Наталия  Толстая

СЕМИНАР В ФИНЛЯНДИИ

Когда из-за границы приходит приглашение выступить на каком-нибудь семинаре, то сперва смотришь: куда поедем. Потом — на каком языке велят читать доклад. Если можно по-русски — это удача, но она выпадает редко, чаще требуется сотрясать воздух по-английски. Если семинар проводится в Скандинавии, то можно обойтись шведским. А тема доклада — это дело третье, потому что уровень семинаров типа «Россия в двадцатом веке. Итоги» крайне низкий. Можно говорить что угодно, и никто не осудит: поди докажи обратное. Если возникнет спор, тоже хорошо: дискуссия приветствуется.

Этим летом мне предложили прочесть доклад на тему «Русская литература и действительность» на симпозиуме в местечке, не обозначенном на карте Финляндии. В приглашении было сказано, что ехать надо в Турку, оттуда довезут до нужного места. Тема тянула на докторскую диссертацию или на годовой университетский курс, а что расскажешь за полчаса? По опыту я знала, что из русских писателей в Финляндии знают разве что Толстого, потому что между Питером и Хельсинки курсирует поезд «Лев Толстой». Проверила по Интернету, что из современной русской литературы переведено на шведский язык. (Я собиралась ехать в ту часть Финляндии, где говорят по-шведски.) Переведено кое-что по мелочи и много — Владимира Сорокина. Вот, думаю, о нем и расскажу. Постараюсь быть объективной: с одной стороны, с другой стороны…

Решила ехать на автобусе: утомительно, зато без пересадки. Как только пересекли границу, грибы стали выбегать на дорогу, вызывая волнение пассажиров. Замечено: наши люди, устроившие из Карельского перешейка помойку, высоко ценят финскую чистоту и аккуратность. Каждый раз слышишь за спиной тихий разговор:

Во повезло финнам, что Ленин дал им свободу! А могли бы быть советской республикой, как остальные.

— Да уж. Представляешь, как бы мы всё тут засрали, за семьдесят-то лет?

Народ в автобусе опытный, ездят по этому маршруту по многу раз, некоторые, переехав на ту сторону, говорят по мобильнику по-фински. Русские шоферы строго предупреждают: «В магазине Duty Free не задерживаться! Через пять минут автобус отправляется». А народ как раз тут и хочет задержаться, но шоферу в этом магазине неинтересно: ничего не перепадает, ему платят в следующем магазине, финском, через дорогу. За то, что привез автобус туристов. «Остановка полчаса. Дешевые товары высокого качества». Врет. Такой же ширпотреб, как и всюду.

Половина пассажиров едет дальше, в Швецию, на пароме. Мамы и бабушки едут в гости к дочкам-внучкам, вышедшим замуж туда, на другой берег Балтийского моря. По моим наблюдениям, наши женщины работают на понижение: будучи выпускницами питерских вузов, мужей находят среди продавцов, контролеров поезда, лесорубов. Исключения редки.

Однажды я сидела в холле отеля «Москва», ждала автобусную туристскую группу из Швеции. Туристов надо разместить, накормить и спать уложить. На следующее утро работаем по программе. Сижу час, сижу два, туристов нет как нет. На часах — десять вечера. Иногда приходится ждать и до полуночи, ведь мои туристы едут из тмутаракани — Северной Швеции, переправляются на пароме в Финляндию, пилят через всю страну до русской границы, где их маринуют еще пару часов. Наконец, три-четыре часа по русской территории. Когда туристы вываливаются из автобуса, многие на ногах не стоят. По разным причинам.

Сижу жду. Замечаю, что вокруг меня на мягких диванах сидят красавицы, накрашенные, разодетые, источающие запах французских духов. Я насчитала десять женщин. Возраст — от восемнадцати до сорока. Думаю: чего они тут ждут с восьми вечера? Явно пришли на чей-то юбилей или свадьбу.

Наконец мои туристы приехали. Впереди — руководительница, русская девушка, моя знакомая. За ней — группа каких-то кривых, придурковатых мужиков в нечистых куртках и грязных джинсах. От туристов сильно несло спиртным.

— Надя, кого ты мне привезла? Что за народ?

Надя, утомленная долгой дорогой, не была расположена к беседе.

— Все потом, завтра. Скажу одно: женихи.

Тут до меня дошло. Неземные красавицы-невесты терпеливо ждали ино­странных женихов и дождались. Видели они друг друга впервые, познакомились через агентство. Бедняжки, что им придется вытерпеть ради мечты жить в богатой, добропорядочной, справедливой стране, названной самими шведами «Дом для народа».

