МНЕНИЕ

Александр  Поддьяков

Альтернативный альтруизм: обучение и смерть

Эгоизм, альтруизм, альтер-альтруизм

Начиная с Огюста Конта философы, психологи, социологи рассматривают оппозицию «эгоизм — альтруизм», в которой альтруизм понимается как «правило нравственной деятельности, признающее обязанностью человека ставить интересы других людей выше личных интересов; установка, выражающаяся в готовности приносить жертвы в пользу ближних и общего блага», а эгоизм — как противоположное понятие.¹

Однако в таком определении не обозначены сколько-нибудь дифференцированные представления о двух разных типах неэгоистических установок и поведения. Несмотря на свой общий неэгоистический характер, эти типы различаются — и объективно и субъективно — вплоть до противоположности.

Один тип предполагает общую гуманистическую установку, готовность помогать другим без специальной дифференциации этих других. Второй тип предполагает, что человек, игнорируя собственные интересы, помогает другому, но особым образом — защищая его от соперников (врагов, конкурентов) и нанося ущерб их интересам. Оборона своей страны, борьба с терроризмом, преступностью, защита другого человека от физической и нефизической агрессии и т. п. — примеры такой деятельности. Здесь тоже работает установка, выражающаяся в готовности человека приносить жертвы в пользу ближних, однако в число этих жертв включается не только сам этот человек, но и другие, отличающиеся от ближних и противостоящие им.

Приведу пример, связанный с использованием общедоступных интернет-технологий в террористической и антитеррористической деятельности. В интервью журналу «Компьютерра» Яэль Шахар, сотрудница Контртеррористического института, специализирующаяся на борьбе в Интернете, объясняет: «Интернет должен быть для „них“ (террористов. — А. П.) небезопасен, и надо дать „им“ это почувствовать. <...> Нам очень важно знать, чему они учат друг друга. В форумах, на сайтах мы видим оружие, которое они предпочитают. <...> В таких случаях мы можем вмешаться в дискуссию (под видом одного из ее участников. — А. П.) и сказать: нет, это неэффективно, лучше попробуйте вот это. Это же открытый университет — что-то вроде Википедии. Можно подсказать им идею глушителя, но такого, что размер слишком мал. И предложить испытать его со студентами, посмотреть, как он работает. То же со взрывчаткой: легко придумать новые варианты состава, выложить на сайт открытого университета — и на следующий день посмотреть, у кого не хватает пальцев на руках».²

Это можно назвать «троянским обучением»; понятие образовано от метафоры «троянский конь» и означает скрытое обучение другого человека тому, что для него невыгодно, вредно, опасно, но соответствует интересам организатора обучения.³

Троянское обучение террористов таким рецептам взрывчатых веществ, при использовании которых у них отрывает пальцы, конечно, является макиавеллистским приемом. Но кто рискнет осудить его применение после того, как вполне добротно, отнюдь не «по-троянски» обученные террористы целенаправленно убивают тысячи обычных людей по всему миру, стремясь достичь как можно большего количества жертв, в том числе среди детей?

Ситуации защиты одних людей от других путем нанесения серьезного ущерба этим другим мало подходят под описание традиционно понимаемого альтруизма общей гуманистической направленности. Такое поведение можно назвать скорее альтернативным альтруизмом, или альтер-альтруизмом.

Это название связано со следующими соображениями. Само исходное понятие «альтруизм» образовано от латинского «alter» — «другой», «противоположный». Но, в свою очередь, «альтернативный альтруизм» означает другой альтруизм, по ряду параметров противоположный тому, который рассматривается в традиционных, классических примерах (спасение утопающего, добровольная сдача крови и т. п.). Если эгоизм — «человечность по отношению к себе за счет бесчеловеч­ности по отношению к другому», альтруизм — «человечность по отношению к другому за счет бесчеловечности по отношению к себе»⁴, то альтер-альтруизм — человечность по отношению к одним за счет бесчеловечности по отношению к другим.

За понятием «альтернативный альтруизм» стоят очень разные и даже разнородные феномены. Они отличаются в зависимости от того, на кого направлено человечное отношение, на кого — бесчеловечное и в чем они проявляются.
Я опишу феномены альтер-альтруизма в сфере обучения.

