НАШИ ПУБЛИКАЦИИ

«МНЕ ОЧЕНЬ ПОНРАВИЛСЯ ЛОРКА...»

В одной из черновых тетрадей Марины Цветаевой сохранилась запись, датированная 27 июня 1941 года: «Попробуем последнего Гарсиа Лорку»¹.

Война уже была объявлена, но по инерции — как и многие — Цветаева продолжала начатую работу: переводила Лорку для готовившегося в московском Гослитиздате (Государственном издательстве художественной литературы) тома его стихов. «Последняя в жизни ее работа», — напишет впоследствии Ариадна Эфрон². Переводы, как явствует из публикуемого ниже письма, были заказаны ей Ф. В. Кельиным.

Федор Викторович Кельин (1893—1965) известен как один из ведущих советских испанистов 1930—1960-х годов. Его перу принадлежит ряд вступительных статей и предисловий к произведениям испанских и латиноамериканских авторов ХVII—XX веков, а также — множество стихотворных и прозаических переводов с испанского языка на русский. Ф. В. Кельин был фигурой «общественной». В 1920—1930-е годы он работал в ВОКСе (Всесоюзное общество культурных связей с заграницей) и Международной организации революционных писателей, затем — в романской и испано-американской секциях Иностранной комиссии Союза писателей СССР. В 1937 году участвовал в работе второго (проходившего в Испании) Международного конгресса писателей в защиту культуры. В ноябре 1937 года ему было присвоено звание почетного доктора Мадридского университета. В начале войны был эвакуирован в Казань. В последние годы жизни Ф. В. Кельин был вице-президентом Советской ассоциации дружбы и культурного сотрудничества со странами Латинской Америки.

Кельин не принадлежал к кругу московских знакомых Цветаевой — пути их скрестились, по-видимому, в 1941 году в коридорах Гослитиздата, где Марина Ивановна состояла (с апреля) членом «групкома» и где регулярно получала в ту пору переводческую работу. «Работы ей давали много, — вспоминала З. Н. Кульманова, сотрудница Гослитиздата, работавшая в те годы в редакции переводной литературы. — Я давала ей на выбор целую папку переводов. Она брала 3—4 листочка»³. Кроме того, в Гослитиздате готовилась к изданию книга избранных стихотворений Цветаевой⁴.

В действительности знакомство (возможно, заочное) Цветаевой с Кельиным и его семьей восходит к дореволюционной эпохе. Известно, что Иван Владимирович, отец Цветаевой, поддерживал деловые отношения с Виктором Федоровичем Кельином, отцом будущего испаниста. В начале 1900-х годов В. Ф. Кельин служил управляющим московской конторой Ю. С. Нечаева-Мальцева, миллионера и мецената, вице-президента Общества поощрения художеств, пожертвовавшего миллионы на строительство Музея изящных искусств⁵. В очерке «Музей Александра III» Цветаева писала, что Нечаев-Мальцев был таким же «физическим создателем» музея, как ее отец — «духовным»⁶. Широко известна фотография: И. В. Цветаев и Ю. С. Нечаев-Мальцев на ступенях Музея (1912)⁷.

Беглое упоминание о В. Ф. Кельине содержится в одном из писем И. В. Цветаева к архитектору Р. И. Клейну (по проекту которого был построен Музей) — свидетельство очного знакомства Цветаева с Кельиным («Ю. С-ч⁸ ныне пришедшему Кельину при мне сказал: „Придется в вестибюле положить гранитный пол, а в Центральном сделать его из недорогого мрамора“. Заговорил Кельин и о трудности уплат…»⁹ и т. д.).     

Сохранилось несколько писем И. В. Цветаева к В. Ф. Кельину. 10 апреля 1912 года (31 мая состоялось официальное открытие, которое вылилось в торжественную церемонию, освященную присутствием царской четы), Иван Владимирович писал: «Мне очень жаль, что мне не удалось быть Вашим проводником по Музею и не увидать впечатления, на Вас им произведенного. Отдавши созиданию его 24 года, я, конечно, интересуюсь знать, насколько он представляется полезным родной земле, родному юношеству, которое имелось мною
в виду при составлении музейных коллекций. А коллекции, за этот длинный ряд лет, собирались с востока, запада, севера и моря. Тогда как Юрий Степанович ворочал мраморами на Урале, в Фессалии, Венгрии и Бельгии, а Р. И. Клейн привозил их к одному знакомому на площади Колымажного двора, я плавал в гипсовых мечтах и тянул гипсы со всех стран Европы, из Азии, Африки. Расставленные в большом порядке, они отныне станут объектом изучения, даст Бог, для длинного ряда поколений»¹⁰.