В Финляндии своя особенность. Тут молодые русские девчонки выходят замуж за стариков. Жить в лесу с молчаливым старым финном радости мало, но мучиться в коммуналке в одной комнате с отцом-алкоголиком еще хуже.

От Питера до Турку автобус идет десять часов. Ноги затекли, спину не разогнуть. «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной», — думала я по дороге в отель. В первый день за границей все радует, особенно если сразу попадаешь в хорошую гостиницу. Тихо, уютно, комфортабельно, за окном чистый воздух, воду можно пить прямо из крана. Включила телевизор. Нет, эту тягомотину смотреть невозможно. Выключила. Села готовиться к докладу, но после тяжелого пути клонило в сон, и я не стала с ним бороться.

Семинар был рассчитан на три дня, приглашены двенадцать докладчиков, руководитель семинара — барон фон Бернхольц. Ни о бароне, ни об остальных участниках я раньше не слыхала. Из бумаг следовало, что все мероприятие устраивается на деньги господина Бернхольца, жить и читать свои доклады мы будем в его поместье. Темы основных докладов: «Место Советско-финской войны в российской истории», «Хорошие отношения с Россией: что это значит?», «Что Европа может противопоставить русской угрозе». В списке участников я нашла одну соотечественницу: Ирина Мамедова. Она собиралась говорить о нарушении прав человека в России.

Утром за мной заехала юная финка Лотта, изучающая международные отношения, и мы отправились в путь

— Лотта, куда мы едем? Расскажите.

— Мы едем в старую усадьбу барона Бернхольца. Там давно никто не живет, но иногда устраивают мероприятия. Все постройки — восемнадцатого века, они не в очень хорошем состоянии. У барона нет средств, чтобы реставрировать помещения, и он не молод. Ему девяносто шесть лет, но каждый год он устраивает семинары или конференции про роль России в мире.

— Зачем?

— Господин Бернхольц очень любит Россию.

Через час мы подъехали к усадьбе. На пригорке стоял дом с колоннами, внизу, в ложбине, — пять красных изб, заросших кустами. Был слышен шум близкого водопада. Перед домом с колоннами, на лужайке прогуливались приглашенные — элегантные пожилые мужчины. Эти типажи я распознаю сразу, имею опыт. Так выглядят бывшие послы, члены парламента, генеральные директора. Поначалу они смотрят на тебя сверху вниз, в глазах их читается: «Из России? Ну-ну. Поглядим, что ты нам тут расскажешь». Раньше, в советские времена, я их побаивалась, а теперь мне нравиться наблюдать, как меняется их отношение, когда на каверзные вопросы они получают неожиданные ответы. Некоторые, замшелые, спрашивают: «Ты больше не боишься политруков?» Я отвечаю: «В те времена, когда я их боялась, меня за границу не пускали».

На крыльцо вышла красивая немолодая дама и пригласила нас в дом. В вестибюле-ротонде стоял, опираясь на ходунки, старичок. Было видно, как тяжело ему стоять, да и жить тяжело. Он был очень худой, голова тряслась. Официантка принесла бокалы с шампанским, и Бернхольц обратился к присутствующим с приветственной речью. Я не могла разобрать ни одного слова, это был не голос человека, а тихий шелест листвы. Слава богу, красивая дама, Мария, пересказала своими словами: хозяин рад гостям, надеется, что семинар принесет большую пользу, а сейчас приглашает всех на обед. Оказалось, что мое место за столом — рядом с бароном. Я надеялась, что Мария, подруга хозяина, будет и дальше переводить, но она все время исчезала на кухне, и я сникла. Ужас был в том, что старик то и дело ко мне обращался, что-то спрашивал, а потом перешел на монолог. Я напрягала все силы, чтобы понять, о чем он так долго говорит, и мне показалось, что он рассказывает историю своей родовой усадьбы. Я любезно улыбалась и кивала головой. Тут на помощь пришла наконец Мария:

— Господин Бернхольц рассказал вам о своем горе. У него недавно скончалась единственная дочь.

Я похолодела и боялась взглянуть на несчастного отца. Он умолк, молчала и я. Старика подняли и увели.

После обеда участников семинара повезли на экскурсию. Леса и озера, озера и леса. Чудесная, мирная, доброжелательная страна. Народу мало, простора много, дети не плачут, собаки не лают: рай.

