ПЕЧАТНЫЙ ДВОР
Иван Толстой. Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между
КГБ и ЦРУ. — М.: Время, 2009.
Отменно хамское заглавие, хвалю.
Подзаголовок же — так себе: немного недовыстрадан;
тонкий такой, канарейкин звук. Интеллигентская манера.
Нет, чтобы заложить в рот указательные — либо указательный и
безымянный одной руки.
Зато блестящая мысль — поместить на обоих форзацах эту
рисованную схему. Как в лучших изданиях «Острова сокровищ». Или как на странице
классной тетради второгодника — «морской бой». Вот большой горизонтальный
прямоугольник, типа линкор: «Пастернак, Переделкино».
Прямоугольники поуже, как бы эсминцы: внутри проставлены иностранные фамилии,
зарубежные нас. пункты.
Маленький, но какого зловещего вида квадратик: ЦРУ. И все соединено
стрелочками, стрелочками. Непрерывная линия, учтите, обозначает добровольную
передачу текста, пунктир — заимствование, последовательность жирных точек —
тайное обретение. Теперь вглядитесь внимательно: получается,
Пастернак добровольно передал рукопись своего романа пятерым прямоугольникам;
в окрестностях одного из них (эсминец «Фельтринелли»)
зловещий квадратик с атомным оружием на борту ее тайно обрел, после чего добровольно
передал двум прямоугольникам другим, из которых один вплотную подплыл к брюху
симпатичной курчавой овечки (у нее на боку написано: «Мутон»
— это, вообще-то, название голландского издательства) и опять-таки добровольно
вложил в нее, или вставил (указано: «с черного хода») —
культурней сказать, внедрил, она же, со своей стороны, тайно обрела и т. д.
Жаль, что фантазии художника недостало на КГБ; сдрейфил, я думаю. Плюс чисто художественные трудности:
площадь прямоугольника оказалась бы слишком велика, а изобразить животное —
себе дороже. А наверное, были и тут тайные обретения,
не говоря о добровольных передачах. Вообще, данная аббревиатура исполняет в
сюжете роль скорее страдательную, роль чуткого зрителя: что делает? —
нервничает; не спуская глаз и, в то же время, вся
обратившись в слух, сучит ногой. И сжимает, сжимает Пастернака в кулаке, как
пойманную муху. Изо всей силы стискивает, чтобы перестал шевелиться.
Но все равно схема классная и заглавие, повторяю, — супер. То, что надо. Как заставить воображаемого глупца
приобрести более или менее приличный историко-литературный труд? Нет для этого
средств, кроме самых грубых. Умник же, хотя отчасти и
реален (то есть в некоторых ощущениях кое-кому дан), — но ведь скуп и, кроме
того, беден, а самое главное — малочислен. А тираж — целых две тысячи.
Умник еще и ленив, и высокомерен. Он, пожалуй, простил бы
автору, что тот раздобыл информацию первой свежести, если бы эта информация
занимала, сообразно своему фактическому объему, страничек двадцать,
озаглавленных, скажем: к вопросу о первом русскоязычном издании «Доктора
Живаго».
Так, мол, и так. В редакции радио «Свобода» Иван Толстой
встретился с одним человеком, который сказал ему, что он в 1958 году
собственноручно набирал текст романа для мюнхенского издательства,
принадлежавшего Центральному объединению послевоенных эмигрантов (ЦОПЭ). Однако
известно, что на русском языке роман вышел совсем не в Мюнхене и не в ЦОПЭ, а, совсем наоборот, в издательстве «Мутон» в Гааге. Довольно
(или даже — очень, или даже, допустим, — более чем) вероятно: во-первых, что
человек этот сказал чистую правду; а во-вторых, что голландский тираж был
отпечатан с того самого набора. Изготовленного им, а
потом девшегося якобы неизвестно куда.
Между тем это самое ЦОПЭ было
(по правдоподобному утверждению Ивана Толстого) «одной из креатур ЦРУ».
А к
тому же один офицер нидерландской контрразведки в мемуарах (опубликованных)
сообщает, что тогда же, весной или летом 58-го, по заданию своего начальства
выполнил просьбу коллег из посольства США: через такого-то и такого-то
посредника нашел ход к такому-то деятелю издательства «Мутон», каковой деятель,
получив готовую верстку и столько-то наличными, действительно организовал
пиратское, тиражом около 1000 экз., издание «Доктора Живаго» к началу
сентября. После чего 18 экз. были доставлены в Шведскую Академию словесности, а
почти все остальные — в Брюссель, на международную выставку Экспо-58.