Классификация целей и типов деятельности

В целом представляется, что оппозиция «эгоистические — альтруистические цели» должна быть расширена и включать следующее:

а) чисто эгоистические цели;

б) чисто альтруистические, бескорыстно добрые цели;

в) «бескорыстно злые» цели;

г) цели комплексные, сложные в отношении разных людей — например, предполагающие альтруистическую помощь одним субъектам при одновременном и взаимосвязанном нанесении ущерба другим, поскольку без этого ущерба помощь представляется невозможной.

Понятие бескорыстного зла широко использовал Станислав Лем, анализируя ситуации, в которых одни люди по своей инициативе наносят ущерб другим людям (вплоть до их массовых убийств), не получая от этого никакой выгоды или даже неся некоторый ущерб (причем речь не идет о садистском удовольствии, которое можно было бы считать эгоистической, корыстной целью). Он считал, что недооцененное и малоизученное стремление творить бескорыстное зло играет важную роль как в человеческих отношениях, так и в развитии цивилизации.⁵ Э. Фромм использует достаточно близкое по смыслу (но не тождественное) понятие «злокачественная агрессия», В. Н. Дружинин — «борьба жизни против жизни».⁶ Следует говорить о нетождественности, поскольку «злокачественная агрессия», «борьба жизни против жизни» все же может преследовать эгоистические цели — в отличие от бескорыстного, часто самоотверженно творимого зла, кажущегося поэтому парадоксальным. Впрочем, парадоксальным оно кажется не тем, кто его творит, а другим — людям благомыслящим, если использовать выражение И. Ефимова. (Я полностью согласен со многими оценками и анализом, который он дал в своих статьях по истории терроризма в «Звезде».⁷)

Чтобы понять связь альтернативного альтруизма и обучения, надо вначале определить, какое место альтер-альтруистические помощь и противодействие занимают в той деятельности, ради которой обучение организуется. Ведь цели, содержание и методы обучения в решающей мере определяются целями, содержанием и методами той деятельности, к которой это обучение готовит.

Попытаемся дать классификацию различных видов человеческой деятельности с точки зрения того, какое место в них занимает помощь, содействие и какое — противодействие тем или иным субъектам (понятия «помощь» и «содействие» мы будем употреблять здесь как синонимы).

Разместим различные деятельности в трехмерной системе прямоугольных координат. По оси Х будем отмечать меру содействия, по оси У — меру противодействия. Содействие и противодействие в данном случае должны быть расположены именно на разных осях, а не на противоположных концах одной оси, поскольку между уровнем помощи одним субъектам и уровнем одновременного противодействия другим нет однозначного соответствия. По оси Z расположим уровни деятельности — от практического до теоретического:

— практическая реализация, непосредственное осуществление деятельности;

— разработка методического обеспечения деятельности;

— разработка методологии;

— философский анализ данной деятельности.

Сразу подчеркнем, что конкретное наполнение уровней, которое предлагается ниже, может вызвать вопросы и возражения. Возможно, кто-то предпочтет иное дробление уровней и иное расположение деятельностей по уровням и относительно друг друга. Для нас главным является определение этих трех измерений, а не дальнейшая внутренняя детализация.

Рассмотрим некоторые виды деятельности, которые задают наиболее важные области в выбранной системе координат.

Минимальные, близкие к нулевым значения по параметрам содействия, противодействия и уровню теоретической деятельности, очевидно, имеет существование человека, попавшего в безлюдную местность и вынужденного заботиться лишь о своем физическом выживании (для подготовки к подобным ситуациям имеются так называемые «школы выживания»).

В областях с неограниченно большой величиной помощи, нулевой величиной противодействия и высоким уровнем рефлексии располагаются концепции и теории необходимости умножения добра и непротивления злу насилием. Естественно, по мере приближения этой деятельности к уровню практической реализации значения по оси «Содействие» будут становиться конечными и более определенными, а по оси «Противодействие» станут несколько превышать нулевое значение (поскольку невозможно представить себе взаимодействие, никак не ущемляющее абсолютно ничьих интересов).

В областях с неограниченно большой величиной противодействия, нулевой величиной помощи и высоким уровнем рефлексии расположатся концепции и теории умножения зла, поклонения злу и уничтожения всего сущего, исповедуемые, например, некоторыми экстремистскими сектами и группировками. Но и они на уровне практической реализации (типа террористических актов разного масштаба) достигают лишь определенных значений по оси «Противодействие», а также предполагают и некоторую минимальную помощь. Это, например, помощь членов группировки друг другу, а также непроизвольная помощь третьим лицам, поскольку невозможно представить себе взаимодействие, ни на йоту не способствующее достижению хотя бы чьих-нибудь целей.