Мы подъехали к старой каменной церкви. Шестнадцатый век. Народ пошел слушать органный концерт, а я решила побродить по церковному двору. Огромный двор по всему периметру был окружен низкими вертикальными плитами из черного мрамора, это были надгробья. Эрик Лакс, утонул в Вуоксе в 1939 г. Клаус Хаутала, убит в Выборге в 1940 г. Петер Андерсон, без вести пропал на Карельском перешейке в 1939 г. Убит, убит, утонул, пропал... Я насчитала восемьдесят одинаковых надгробий. Это только те, кто ушел на Зимнюю войну из ближайших хуторов. На территории церкви я увидела еще один памятник тех лет — обелиск, утопающий в цветах. На нем было выбито «Вечная слава героям!»

Сами финны первыми о той войне не заговаривают, своими переживаниями тут не принято делиться с чужими. Вообще, Зимняя война — опасная тема. Есть у меня в Финляндии близкие друзья. Так мне кажется. Я всегда полагала, что между нами не может быть ни обид, ни недоразумений. Но случайно узнала, что у одной подруги при налете советских самолетов на Хельсинки погибла бабушка, у другой сгинул в ГУЛАГе дед. Он, как и многие финны, поехал в середине тридцатых в СССР, помогать строить социализм. Финский народ ничего не забыл. В доме у одной финской журналистки меня подвели к дедушке, поздороваться. Красивый крепкий старик, читает без очков, каждый день, и зимой и летом, гуляет два часа по лесу, опираясь на лыжные палки. За военные заслуги получает большую пенсию. На Карельском перешейке старик был знаменитым снайпером — бил противника без промаха.

Вечером я подошла к Марии, чтобы узнать, где буду ночевать. Выяснилось, что все приглашенные размещаются на ночь в красных избах. Меня предупредили, что условия скромные, и выдали ключ. В доме, куда меня поместили, никто не жил лет, наверное, сто. В комнате стояли две железные кровати и старая дровяная печь. Ни стола, ни стула, ни водопровода, ни электричества. А я-то мечтала: приму душ и почитаю. В избу заглянула Мария:

— Ну, как вам тут?

— Не знаю, что и сказать. Где же тут мыться?

— На озере, метров сто отсюда.

— А, простите, туалет?

— В кустах. У всех гостей такие же избы, но ведь вы тут пробудете всего три ночи.

Эти ночи я вспоминаю как страшный сон. А плестись утром и вечером на холодное озеро, чтоб почистить зубы… Я чувствовала себя персонажем фин­ского эпоса. Герои «Калевалы» умывались в водопадах, спали в лесу. Традиции живы. Утешало лишь то, что все мы в одинаковом положении, кустов на всех хватает.

Спускаясь утром к озеру, я услышала визги и хохот:

— Лариска! Плыви сюда, здесь песочек.

— Валерка, не брызгайся, достал уже!

— Мама, кинь мне ласты.

— Я тебе сейчас помамкаю!

И сюда добрались. Казалось бы, нет в округе ни жилья, ни магазинов, ни мест общепита, а народ находит заповедные места и оглашает округу криками и громкой музыкой. «Суоми — страна тысячи озер», и в каждом озере сидят русские люди.

Вторая железная кровать предназначалась Ирине, худенькой женщине не­определенного возраста и вероисповедания. Она непрерывно курила. Оказывается, Ирина уже год живет в Финляндии, получила тут стипендию и жилье. Отсюда ездит в командировки по всей Европе.

— Ира, где ваш дом?

— Теперь мой дом здесь, а раньше я жила в Омске. Возвращаться в Омск мне нельзя: меня преследуют за правозащитную деятельность. Задерживают, обыскивают. Грозятся посадить.

— Чем вы заняты в Финляндии?

— Я читаю лекции о нарушении прав человека, меня поддерживают большие люди, скоро буду выступать в Парламенте.

— Не скучно жить в Финляндии?

— Скучать некогда, впереди много работы. Обещают финское гражданство, так что не пропадем!

— Ну, успехов.

— Спокойной ночи.

На следующий день выступали экономисты и политологи. Полчаса — скучноватый доклад, полчаса — обсуждение. Перерыв на кофе. Ирина Мамедова выступала по каждому докладу. Смело, бескомпромиссно, не давая спуску тем, кто советовал не раздражать соседнюю державу, не тыкать палкой в муравейник. Докладчики смущались — такой напор тут не принят, а Ирина торжествовала: было видно, что это ее авторский стиль.

После обеда настала моя очередь. Как я и предполагала, никто Сорокина тут не читал и никогда не прочтет. Зачем меня пригласили? Не знаю. Наверное, для галочки. «Прошу задавать докладчику вопросы».

— Скажите, Лео Толстой вам дед или отец?