К этому
моменту роман разошелся в тридцати тысячах экз. на итальянском языке, появился
на французском, на английском и тоже произвел оглушительный шум,
преимущественно восторженный, — так что присуждение Нобелевской премии казалось
почти неизбежным. Но существовало будто бы препятствие (неизвестно, впрочем,
пишет Иван Толстой, существовало ли оно, — «согласно распространенной легенде»,
пишет он): премию не дали бы за произведение, не вышедшее в свет на языке
оригинала; будто бы не полагалось. И точно — если подумать, прецедентов вроде
бы не было.
И вот в сентябре 1958-го это
препятствие (если оно имелось) отпало. Спасибо, значит, ЦРУ. Это ему, значит,
Пастернак обязан премией. За которую расплатился (одна
глава у Ивана Толстого так и называется — «Расплата») у позорного столба, к
которому нельзя же было — вы согласны? — его не приколотить. И даже как-то так
получается, что которые приколачивали и плевали в лицо, были на свой лад чуть
ли не правы, инстинктивно доверяя своим повелителям. Поскольку и те, выходит,
не обманывали и даже не обманывались, объявляя Пастернака пособником врага.
Враг-то, как видим, пособил ему действительно. (Как
Пугачев, например, пособил Гриневу.)
Правда, совсем не факт, что они, повелители, знали, как было
дело. (NB! NB! Чуть не забыл существенного: Пастернак — понятия не имел.) На обложке первого русского
«Доктора Живаго» издателем значился Фельтринелли, а
местом издания — Милан. (Что, собственно, и дает Ивану Толстому моральное в
каком-то смысле право назвать свою книгу так, как она названа.) Также не факт,
что они понимали связь (если она вообще была) между выходом именно этого
крохотного тиража и присуждением Нобелевской.
Зато в чем нет никакого сомнения — это что, решись тот
же «Мутон» тот же самый текст (а он в издательстве, говорит Иван Толстой,
имелся, причем выверенный, без ужасных опечаток) напечатать прямо от себя, на
собственные деньги, на свой страх и риск, последствия были бы в точности те же самые.
Семичастный обязательно
обозвал бы Пастернака свиньей. Заславский —
литературным сорняком. Трудящиеся не изменили бы в своих гневных письмах
(писатели — в своих резолюциях) ни единого слова. ЦРУ или Шведская Академия — советскому-то человеку какая,
собственно, разница? Враги и враги. Верно писала «Литгазета»: Академия, «остановив свой выбор на ничтожном
произведении, пропитанном ненавистью к социализму, тем самым доказала, в какой
степени она является орудием международной реакции».
Потому что война. Мировая, холодная: цензуры — с культурой.
Иван Толстой изложил — в довольно занятных подробностях —
довольно странный эпизод этой войны. По-моему, поступил правильно. Неумных
порадовал — ну и пусть их поликуют за свои деньги. А зато над его книжкой есть о чем подумать и нормальному.
Тут
поразительна — и поразительно явственно представлена документами (в основном
письмами; да, кому-то давно известными, но, поверьте, не всем) — стратегия
человека, которому посчастливилось написать «Доктора Живаго». То есть такое сочинение, которое для него несравненно дороже, —
потому что больше значит, — чем его жизнь, и даже чем его гордость, и даже чем
все любви. Такое сочинение, которое необходимо спасти, что бы ни
случилось.
Пойти буквально и абсолютно на
все, пожертвовать всем (а придется, так и всеми), — погибнуть, разумеется,
погибнуть, это даже не обсуждается, — а только властителей все-таки перехитрить
и роман все-таки, во что бы то ни стало, опубликовать. А что будет потом —
ясно, что будет. Но совершенно не важно.
Честно признаться, я лично, к
моему личному стыду, прежде не понимал, какую несгибаемую храбрость, какое
дальновидное коварство выказал в этой истории Пастернак. (А до чего не повезло
ему с капитанской-то дочкой!) Теперь вижу отчетливо. И благодарен за это Ивану
Толстому, пренебрегая, что слог опуса развинченный и что заглавие хоть сейчас
на забор.
Владимир Британишский.
Выход в пространство: Рассказы, повесть. — М.: Аграф, 2008.
А это как раз книжка про
тогдашних трудящихся. Произведения начала 60-х. Когда автор был геологом и
работал в разных отдаленных местностях. И записывал, что люди говорят.