Конечно, Марина Цветаева, на всю жизнь запомнившая и перипетии, связанные с многолетним строительством музея, и его торжественное открытие (см. ее очерки «Открытие музея», «Отец и его музей» и др.), хорошо знала имя В. Ф. Кельина, одного из ближайших помощников Ю. С. Нечаева-Мальцева. Памятные события той поры исподволь соединяли Марину Цветаеву и Федора Кельина — за их встречей в Москве 1940-го или 1941 года стояло знакомство их родителей.

Все это, до известной степени, подтверждается дружественной и теплой интонацией цветаевского письма (вероятно, последнего в ее жизни, целиком посвященного литературной работе).

Милый Федор Викторович!

 У меня осталось два стихотворения Лорки: «Ноктюрн» и «De Profundis», и если нужно — еще, с удовольствием сделаю еще. Позвоните мне, пожалуйста, К-7-96-23¹¹ (с утра до 1 ч.) — как Вам понравилось сделанное, нет ли сомнений, ибо некоторых испанских деталей пейзажа я могу не знать. Вообще, я бы охотно с Вами встретилась, если — если Вас не слишком срочно и близко задели события. Тогда Вам не до меня.

Я, например, не знаю, русского современного ударения Кордувы (для меня — Кордува), и «De Profundis’a» я не сделала — п<отому> ч<то> там — Андалэзия (нельзя же АндалусЕя)¹² и Кордува, к<отор>ую, м<ожет> б<ыть>, необходимо Курдова¹³? Как согласовать?

Итак, очень жду звонка.

Сердечный привет. Мне очень понравился Лорка, Вы для меня хорошо выбрали.

М. Ц<ветаева>

27-го июня 1941 г., пятница

Содержание письма позволяет уточнить количество стихотворений Гарсиа Лорки, которые в мае—июне 1941 года Гослитиздат заказал Цветаевой для перевода: семь стихотворений (все — из книги «Канте хондо», 1921). Из них Цветаева успела перевести пять. Три стихотворения — «Гитара», «Селенье» и «Пейзаж» — были впервые опубликованы в 1944 году¹⁴ — видимо, в том самом гослитиздатовском сборнике, работа над которым началась в 1941 году. Инициатором и основным участником этого издания, насколько можно судить, был именно Кельин (помимо вступительной статьи им выполнен и ряд переводов). Кроме Цветаевой и Кельина стихи Лорки для этого сборника переводили Н. Асеев, М. Зенкевич, В. Парнах и др.

Два других стихотворения («Пустыня»¹⁵ и «Пещера»), оставшиеся в бумагах Цветаевой, были впервые опубликованы в середине 1960-х годов¹⁶. Впоследствии все пять стихотворений многократно перепечатывались.

Ответил ли Кельин (телефонным звонком?) на письмо Цветаевой — не известно. Во всяком случае, к переводу стихотворений «Ноктюрн» и «De Profundis» Цветаева так и не приступила. После записи «Попробуем последнего Гарсиа Лорку» в тетради Цветаевой, как свидетельствует ее биограф, — идут чистые страницы. «...Дальше никаких записей нет и не будет. Последнего Гарсиа Лорку („Ноктюрн“ и „De Profundis“) она так и не „попробует“»¹⁷.

До трагического конца оставалось ровно два месяца.

Письмо Цветаевой (оригинал) сохранилось в архиве Ф. В. Кельина¹⁸; сохранилась и копия, сделанная Кельиным — видимо, для А. Е. Крученых, собиравшего, как известно, автографы писателей, в частности — Марины Цветаевой¹⁹. Текст того же письма был обнаружен нами в 1970-е годы и в одной из тетрадей Крученых, озаглавленных «Встречи с Мариной Цветаевой»²⁰.

На копии Кельина имеется несколько карандашных помет. В верхней части листа записано (химическим карандашом): «Письмо написано мне, Ф. В. Кельину, по поводу переводов для издания Лорки в Госиздате отдельной книгой, которая сейчас печатается».

В нижней части листа (химическим карандашом): «С подлинным верно. Ф. В. Кельин. 11.III.<19>44».