— Зачем вы выучили шведский язык? С какой целью?

Когда наконец Россия перейдет с кириллицы на латинский алфавит?

— Вы не хотите переехать жить за границу? Что вас удерживает в России?

На такие вопросы лучше отвечать шутками, некоторые из них доходят и вызывают улыбки. Атмосфера разряжается.

Во время следующего доклада в комнату вошел мальчик лет трех-четырех, сын поварихи. В руках у него была заводная машинка. Мальчик не спеша пошел по проходу, потом сел на пол, потом лег на живот и стал катать по полу свою машинку. Ни одна голова не повернулась в его сторону. Никто не поднялся и не вывел дитя из помещения. Когда мальчик, увлекшись игрой, стал шуметь, докладчик улыбнулся: придется говорить громче. Заулыбались и слушатели.

Такое отношение к детям восхищает меня до сих пор. Не могу привыкнуть. Попав в первый раз за границу, еще при Горбачеве, я наблюдала в одном кафе поразившую меня сцену. Мама с сыном сидели за столиком, мама читала газету, мальчик что-то у нее просил. Кажется, хотел еще кока-колы. Потом ребенок перешел на крик. Когда и это не помогло, мальчик завыл и начал бить ногами по маминому стулу. Мама отложила газету и с грустью посмотрела на сына: «Эрик, ты начал терять самоконтроль…» И снова уткнулась в газету. Ни крика, ни дерганий за руку, ни, упаси господи, шлепка. И вырастает спокойная, гармоничная, добрая молодежь. И к своим детям они будут так же относиться.
В таком обществе легко жить.

Доклад о положении с правами человека был предпоследним. В президиуме сидели Бернхольц с Марией и член Европарламента, приехавший только на один день. Рассказ Ирины Мамедовой слушали затаив дыхание. Беспросветно, безнадежно, страшно. Когда дело шло уже к концу, барон вдруг привстал со стула и, побагровев, выкрикнул:

— Не смейте поносить русских! Они хорошие!

Это были первые членораздельные слова, которые я от него услышала. Потом старик повалился набок и отключился. Все вскочили и бросились к барону на помощь, но его уже уносили в машину. К вечеру выяснилось, что это инсульт, третий по счету.

Старика увезли, и участники семинара решили, что надо на этом работу завершить. Ирина смущенно разводила руками:

— Я говорила правду. Разве я должна была приукрашивать нашу жизнь?

Ее успокаивали: ты тут ни при чем, господин Бернхольц очень устал, не рассчитал свои силы. Между прочим, он бывший летчик, потом служил в контрразведке, во время войны допрашивал русских пленных, многим спас жизнь. С тех пор у него к русским особое отношение: он их полюбил.

Вечером нас ожидал прощальный торжественный ужин. Столы уже были накрыты. Но от ужина пришлось отказаться — пировать без старого Бернхольца никто не хотел. Хлопали дверцы машин, двор пустел. Я видела, как Ирина Мамедова садилась в машину нового знакомого, депутата Европарламента. Она помахала мне рукой, у нее было счастливое лицо.

 

 

 

Анастасия Скорикова

Цикл стихотворений (№ 6)

ЗА ЛУЧШИЙ ДЕБЮТ В "ЗВЕЗДЕ"

Павел Суслов

Деревянная ворона. Роман (№ 9—10)

ПРЕМИЯ ИМЕНИ
ГЕННАДИЯ ФЕДОРОВИЧА КОМАРОВА

Владимир Дроздов

Цикл стихотворений (№ 3),

книга избранных стихов «Рукописи» (СПб., 2023)

Подписка на журнал «Звезда» оформляется на территории РФ
по каталогам:

«Подписное агентство ПОЧТА РОССИИ»,
Полугодовой индекс — ПП686
«Объединенный каталог ПРЕССА РОССИИ. Подписка–2024»
Полугодовой индекс — 42215
ИНТЕРНЕТ-каталог «ПРЕССА ПО ПОДПИСКЕ» 2024/1
Полугодовой индекс — Э42215
«ГАЗЕТЫ И ЖУРНАЛЫ» группы компаний «Урал-Пресс»
Полугодовой индекс — 70327
ПРЕССИНФОРМ» Периодические издания в Санкт-Петербурге
Полугодовой индекс — 70327
Для всех каталогов подписной индекс на год — 71767

В Москве свежие номера "Звезды" можно приобрести в книжном магазине "Фаланстер" по адресу Малый Гнездниковский переулок, 12/27