А — то же самое. Никакой
разницы. Как не прошло полвека:
«…Китайцы, они даже водку-то
пить по-человечески не умеют. Да и вообще. Китайцы, корейцы — это ж только для
названия, а на самом деле везде наш русский Иван управляется! Потому что
русские — воинственные люди. Самые воинственные люди — русские! Недаром же
Сталин, как война кончилась, созвал всех генералов и маршалов, ну, выпить по
случаю победы. Встал за столом и говорит: — Я, говорит, подымаю
тост за русский народ!..
И все, конечно, выпили с удовольствием…
Русские ведь от славян произошли. А славяне были, знаешь, какие
воинственные! Даже в школе учат, что славяне были воинственный народ. Да возьми
вот, сколько у нас всяких наций живет, а воюют одни русские. Евреи, скажем, или
армяне, они всю войну в тылу отсидели. Или взять, эти, которые в тюбетейках.
Они, думаешь, вояки? Смех один. Почему и говорят, что русский народ — главный.
А Сталин это дело понимал: хоть сам грузин был, а русских всегда на первое
место ставил… А теперь вот умер, и эти все пораспускали языки — евреи да армяне. Евреи особенно…»
Записано летом 60-го года. Два
месяца как умер и Пастернак, мечтая, что его роман сделается
когда-нибудь любезен народу.
Ну а юный Британишский
робко надеется заслужить известность стихами, прозу же не предназначает,
конечно, для печати, но и отвязаться от нее не может, поскольку она обступает
его со всех сторон. Собственно, как жизнь. И так же нравится. Хотя кругом
бедность и невежество — но столько симпатичных лиц. И труд тяжелый, но со
смыслом и на близкую пользу. И столько времени впереди, что оно почти похоже на
свободу, и не может же в нем не проступить счастье, а пока правду собирай,
правду, запасайся ею впрок.
И точно: полста лет не прошло —
напечатана и проза. Хотя, действительно, Британишский
стал — и давно
уже — славен в подлунном мире главным образом как пиит и переводчик.
Рассказы тоже кому-нибудь
непременно пригодятся — хотя бы историкам нравов. Написаны они по большей части
хорошо, некоторые —отлично. Трезвый
взгляд на вещи, доброжелательный — на людей, насмешливо-досадливый — на
самого себя: писатель называешься, рассказчик, а понимаешь не все и не с ходу,
но исключительно задним числом. Зато как суммарный результат — впечатление
двойной выгоды: добросовестность и достоверность.
Больше всего понравился мне
рассказ «Здравствуйте, тетя Настя» (другой бы автор, не такой принципиаль-
ный, переменил бы старомодное, наивное название, но
это же Британишский). А еще — «Богатые
родственники».
А также — «Архитектура Ленинграда».
Из послевоенного детства. Про дружбу с одним из этих безумцев, одержимых
красотой Города. Как будто в них поселилась его пресловутая душа. Т. н.
советская власть, вообще-то, отстреливала их, краеведов, как бездомных собак,
но они возникали из ниоткуда снова и снова, — вот и Британишскому
повстречался такой.
«Его речь была прямо-таки
заповедником иностранных слов, изгнанных почти отовсюду учителями и авторами
наших учебников, но здесь ни одно иностранное слово нельзя было тронуть: каждое
было важной частью здания, попробуй тронь — весь дом
развалится!
— Эклектика, конечно, но
неплохая, — ткнул он в сторону следующего дома, чуть подальше. — Штакеншнейдер. Новомихайловский
дворец. Эклектика — это не обязательно плохо. Иногда это поиски нового стиля.
Правда, к Штакеншнейдеру это не относится. Между
прочим, он отделывал Павильонный зал в Эрмитаже, помните, где мозаичные столы?»
А. Л. Пунин. Архитектура
Петербурга середины и второй половины XIX века. Т. 1. 1830—1860-е годы. Ранняя
эклектика. — СПб.: Издательство «Крига», 2009.
Очень солидный специалист. Не
компилятор какой-нибудь. Не популяризатор. Исследователь. О металлических,
скажем, конструкциях в архитектуре — знает буквально все. Как никто другой.
Такой обстоятельный, такой
ценный научный труд. (Обещано, между прочим, и продолжение: еще два тома.)
Масса фактических сведений:
когда и кем, и для кого, и для чего построено то здание и это. И какие у него
художественные особенности.
Опять же — про архитектуру
промышленных зданий.
Самая захватывающая глава —
доходные дома.