К видам деятельности со значимым, но не абсолютным доминированием противодействия над помощью можно отнести разработку и реализацию теорий завоевания расового, национального, религиозного и т. п. господства.

К видам деятельности со значимым, но не абсолютным доминированием помощи над противодействием можно отнести разработку и реализацию теорий  социального сотрудничества, гуманистической психологии и педагогики, врачебную деятельность и т. п.

Максимальные, пиковые и при этом примерно равные или по крайней мере сопоставимые друг с другом значения и по оси «Содействие», и по оси «Противодействие» характерны для деятельности силовых структур и связанных с ними организаций (а также тех лиц, которые наделяют себя их функциями в добровольном порядке, никого об этом не информируя). Это работа министерств  внутренних дел, обороны, служб спасения и т. п. Содержанием их деятельно­сти часто является помощь (жертвам преступлений, терактов, внешней агрессии и пр.) путем противодействия (преступникам, армии противника и т. д.) вплоть до физического уничтожения противостоящих субъектов.

В соответствии с различиями указанных выше видов деятельности существенно различаются и соответствующие им цели, содержание, методы и средства обучения.

Так, в обучении видам деятельности, значимую часть содержания которых составляет противодействие (военному искусству, правоохранительной практике и т. п.), в силу самой специфики этих областей противодействие представлено прежде всего как содержание обучения. Эффективное обучение в этих областях требует максимального приближения к «боевым условиям», что сопряжено с преодолением максимально сложных препятствий с неизбежным риском для психического и физического здоровья и даже для жизни как самих учащихся, так и субъектов, выполняющих в учебных целях роль противника или роль защищаемых. Муляжи, тренажеры, имитаторы и тому подобные средства смягчают ситуацию, но полностью заменить реального человека не могут в принципе. Поэтому во время учений спасателей, подготовки к оперативным правоохранительным мероприятиям, военных учений и в других подобных ситуациях люди получают травмы, а иногда и гибнут, что является неизбежной платой за снижение смертности на поле настоящего боя. До тех пор, пока люди гибнут в войнах и вооруженных столкновениях, они будут неизбежно гибнуть и при подготовке к ним (хотя это не может служить оправданием намеренно совершаемых в подобных обстоятельствах преступлений).

Оживляя термин «просвещение», можно сказать, что обучение, которое в обычных условиях является светлым, «просвещающим», в условиях смертельного противостояния поворачивается своей темной стороной. История знает много разнообразных способов подготовки в области вооруженного противодействия, в том числе крайне жестоких и осуждаемых с позиций современной морали. Что касается опасности для субъектов, выполняющих в учебных целях роль противника, юноши в Спарте учились военному искусству, охотясь за рабами и убивая их, средневековый самурай имел право «пробы меча» на просто­людине и т. п.⁸ Если же говорить о примерах опасности для самих обучающихся, то можно сослаться на документальный фильм о подготовке королевских гвардейцев в Великобритании. В нем рассказывается о смертельно опасном учебном упражнении, состоящем в том, чтобы, лежа за небольшим укрытием, перед которым положена боевая граната с вынутой чекой, не броситься бежать. Укрытие надежно защищает лишь минимальную часть пространства, где и должен находиться человек. В закадровом комментарии сообщается, что несколько солдат не выдержали этого испытания, бросились бежать и погибли.

В других экстремальных случаях обучение вообще с абсолютной неизбежностью приводит к гибели самих обучившихся. Очевидный пример — обучение камикадзе. Хорошо обучившийся камикадзе должен с неизбежностью погибнуть, а плохо обучившийся может и выжить. Другой пример — обучение животных, обрекающее их на гибель (в частности, обучение собак, подбирающихся к танкам противника и прикрепляющих к ним мины). До положения такого же животного фактически низводится и «одноразовый» террорист: в некоторых публичных комментариях специалистов по контртеррористической деятельности говорится, что человек, которого готовят к террористическому акту, в ряде случаев не подозревает, что те действия (например, те способы обращения со взрывным устройством), которым он обучается, в соответствии с замыслом организатора обучения, неизбежно приведут к его смерти.

Вышеизложенное нельзя не рассматривать как крайний вариант противодействия — противодействия физическому существованию обучающегося. Однако считается, что благодаря таким методам обучения (а иногда одновременно и специального профессионального отбора) повышается безопасность тех, кого обучающиеся призваны защищать. Иначе говоря, это еще один, предельный вариант помощи посредством противодействия: гибель одних людей является средством помощи другим — их товарищам, народу, государству. Кроме того, это является средством сохранения и возвышения исповедуемых духовных идеалов, что необходимо в период противостояния.