Сергей Вольф - Некоторые основания для горя
Это третий поэтический сборник Сергея Вольфа – одного из лучших санкт-петербургских поэтов конца ХХ – начала XXI века. Основной корпус сборника, в который вошли стихи последних лет и избранные стихи из «Розовощекого павлина» подготовлен самим поэтом. Вторая часть, составленная по заметкам автора, - это в основном ранние стихи и экспромты, или, как называл их сам поэт, «трепливые стихи», но они придают творчеству Сергея Вольфа дополнительную окраску и подчеркивают трагизм его более поздних стихов. Предисловие Андрея Арьева.
Цена: 350 руб.
Ася Векслер - Что-нибудь на память
В восьмой книге Аси Векслер стихам и маленьким поэмам сопутствуют миниатюры к «Свитку Эстер» - у них один и тот же автор и общее время появления на свет: 2013-2022 годы.
Цена: 300 руб.
Вячеслав Вербин - Стихи
Вячеслав Вербин (Вячеслав Михайлович Дреер) – драматург, поэт, сценарист. Окончил Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии по специальности «театроведение». Работал заведующим литературной частью Ленинградского Малого театра оперы и балета, Ленинградской областной филармонии, заведующим редакционно-издательским отделом Ленинградского областного управления культуры, преподавал в Ленинградском государственном институте культуры и Музыкальном училище при Ленинградской государственной консерватории. Автор многочисленных пьес, кино-и телесценариев, либретто для опер и оперетт, произведений для детей, песен для театральных постановок и кинофильмов.
Цена: 500 руб.
Калле Каспер  - Да, я люблю, но не людей
В издательстве журнала «Звезда» вышел третий сборник стихов эстонского поэта Калле Каспера «Да, я люблю, но не людей» в переводе Алексея Пурина. Ранее в нашем издательстве выходили книги Каспера «Песни Орфея» (2018) и «Ночь – мой божественный анклав» (2019). Сотрудничество двух авторов из недружественных стран показывает, что поэзия хоть и не начинает, но всегда выигрывает у политики.
Цена: 150 руб.
Лев Друскин  - У неба на виду
Жизнь и творчество Льва Друскина (1921-1990), одного из наиболее значительных поэтов второй половины ХХ века, неразрывно связанные с его родным городом, стали органически необходимым звеном между поэтами Серебряного века и новым поколением питерских поэтов шестидесятых годов. Унаследовав от Маршака (своего первого учителя) и дружившей с ним Анны Андреевны Ахматовой привязанность к традиционной силлабо-тонической русской поэзии, он, по существу, является предтечей ленинградской школы поэтов, с которой связаны имена Иосифа Бродского, Александра Кушнера и Виктора Сосноры.
Цена: 250 руб.
Арсений Березин - Старый барабанщик
А.Б. Березин – физик, сотрудник Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе в 1952-1987 гг., занимался исследованиями в области физики плазмы по программе управляемого термоядерного синтеза. Занимал пост ученого секретаря Комиссии ФТИ по международным научным связям. Был представителем Союза советских физиков в Европейском физическом обществе, инициатором проведения конференции «Ядерная зима». В 1989-1991 гг. работал в Стэнфордском университете по проблеме конверсии военных технологий в гражданские.
Автор сборников рассказов «Пики-козыри (2007) и «Самоорганизация материи (2011), опубликованных издательством «Пушкинский фонд».
Цена: 250 руб.
Игорь Кузьмичев - Те, кого знал. Ленинградские силуэты
Литературный критик Игорь Сергеевич Кузьмичев – автор десятка книг, в их числе: «Писатель Арсеньев. Личность и книги», «Мечтатели и странники. Литературные портреты», «А.А. Ухтомский и В.А. Платонова. Эпистолярная хроника», «Жизнь Юрия Казакова. Документальное повествование». br> В новый сборник Игоря Кузьмичева включены статьи о ленинградских авторах, заявивших о себе во второй половине ХХ века, с которыми Игорь Кузьмичев сотрудничал и был хорошо знаком: об Олеге Базунове, Викторе Конецком, Андрее Битове, Викторе Голявкине, Александре Володине, Вадиме Шефнере, Александре Кушнере и Александре Панченко.
Цена: 300 руб.
Национальный книжный дистрибьютор
"Книжный Клуб 36.6"

Офис: Москва, Бакунинская ул., дом 71, строение 10
Проезд: метро "Бауманская", "Электрозаводская"
Почтовый адрес: 107078, Москва, а/я 245
Многоканальный телефон: +7 (495) 926- 45- 44
e-mail: club366@club366.ru
сайт: www.club366.ru

Почта России