Генеральный же сюжет — история
петербургского архитектурного стиля. Как она становилась постепенно историей
декора. Как угасал пафос и мельчала мысль. Конечно, не
насовсем. Но надолго.
Репродукции замечательных
гравюр, и старинные чертежи, и, главное — сотни превосходных собственноручных
фотографий.
Возможно, я не так понял.
Приписал автору идею, которую он не разделяет или разделяет не вполне. Хотя
мне-то кажется, что она верная. И что материал этой книги ее подтверждает.
Эти бесчисленные сочинители
фасадов. Неоклассических, неоренессансных, необарочных. Эпигоны, подражатели, эклектики, плагиаторы.
Почти ни один фасад, если подойти и всмотреться, не похож на другой, а
поставить в ряд — как завораживающе однообразно.
Каталог каменных комодов. За
гипсовым роскошеством — кубометровые колонии коммунальных клопов.
Успокойтесь, г-н жилец.
Взгляните с точки зрения искусства:
«Фасад этого дома по-своему
интересен: это один из примеров того, как в условиях нарастающего кризиса
классицизма архитектор, воспитанный в его традициях, пытается найти свою
авторскую интерпретацию мотивов уходящего стиля и одновременно, учитывая
пожелания заказчика, сделать отделку фасада экономной. Мотивы классицизма
перефразированы Морганом в несколько дробной, суховатой манере, а в трактовке
наличников окон второго этажа возникла даже некоторая „путаница“: в
„антаблемент“ рамочного наличника вставлен пучок замковых камней…»
Все равно загадка: как это так
получается, что город бывает прекрасен, хотя его
архитектура по большей части всего лишь недурна.
Вопрос чисто теоретический. В ближайшем обозримом архитектуру эту по-любому
сотрут с лица земли. И, например, эта вот самая книга ой как пригодится. Куда
бы ни переселили. Достать волюм и плакать, больше
ничего.
С. Гедройц
| |
|
|
Всем читателям!
Чтобы получить журнал с доставкой в любой адрес, надо оформить подписку в почтовом отделении по
«Объединенному каталогу ПРЕССА РОССИИ «Подписка – 2021»
Полугодовая подписка по индексу: 42215
Годовая подписка по индексу: 71767
|
В Москве свежие номера "Звезды" можно приобрести в книжном магазине "Фаланстер" по адресу Малый Гнездниковский переулок, 12/27
Новые книги издательства "Журнал «Звезда»": |

В книге впервые публикуются стихотворения Алексея Пурина 1976-1989 годов.
Алексей Арнольдович Пурин (1955, Ленинград) — поэт, эссеист, переводчик.
С 1989 г. заведует отделом поэзии, а с 2002 г. также и отделом критики петербургского журнала «Звезда». В 1995–2009 гг. соредактор литературного альманаха «Urbi»
(Нижний Новгород — Прага — С.-Петербург; вышли в свет шестьдесят два выпуска).
Автор двух десятков стихотворных сборников (включая переиздания) и трех книг
эссеистики. Переводит голландских (в соавторстве с И. М. Михайловой) и немецких
поэтов, вышли в свет шесть книг переводов. Лауреат премий «Северная Пальмира»
(1996, 2002), «Честь и свобода» (1999), журналов «Новый мир» (2014) и «Нева» (2014).
Участник 32-го ежегодного Международного поэтического фестиваля в Роттердаме
(2001) и др. форумов. Произведения печатались в переводах на английский, голландский, итальянский, литовский, немецкий, польский, румынский, украинский,
французский и чешский, в т. ч. в представительных антологиях.
Цена: 130 руб.

Михаил Петрович Петров, доктор физико-математических наук, профессор, занимается исследованиями в области управляемого термоядерного синтеза, главный научный сотрудник Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе. Лауреат двух Государственных премий СССР. В 1990 – 2000 работал приглашенным профессором в лабораториях по исследованию управляемого термоядерного синтеза в Мюнхене (ФРГ), Оксфорде (Великобритания) и Принстоне (США), Научный руководитель работ по участию ФТИ в создании Международного термоядерного реактора.
В книге «Огонь небесный» отражен незаурядный опыт не только крупного ученого, но и писателя, начинавшего литературный путь еще в начале шестидесятых. В нее вошли рассказы тех лет, воспоминания о научной работе в Англии и США, о дружбе с Иосифом Бродским, кинорежиссером Ильей Авербахом и другими незаурядными людьми ленинградской культуры.