Другие записи в копии сделаны простым карандашом. Первая из них не вполне разборчива; можно прочесть: «Дружба народов. Федерико Гарсия Лорка „Избранное“ ГИЗ 1944»²¹.

Запись на оборотной стороне листа: «Совр<еменный> рус<ский>: Курдова, АндалусЕа».

¹ См.: Белкина М. Скрещение судеб. Попытка Цветаевой двух последних лет ее жизни. Попытка времени, людей, обстоятельств. Изд. 2-е, дополненное. М., 1992. С. 278.

Запись сделана, по-видимому, в одной из «черновых тетрадей переводов» 1941 года (см.: Коркина Е. Б. Об архиве Марины Цветаевой // Встречи с прошлым. М., 1982. С. 424).

² Из письма А. С. Эфрон к А. И. Цветаевой от 13 июня 1966 г. Цит. по: Саакянц А. Марина Цветаева. Жизнь и творчество. М., 1997. С. 761.

³ Кульманова З. Что я помню // Воспоминания о Марине Цветаевой. М., 1992. С. 495.

⁴ Издание не состоялось.

⁵ В. Ф. Кельин также сотрудничал в различных благотворительных организациях; был гласным Московской городской думы. После 1917 г. работал в дошкольном секторе управления одной из железных дорог, позднее — в финотделе Наркомпроса.

⁶ Цветаева М. Собрание сочинений в семи томах. Т. 5. Автобиографическая проза. Статьи. Эссе. Переводы. М., 1994. С.157.

⁷ См., например: Марина Цветаева. Поэт и время. Выставка к 100-летию со дня рождения. 1892—1992. М., 1992. С. 85.

⁸ Т. е. Юрий Сергеевич Нечаев-Мальцев.

⁹ История создания музея в переписке профессора И. В. Цветаева с архитектором Р. И. Клейном и других документах (1896—1912). Авторы-составители А. А. Демская и Л. М. Смирнова. М., 1977. Т. 1. С. 242 (Из архива Государственного музея имени А. С. Пуш-кина. [Вып. 1]).

¹⁰ Российский государственный архив литературы и искусства. Ф. 2555. Оп. 1. Ед. хр. 708. Л. 1—1об.

¹¹ Видимо, телефонный номер в коммунальной квартире на Покровском бульваре — последнем московском прибежище Цветаевой.

¹² Андалузия (по-испански — АндалусЕя) упоминается в стихотворении «Селенье». У Цветаевой — Андалэсия («О где-то затерянное селенье / В моей Андалусии / Слезной...»).

¹³ По-испански: Суrdoba (Курдова). Ср. перевод этого места (в стихотворении «De Profundis»), выполненный И. Тыняновой: «Красным песком покрыты / дороги АндалусЕи. /Ветви олив зеленых / Курдову заслонили» (Гарсиа Лорка Ф. Избранная лирика. Перевод с испанского. Составитель Ф. Кельин. М., 1960. С. 152).

¹⁴ Федерико Гарсиа Лорка. Избранное. Предисловие Ф. В. Кельина. М., 1944.

¹⁵ Стихотворение «Пустыня» — оно публикуется обычно под заглавием «А потом...» — впервые опубликовано в кн.: Гарсиа Лорка Ф. Лирика. М., 1965. С. 34; стихотворение «Пещера» — в кн.: Просто сердце. Стихи зарубежных поэтов в переводе Марины Цветаевой.
М., 1967. С. 37.

¹⁶ Все пять стихотворений помещены, например, в издании: Цветаева М. Собрание стихотворений, поэм и драматических произведений в трех томах. Т. 3. Стихотворения и поэмы 1930—1941. Драматические произведения. Переводы. Другие редакции, незавершенные стихотворения, отрывки. М., 1993. С. 527—530.

¹⁷ Белкина М. Скрещение судеб... С. 278.

¹⁸ Российский государственный архив литературы и искусства. Ф. 2555. Оп. 1. Ед. хр. 269.

¹⁹ Там же. Ф. 1334. Оп. 1. Ед. хр. 1018.

²⁰ Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН. Ф. 726. Оп. 4. Ед. хр. 44. Л. 3; тетрадь XVII; дата — 2/IV.<19>46 г.

²¹ См. примеч. 14.

Публикация, вступительная заметка и примечания Константина Азадовского