Нравственные дилеммы и принятие решений

Сколько солдат можно обречь на уничтожение, чтобы они надежно прикрыли отход основных сил? Сколько заложников, захваченных террористами, можно принести в жертву, чтобы спасти остальных? Можно ли оставить умирающего больного, чтобы спасать жизни тех, кого еще можно спасти? Анализ нравственных дилемм, возникающих в такого рода ситуациях — от абсолютно реалистических до фантастических, описания которых используют лишь в психологических экспериментах на принятие решения (например: «Нужно ли застрелить одного невинного человека, если это единственный способ спасти двадцать других невинных людей?», «Прилетевшие марсиане говорят вам, что уничтожат Землю, если вы не будете пытать маленького ребенка. Должны ли вы его пытать?»), дает К. Санстейн.⁹ От себя заметим, что фантастическая ситуация с марсианами имеет реальные исторические прототипы: в нацистских концлагерях; во время казней, когда Петр Первый требовал, чтобы головы осужденным рубили непременно их родственники, и отказ казнить близкого сулил неприятности не только самому человеку, но и его семье, и т. д.

На принятие решения влияют разные факторы, в том числе то, какими словами описана ситуация. Специально исследуя этот феномен, нобелевский лауреат по экономике психолог Даниэль Канеман и его коллега Амос Тверски создали экспериментальные задачи для изучения влияния формулировок на принятие решения.¹⁰ (Тверски тоже, скорее всего, получил бы эту премию, если бы не его преждевременная смерть.)

Предполагается, что изначально в одной из их наиболее известных задач речь шла об освобождении одних заложников ценой жизни других (Канеман и Тверски долгое время жили и работали в Израиле, и эта проблематика была им близка). Но потом, чтобы исключить влияние отношения испытуемых к собственно терроризму и придать ситуации более широкий смысл, задачу переформу­лировали в ту, которая известна теперь под названием «Азиатская болезнь» (о вероятных причинах этой переформулировки пишет С. Юдинцев¹¹).

«Азиатская болезнь» имеет прямое отношение к теме альтер-альтруизма. Испытуемому предлагается представить себя президентом страны, в которой вспыхнула эпидемия неизвестной болезни. От нее могут умереть 600 человек. Если принять программу А, будут спасены 200 жизней, а если принять программу В, существует один шанс из трех, что все 600 человек будут спасены, и два шанса из трех, что спасти не удастся никого. Результаты экспериментов показывают, что большинство испытуемых выбирает программу А.

В другой группе говорится, что, если принять программу С, умрут 400 человек, а если принять программу D, существует один шанс из трех, что не умрет никто, и два шанса из трех, что умрут все 600 человек. Тут большинство испытуемых выбирает программу D. Но, имея возможность сравнить оба варианта задачи, нетрудно заметить, что с математической точки зрения программа А абсолютно идентична С, а В идентична D. Шарахаться от одного решения к другому заставляют разные формулировки — либо в терминах числа спасенных жизней, либо в терминах потерь. Печально, что такая ситуативная вариативность относится к решению сущностных вопросов.

Сущностные же вопросы сводятся в конечном счете к неразрешимой нравственной, экзистенциальной проблеме, анализируемой по крайней мере со времен Ф. М. Достоевского. Какую цену можно заплатить, какие средства использовать для достижения благой цели? Одно из противоречий, связанное с этой проблемой и рассматриваемое в работах многих мыслителей, сводится к тому, что зло, не стесняющее себя какими-либо ограничениями в выборе средств, оказывается лучше вооруженным по сравнению с добром. Чтобы иметь возможность победить зло, добро должно расширить арсенал своих средств до сопоставимого уровня, а значит, перестать быть безупречным добром или даже добром вообще. Должно ли добро платить такую цену за свою победу и победа ли это добра?