Цена: 500 руб.

Мириам Гамбурд - известный израильский скульптор и рисовальщик, эссеист, доцент Академии искусств Бецалель в Иерусалиме, автор первого в истории книгопечатания альбома иллюстраций к эротическим отрывкам из Талмуда "Грех прекрасен содержанием. Любовь и "мерзость" в Талмуде Мидрашах и других священных еврейских книгах".
"Гаргулья" - собрание прозы художника, чей глаз точен, образы ярки, композиция крепка, суждения неожиданны и парадоксальны. Книга обладает всеми качествами, привлекающими непраздного читателя.
Цена: 400 руб.
Калле Каспер (род. в 1952 г.) — эстонский поэт,
прозаик, драматург, автор пяти стихотворных книг
и нескольких романов, в том числе эпопеи «Буриданы»
в восьми томах и романа «Чудо», написанного
на русском. В переводе на русский язык вышла
книга стихов «Песни Орфея» (СПб., 2017).
Алексей Пурин (род. в 1955 г.) — русский поэт, эссеист,
переводчик, автор семи стихотворных книг, трех книг
эссеистики и шести книг переводов.
Цена: 130 руб.

Алексей Арнольдович Пурин (1955, Ленинград) — поэт, эссеист, переводчик.
С 1989 г. заведует отделом поэзии, а с 2002 г. также и отделом критики петербургского журнала «Звезда». В 1995–2009 гг. соредактор литературного альманаха «Urbi»
(Нижний Новгород — Прага — С.-Петербург; вышли в свет шестьдесят два выпуска).
Автор двух десятков стихотворных сборников (включая переиздания) и трех книг
эссеистики. Переводит голландских (в соавторстве с И. М. Михайловой) и немецких
поэтов, вышли в свет шесть книг переводов. Лауреат премий «Северная Пальмира»
(1996, 2002), «Честь и свобода» (1999), журналов «Новый мир» (2014) и «Нева» (2014).
Участник 32-го ежегодного Международного поэтического фестиваля в Роттердаме
(2001) и др. форумов. Произведения печатались в переводах на английский, голландский, итальянский, литовский, немецкий, польский, румынский, украинский,
французский и чешский, в т. ч. в представительных антологиях.
В книге впервые публикуются ранние стихотворения автора.
Цена: 130 руб.

Эта книга посвящена одному из творцов «серебряного века», авангардному преобразователю отечественной сцены, режиссеру, драматургу, теоретику и историку театра Николаю Николаевичу Евреинову (1879-1953). Она написана его братом, доктором технических наук, профессором Владимиром Николаевичем Евреиновым (1880-1962), известным ученым в области гидравлики и гидротехники. После смерти брата в Париже он принялся за его жизнеописание, над которым работал практически до своей кончины. Воспоминания посвящены доэмигрантскому периоду жизни Николая Евреинова, навсегда покинувшего Россию в 1925 году. До этого времени общение братьев было постоянным и часто происходило именно у Владимира, так как он из всех четверых братьев и сестер Евреиновых оставался жить с матерью, и его дом являлся притягательным центром близким к семье людей, в том числе друзей Николая Николаевича - Ю. Анненкова, Д. Бурлюка, В.Каменского, Н. Кульбина, В. Корчагиной-Алексан-дровской, Л. Андреева, М. Бабенчикова и многих других. В семье Евреиновых бережно сохранились документы, фотографии, письма того времени. Они нашли органичное место в качестве иллюстраций, украшающих настоящую книгу. Все они взяты из домашнего архива Евреиновых-Никитиных в С.-Петербурге. Большая их часть публикуется впервые.
Цена: 2000 руб.

Книга Леонида Штакельберга «Пасынки поздней империи» состоит из одной большой повести под таким же названием и нескольких документальных в основе рассказов-очерков «Призывный гул стадиона», «Камчатка», «Че», «Отец». Проза Штакельберга столь же своеобразна, сколь своеобразным и незабываемым был сам автор, замечательный рассказчик. Повесть «пасынки поздней империи» рассказывает о трудной работе ленинградских шоферов такси, о их пассажирах, о городе, увиденном из окна машины.
«Призывный гул стадиона» - рассказ-очерк-воспоминание о ленинградских спортсменах, с которыми Штакельбергу довелось встречаться. Очерк «Отец» - подробный и любовный рассказ об отце, научном сотруднике Института имени Лесгафта, получившем смертельное ранение на Ленинградском фронте.
