

Рассвет рассыпал сны из колыбели

и перелив цветов не сохранил.

По радио разбитому пропели:

«Ну что тебе сказать про Сахалин?..»

И в полудреме вижу — как в прохладный

подъезд он входит (время включено,

как лампочка в углу)

и ненаглядной

про Сахалин не скажет ничего.

* * *

любим без памяти любима

и колыбельные взаймы

все на виду воды и дыма

кого бы обманули мы

когда расстались бы друзьями

и слово милое «усни»

из рук воркующие взяли

и к молчаливым унесли

* * *

Хотелось бы —

не злясь, не плача,

путем зерна.

Но в этом деле чья удача —

того вина.

Невелика нужда в законе

у дурака —

одно что присказку запомнил,

что речь — река.

На стрежне лодочка проворна.

готовь обол —

язык и не такие зерна

перемолол.