Применительно к терроризму и борьбе с ним С. Лем сформулировал эту дилемму так: «В конечном счете убийственную агрессию отражают убийственные репрессии, полиция сперва стреляет, а уж потом идентифицирует личность убитого; демократия, защищаясь, в какой-то степени вынуждена отказываться от себя самой, так что экстремизм с его мистифицированными оправданиями провоцирует наконец такую реакцию, которая превращает фальсифицированное обвинение в обоснованное. Прагматически зло оказывается эффективней добра, коль скоро добро должно изменить себе, чтобы сдержать зло. Выходит, в этом противоборстве нет непогрешимой победной стратегии и добродетель побеждает постольку, поскольку уподобляется противостоящему ей пороку».¹²

Ситуация для добродетели осложняется и тем, что идентификацию подозреваемых по мере технического прогресса она все больше возлагает на не­мыслящие инструменты. Системы оружия с элементами искусственного интеллекта будут сами выбирать цели, в том числе живые.¹³ Автоматические системы анализа потоков информации в Интернете вылавливают подозрительные (по формальным признакам) сообщения, и на основе этой информации полиция производит аресты. В число арестованных недавно попали люди, к террористическим актам отношения не имеющие. Просто один из них переслал по электронной почте документ, открыто опубликованный на сайте Министерства обороны одной из западных стран (!) и раскрывающий некоторые особенности террористической деятельности (в качестве иллюстрации), а другой человек его получил.¹⁴ Конечно, идеальных стратегий нет, но не надо делать имеющиеся стратегии еще более далекими от идеала.

*  *  *

Альтер-альтруистическая деятельность весьма сложна по структуре и исполнению, поскольку требует одновременного учета целей, интересов и поведения множества людей в позитивном и негативном аспектах (в позитивном — помочь, в негативном — помешать), а также высокого профессионализма и компетентности во многих предметных областях. Для минимизации ущерба — и физического и нравственного — здесь недостаточно изощренного ума, нужна мудрость. По Ф. Искандеру, «мудрость обязательно сопрягает разрешение данной жизненной задачи с другими жизненными задачами, находящимися с этой задачей в обозримой связи. Умное решение может быть и безнравственным. Мудрое — не может <...>. Мудрость — это ум, настоянный на совести».¹⁵

Возвращаясь к обучению и воспитанию, следует задать вопросы о том, в какой мере осуществима «мудрая» подготовка альтер-альтруистов, каковы ее возможности и ограничения, а также каковы угрозы, связанные с управлением и манипуляцией Альтер-альтруистическими установками личностей и групп. Эти вопросы остаются открытыми.

¹ Мещеряков Б. Г. Альтруизм // Большой психологический словарь. СПб. 2003. С. 28—29.

² Левкович-Маслюк Л. Инструктаж // Компьютерра. 2007. № 25—26 (693—694). С. 26. http://www.computerra.ru/327224

³ Поддьяков А. Н. Троянское обучение в информационных технологиях // Компьютерра. 2008. № 13 (729). С. 48—51. http://www.computerra.ru/354133

⁴ Суворов А. В. Человечность как фактор саморазвития личности. Автореферат докторской диссертации. М., 1996. http://asuvorov.narod.ru/pub/ardd004.doc; Березина Т. Н. Многомерная психика. Внутренний мир личности. М., 2001. ttp://experiment4.narod.ru/alt.htm

⁵ Лем С. Народоубийство // Лем С. Библиотека XXI века. М., 2003. С. 441—482. Электронная версия под названием «Провокация»: http://www.ipages.ru/download.php?id=18706

⁶ Дружинин В. Н. Варианты жизни: очерки экзистенциальной психологии. М., 2000. С. 109—127.

⁷ Ефимов И. Грядущий Аттила. Трехтысячелетняя история терроризма // Звезда. 2008. № 1—6.

⁸ Долин А. А., Попов Г. В. Кэмпо — традиция воинских искусств. М., 1990. С. 207.

⁹ Sunstein C. R. Moral heuristics // Behavioral and brain sciences. 2005. Vol. 28 (4). P. 531—542.

¹⁰ Канеман Д., Тверски А. Рациональный выбор, ценности и фреймы // Психологиче­ский журнал. 2003, № 4. С. 31—42.

¹¹ Юдинцев С. Иррациональность лиц, принимающих решения. http://www.riskland.ru/lib/kahneman.shtml

¹² Лем С. Указ. соч. С. 481.

¹³ Borenstein J. The ethics of autonomous military robots // Studies in ethics, law, and technology. 2008. Vol. 2 (1). http://www.bepress.com/selt/vol2/iss1/art2/?sending=10127

¹⁴ Киви Б. Технологии во власти // Компьютерра. 2008. № 21 (737). С. 14. http://www.computerra.ru/think/kiwi/359005

¹⁵ Искандер Ф. Стоянка человека. http://dobro-i-zlo.narod.ru/stati/iskander.htm