Цена: 350 руб.
Круглый стол «Власть слова и слово власти» посвящен одному из самых драматических социокультурных событий послевоенного времени – Постановлению Оргбюро ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград» 1946 г.
Цена: 100 руб.
Книга Елены Андреевны Кумпан (1938-2013) рассказывает об уходящей культуре 1950 – 1960-х годов. Автор – геолог, поэт, экскурсовод – была дружна со многими выдающимися людьми той бурной эпохи. Герои ее воспоминаний – поэты и писатели Андрей Битов, Иосиф Бродский, Александр Городницкий, Рид Грачев, Александр Кушнер, Глеб Семенов, замечательные ученые, литераторы, переводчики: Л.Я. Гтнзбург, Э.Л. Линецкая, Т.Ю. Хмельницкая, О.Г. Савич, Е.Г. Эткинд, Н.Я. Берковский, Д.Е. Максимов, Ю.М. Лотман и многие другие
Книга написана увлекательно и содержит большой документальный материал, воссоздающий многообразную и сложную картину столь важной, но во многом забытой эпохи. Издание дополнено стихами из единственного поэтического сборника Елены Кумпан «Горсти» (1968).
Цена: 350 руб.

Книга тематически разнообразна: истории из пионервожатской жизни автора, повесть об отце, расследование жизни и судьбы лейтенанта Шмидта, события финской войны, история поисков и открытий времен Великой Отечественной войны.
Цена: 250 руб.
В сборнике представлены рассказы, написанные в 1970-1990-ж годах. То чему они посвящены, не утратило своей актуальности, хотя в чем-то они, безусловно, являются замечательным свидетельством настроений того времени.
Нелла Камышинская родилась в Одессе, жила в Киеве и Ленинграде, в настоящее время живет в Германии.
Цена: 250 руб.

В 1962 году, более полувека назад, вышла в свет первая книга стихов Александра Кушнера. С тех пор им написано еще восемнадцать книг - и составить «избранное» из них – непростая задача, приходится жертвовать многим ради того, что автору кажется сегодня лучшим. Читатель найдет в этом избранном немало знакомых ему стихов 1960-1990-х годов, сможет прочесть и оценить то, что было написано уже в новом XXI веке.
Александра Кушнера привлекает не поверхностная, формальная, а скрытая в глубине текста новизна. В одном из стихотворений он пишет, что надеется получить поэтическую премию из рук самого Аполлона: «За то, что ракурс свой я в этот мир принес / И непохожие ни на кого мотивы…»
И действительно, читая Кушнера, поражаешься разнообразию тем, мотивов, лирических сюжетов – и в то же время в каждом стихотворении безошибочно узнается его голос, который не спутать ни с чьим другим. Наверное, это свойство, присущее лишь подлинному поэту, и привлекает к его стихам широкое читательское внимание и любовь знатоков.
Цена: 400 руб.

Аннотация - "Нас время учило..." - сборник документальной автобиографической прозы петербургского скульптора и фронтовика Льва Самсоновича Разумовского.
В сборник вошли две документальные повести "Дети блокады" (воспоминания автора о семье и первой блокадной зиме и рассказы о блокаде и эвакуации педагогов и воспитанников детского дома 55/61) и "Нас время учило..." (фронтовые воспоминания автора 1943-1944 гг.), а также избранные письма из семейного архива и иллюстрации.
Цена: 400 руб.

Алексей Арнольдович Пурин (род. в 1955 г. в Ленинграде) — поэт,
эссеист, переводчик. Автор пятнадцати (включая переиздания) стихотворных
сборников и трех книг эссеистики. Переводит немецких и голландских
(в соавторстве с И. М. Михайловой ) поэтов, опубликовал пять
книг переводов. Лауреат Санкт-Петербургской литературной премии
«Северная Пальмира» (1996, 2002) и др.
В настоящем издании представлены лучшие стихи автора за четыре
десятилетия литературной работы, включая новую, седьмую, книгу «Почтовый
голубь» и полный перевод «Сонетов к Орфею» Р.-М. Рильке.
Цена: 350 руб.
Национальный книжный дистрибьютор "Книжный Клуб 36.6"
Офис: Москва, Бакунинская ул., дом 71, строение 10
Проезд: метро "Бауманская", "Электрозаводская"
Почтовый адрес: 107078, Москва, а/я 245
Многоканальный телефон: +7 (495) 926- 45- 44
e-mail: club366@club366.ru
сайт: www.club366.ru
|